Раввин Григорий Абрамович: исключения ради служения

«Все преследователи настигли его меж теснин». Эти в чем-то загадочные слова из первой главы Плача Иеремии (Эйха) легли в основу особого периода в еврейском календаре. Время между постами 17 тамуза и 9 ава (в этом году между 21 июля и 11 августа) носит название «меж теснин» — «бейн а мецарим» на иврите. В этот же период в 586 году до н.э. был разрушен Первый Храм в Иерусалиме. Впрочем, этот же период имеет отношение и к разрушению Второго Храма в 70-м году. В это время в память о разрушениях не рекомендованы празднества. Упоминание об этом обычае, когда, например, формально можно было совершить еврейскую свадьбу, но всякое гулянье было запрещено, мы видим в книге XV века «Сефер ха-Минхагим». Известен и более широкий список того, что не было рекомендовано в этот период, вплоть до того, что нельзя было начинать строительство и сажать деревья. Тем не менее были раввины, которые, понимая всю важность данного обычая, находили, как и что лучше сделать даже в эти три недели.

Приходилось искать решения не только в связи с периодом «меж теснин», но и в истории вообще. Блестящим примером тому является уроженец Рогачевского уезда Могилевской губернии Авраам Лубанов. Именно ему пришлось служить в двадцатые годы в Лепеле, в годы гонений на религию, в городе, где, несмотря на все запреты, синагога на улице Володарского функционировала — скорее как исключение. Однако все было сделано для того, чтобы сам раввин отказался от службы. К 1929—1930 годам он и его супруга уже были лишены избирательного права, распространили даже слух, что его жена является всего лишь содержанкой, семья попала в список бывших торговцев и кулаков. Но пока было возможно, невзирая на гонения и унижения, раввин и община посещали синагогу и проводили праздники и ритуалы. Правда, вскоре Аврааму Лубанову пришлось покинуть Лепель и прибыть в Ленинград, где он занял пост помощника раввина, а формально — сторожа синагоги. В 1942 году его арестовали, но достаточно скоро освободили. Он был назначен раввином Большой хоральной синагоги в блокадном Ленинграде.

Тяжело даже представить, что выпало на долю раввина Авраама Румивовича в те годы. Но история на этом не заканчивается. В конце 1940-х он вновь попал в тюрьму за религиозную деятельность. Далее была амнистия и возвращение к семье. В 1950—1960-е годы он проводил службы и религиозные свадьбы, хуппы, причем не только в синагоге, но и в домах, квартирах. Видимо, белорусский опыт поиска решений в конфликтной ситуации ему пригодился, и в его каденцию в общине не было ни одного серьезного конфликта. Будучи ревностным в плане соблюдения правил и обычаев, он находил пути к исключениям для других, но это были исключения ради служения Всевышнему.

Шестнадцать лет назад, посовещавшись с нашим раввином и отыскав в источниках разрешение, мы провели с женой нашу еврейскую свадьбу в начале периода «меж теснин», 25 тамуза, так как по его окончании нам нужно было приступить к работе в общине. Но это исключение мы сделали не ради удобства, а ради желания служить и помогать. В период «бейн а мецарим», между постами, стоит вспомнить и о разрушенных Храмах, и о несломленных сердцах. И речь не только о еврейской традиции, ведь в традициях многих народов есть периоды памяти, когда мы вспоминаем как о разрушениях, так и о героизме, о внутренней духовной силе. И пусть Всевышний дарует нам мудрое сердце, чтобы, продолжая традицию, мы делали исключения ради служения.

Раввин Григорий АБРАМОВИЧ.