В биографии кинематографа 1936 год отмечен знаковой вехой. Уходила в прошлое эра «великого немого». Расставание выдалось шикарным: немного грустным, как всякое прощание, а вместе с тем уморительно‑веселым, как любой фильм Чарли Чаплина. Шагающий первыми индустриальными пятилетками СССР не остался в стороне от мировой тенденции. Ровно 85 лет назад советские зрители увидели немые шедевры «Новые времена» и «Огни большого города».
Сундук прошлого
Для современной молодежи немое кино сродни вымершим мамонтам. Вероятно, знают о его давнем существовании, но в глаза не видели ни разу. Тем, кто не может понять, что интересного можно найти в архаичном дозвуковом жанре, стоит рекомендовать фильмы Чаплина. Это только кажется, что невозможно увлекательно молчать полтора часа. Величие мастера в умении донести до зрителя свои мысли и чувства посредством лишь движений и мимики. Будет смешно до слез! Нестареющее искусство, которое не требует перевода. Здесь нет пафосных речей, штампованных фраз или замусоленных диалогов, которые сегодня беспрерывно звучат с экранов.Быстро взрослея, мы считаем себя слишком умными. Относимся к давнему немому творчеству как наивному, отказываясь равнять себя с детьми, смотрящими веселые мультфильмы. Однако попробуйте сами выразить, описать жестом или взглядом слово, написанное на листе бумаги. Хватит ли вам умения и сообразительности доходчиво выразить свои мысли или чувства, которые привыкли заключать в слова? За словом всякое может прятаться: и лесть, и ложь. А разве можно обмануть чувства? Можно ошибиться в любви, но все равно это будет любовь! Мы говорим легко, непроизвольно задумываясь лишь в тот момент, когда нужно сказать действительно что‑то важное. Тогда наступает смятение. Слов не подобрать. Остальное льется рекой. Но ценится ли то, что дается легко?
В стремительный век кажется скучно копаться в сундуке прошлого. А зря. Фильмы Чаплина нафталином не пропахли. Живые и актуальные. Достаточно посмотреть «Новые времена», чтобы найти массу параллелей с современностью. О том, как бездушная техника своим эволюционным напором давит растерявшегося человека.
Сколько вокруг нас людей, которые в техногенный век совершенно не в силах адаптироваться к компьютерному и виртуальному миру. Они подобны маленькому бродяге, провалившемуся словно в пропасть в монументальный механизм из огромных шестеренок.
Каждая из которых работает по своей незыблемой программе‑схеме, где нет места чему‑то постороннему. Сюрреалистическая картина общества: живой человек — Чаплин — лишь винтик в чреве гигантского индустриального монстра. Так было 85 лет назад, немногим суть отличается от сегодня. Зубцы шестеренок заменили неосязаемые байты информации. Не более...
Разговорный фильм против пантомимных традиций
Художник всегда новатор, но ему порой непросто принять прогресс, бесцеремонно вторгающийся из‑за пределов его кругозора. Любые технологии изначально несовершенны, вызывают недоверие и страх. Первые звуковые фильмы стали заложниками сложностей синхронизации картинки и фонограммы. Модная тенденция привела к заметному снижению художественности лент. Это отмечали ведущие советские кинематографисты. Всеволод Пудовкин, Сергей Эйзенштейн и Григорий Александров выступили со «Звуковой заявкой», предостерегая от злоупотребления звуком.
Когда судьба многолетнего творчества оказалась заложником обстоятельств, Чаплин упрямо доказывал своим талантом широкие возможности кинопантомимы, словно умелый жонглер или фокусник, искусно держал зрителя в постоянном напряжении. Это не современные сериалы, где правит бал диалог, звучащий с телеэкрана словно радиоспектакль.
В немом кино глаз не отвести. Стоит упустить жест или взгляд — и можно потерять что‑то очень важное.Своим последним немым фильмом режиссер бунтовал против безжалостных буржуазных порядков, замешанных на торжестве денег.
Как вписать маленького бродягу в звуковое кино? Образ одинокого странника с добрым сердцем. Закоренелого неудачника и неисправимого оптимиста, который неуклюже шагает по жизни и справляется со всеми невзгодами.
Это боль большого мастера, осознающего, что его персонаж, знания и опыт морально устаревают. Чаплин не смиренно принимает поражение. Достаточно взглянуть на «Новые времена» с другой стороны. Звуковое кино теснило немое на фоне последствий Великой депрессии в США, затронувшей население практически всей планеты, и легендарный артист языком жеста, понятным всем без перевода, предлагает свои рецепты спасения. Когда настигают волны очередного кризиса, растет непонимание между людьми, а общество находится в состоянии глубокого психоза под гнетом нестабильности, что остается простому человеку? Светлые мечты и надежда на лучшее будущее. Ведь как бы ни менялись времена, мода и технологии — лишь декорации, люди остаются людьми.
