Искусство не заразно

Осмелюсь заметить: за одну газетную сенсацию порой приходится платить негуманно высокой ценой.

Такие детали следовало бы оставить для более чувствительных дисциплин, чем журналистика. Идеал газеты сегодняшнего дня ясен: дать быструю и яркую информацию. И то, что эта информация может быть слишком общей, вовсе не значит, что современники ей не доверяют. По-прежнему слово печатное имеет колдовскую силу.

Несколько последних лет Театр оперы возвращал своего зрителя в зал, обновляя спектакли, репертуар, одновременно ведя грамотный и актуальный диалог с общественностью по всем законам пи-ара. В результате публика в театр вернулась, и оперные артисты даже успели привыкнуть к беспрерывному аншлагу. В здание Национального академического Большого театра стали приходить не только на балет... Ясным небо оставалось долго, до 3 декабря, когда вечером в опере давали Турандот в полупустом зрительном зале. Отчетливее других гром расслышал художественный руководитель театра Сергей Кортес. Секунду поразмыслив, он понял, откуда не идут зрительские ноги, и сделал шаг навстречу журналистам. И даже тем из них, кто вчера писал статью примерно с таким заголовком: Призрак ртути гуляет по оперному театру.

Дорогие друзья, - обращался к приверженцам академического пения г-н Кортес, - Театр оперы и его вечерние представления безопасны и для зрителей, и для солистов, и для оркестра, и для всех-всех, кто любит наше искусство. Если бы зрительный зал, оркестровая яма, фойе или сцена хоть немного угрожали здоровью, никто из нас бы не пошел на то, чтобы давать спектакли.

Среди журналистов, записывающих это выступление, были и такие, которые вообще не понимали, отчего Сергей Альбертович вдруг говорит об опасности. Как, впрочем, и иные читатели могут не догадываться, откуда весь этот сыр-бор. Поясняю: ни много ни мало из газет, где происшествие в складских помещениях оперного театра расписано в самых животрепещущих тонах. Хичкок отдыхает. И оперная публика тоже в театр перестала ходить, поскольку пресса пишет о гастролях ртути в опере.

После г-на Кортеса перед журналистами выступал директор творческого объединения Национальный академический Большой театр оперы и балета Анатолий Кириенко. Он рассказал, что в сентябре на 39-м складе по халатности сотрудников помещения разбилось 325 содержащих ртуть ламп. Словом, грохнулось подъемное устройство, а те, кто при этом присутствовал, испугавшись гнева администрации или перспективы возмещать материальный ущерб, ничего руководству не сказали. Спустя неделю тайное стало явным, и искушенный в подобных вопросах столяр театра, служивший когда-то в химических войсках, вызвался произвести демеркуризацию склада, то есть полнейшую его очистку от ртути. Через несколько дней Тамара Савенко, зав. лабораторией исследования атмосферного воздуха, гигиены и эпидемиологии, приехала в театр со всей своей службой и приборами, чтобы проверить 39-й склад на превышение содержания ртути. Г-жа Савенко удивилась, что без сил МЧС демеркуризация успешно осуществлена столяром. Поскольку театр - заведение общественное и газеты продолжали раздувать панику, Тамара Степановна, отодвинув все остальные городские вопросы, стала наведываться в театр чаще, чем в подобных случаях принято. Каждое зрительское кресло, всякий его сантиметр был исследован, и сегодня г-жа Савенко устало заявляет журналистам, что за все это время никакой опасности для здоровья посетителей театра она не обнаружила, а газетных статей по этому вопросу принципиально не читает, потому что они все неправильные, передернутые.

Ради справедливости добавим, что в подвале, точнее, на 26-м складе и в бойлерной, вышеназванная лаборатория засекла превышение допустимой нормы ртути. Директор т/о Кириенко тотчас же заплатил МЧС 2 млн. белорусских рублей, чтобы специалисты произвели демеркуризацию этих локальных помещений. Разговорив одного из сотрудников МЧС, который присутствовал на данной встрече с прессой, я узнала, что к концу недели подвал оперного театра будет абсолютно чистым. Кстати, проделать эту работу вполне мог и уже ставший знаменитым столяр театра, который замечательно справился с 39-м складом, но не захотел: все это время в газетах его называли не иначе как доморощенным умельцем. Любому специалисту такие слова покажутся довольно обидными. Мне лично понятно, что вся эта канитель с гастролями призрака ртути в опере не стоит так тщательно выеденного яйца. Люди, не бойтесь искусства, оно не заразно!