Верный художественному чутью
Молодому поколению советских людей (одержимых энтузиастов, строителей и ударников первых пятилеток) глубина социального подтекста идей Чаплина была не до конца понятна. «Фильмы Чаплина для большинства наших зрителей, выросших после Октября, являются фильмами историческими. Человеческие взаимоотношения, раскрытые в этих фильмах, эмоции их героев незнакомы советским зрителям. Незнаком им весь комплекс переживаний забитого обездоленного человека: горечь от ощущения своей социальной неполноценности, боль, вызываемая постоянными унижениями, сознание безвыходности своего положения». «Верный художественному чутью, Чаплин тонко издевается над буржуазным строем. Он недоволен действительностью и метко, остро бичует специфическими, ему одному известными киноспособами» — читаем на пожелтевших страницах журнала «Искусство кино».
Чаплин легко вписывался в советские идеологические временные рамки. С одной стороны, критиковал буржуазное общество, с другой — оставался типичным его представителем. В итоге являл собой удобную мишень для острых стрел советских кинокритиков: «Мы же принимаем творчество этого художника с оговорками. Мы ценим Чаплина‑художника, правдиво и глубоко показывающего страдания трудящегося человечества, и мы отметаем его философию, рабскую и лживую, оправдывающую эти страдания и доказывающую их неизбежность». Сам актер и режиссер, конечно, не читал глубоко идейных выводов пролетарских публицистов, зато как‑то метко отметил социальную формулу успеха своего творчества: «Одна из истин, которую скорее всего можно узнать в театре, это та, что зрители бывают довольны, когда богатым людям выпадает худшая доля».
Будущее давно наступило
Мы меряем эпохи своими категориями, при этом опускаем важные детали прошлого. Наш скептицизм к ушедшим временам легко понять. Остается научиться ценить прозорливость, неординарность и мастерство. На дворе 1936 год. Звуковое кино заполонило кинотеатры, стало обыденностью, а в новом фильме Чаплина говорит лишь техника: машины, заводское радио, экран начальника, которому докладывают подчиненные с мест... Прямо видеоконференция! Оказывается, подобное общение — не находка ХХI века, ставшая остро актуальной в пандемию, а футуристическое порождение еще начала прошлого столетия.И на десерт — гениальный ход. Завершая свой немой фильм, Чаплин не заговорил — запел.
Поколение семидесятых еще вспомнит мотивчик довоенного фокстрота, на который в детстве напевали сразу две дворовые песенки: про отравленную любовь Тити‑Мити на острове Таити и еще более древний сюжет про крокодилу, что по улицам ходила, зеленая была.Чаплин под популярную мелодию, на экране изобразив забывчивость предписанных куплетов, нес перед солидной ресторанной публикой полную абракадабру... Лишний раз подчеркивая своим творчеством, что важен сюжет и игра актеров, а звук приложится. Его ария, словно ностальгия по умиротворенному настоящему и тревога перед непонятным, кажущимся абсурдным будущим.
Для нас это будущее давно наступило. Мы научились преодолевать скорость звука, а в кинотеатрах заставили его стереофонически греметь отовсюду, создавая удивительный эффект присутствия. В конце ХХ века домашние аудиосистемы стали перекрикивать друг друга из‑за хилых стен многоэтажек. Вместе с тем последние годы в кино все больше проседают диалоги и сюжеты. В моде фильмы по комиксам, где герои говорят меньше, а действуют больше. Мы устали от слов? Спецэффекты становятся все более компьтероизощренными. Трюкачество снова в цене! Может быть, эпоха «великого немого» возвращается? Так что не спешите хоронить хорошо забытое старое.
В мире, где современники озабочены наполнением кошельков и банковских счетов, обязательно найдите время для себя. Отложите дела. Включите немое кино. Не пожалеете. Вместе с Чаплиным вы искренне улыбнетесь, разбудив задремавшие в глубине души чистые сентиментальные чувства. Ведь его герои — не отражение конкретной эпохи, а торжество человечности. Понятия иногда наивного, местами грустного и нелепого, однако гораздо более глубокого, чем просто смешного. Душевная простота, искренность и, конечно, близкие любящие люди помогут пережить любые текущие невзгоды. Новые времена дарят надежду.
КСТАТИ
С полнометражными немыми фильмами советским зрителям повезло. Их расцвет пришелся на годы НЭПа, когда твердый конвертируемый рубль СССР дал возможность для масштабных закупок за рубежом. Перед кинотеатрами стоял вопрос не просто окупаемости, но и получения максимальной прибыли. Отечественных лент в первые постреволюционные годы выпускалось мало. На протяжении 1920‑х годов основу репертуара составляли иностранные картины. В основном американские. Поэтому зрители видели не только шедевры советского киноискусства, но и многие заметные иностранные ленты: «Робин Гуд», «Зорро», «Багдадский вор», где блистал Дуглас Фербенкс, «Тэсс из Страны бурь» с Мэри Пикфорд, «Сиротки бури» с Лиллиан Гиш. А в Москву проездом через Минск приезжали такие звезды, как Мэри Пикфорд и Дуглас Фербенкс!
Особой популярностью у советских зрителей пользовались комедии, особенно с участием Бастера Китона, Гарольда Ллойда и Чарли Чаплина. Кстати, именно с узнаваемых лиц (их тогда называли «большой тройкой») начинается легендарный советский фильм «Веселые ребята». Правда, перечислив фамилии знаменитых актеров в титрах, сразу спешат уточнить, что они в фильме не участвуют! Такой вот розыгрыш зрителя.
