Ищу Арину Родионовну

О «теневых» нянях и... законодательной базе
...Теперь уж я в лицо знаю десятки гомельчанок — мам годовалых Анечек и Ванечек, стройными рядами возвращающихся на трудовую ниву. Не потому, что они жадные женщины, думающие только о деньгах. Просто нельзя решить финансовые проблемы на детское пособие, нельзя закиснуть профессионально, нельзя надолго оставлять «свято место» пустым и еще тысяча «нельзя», которые гонят в шею на работу. А до детского сада по возрасту далековато. Хорошо, когда есть рядом бабушки и тетушки. А если нет? Интересно, как Пушкину искали няню?..

Подружки знают все. Они и сориентировали: рекламную газету в руки и вперед. Эту страницу с десятком ищущих работу няни я храню как реликвию. Она напоминает мне о светлом начале пути наивной мамаши. «Опыт работы за границей, хорошие рекомендации», «педагогическо–музыкальное образование, ненормированный график...»

— Сразу предупреждаю: не буду тягать вашу коляску, у меня спина не железная, — начала наступление заочница филфака.

— Милая девушка, у нас в подъезде пандус, — почти заискивала я.

— И если ребенок часто болеет — тоже не согласна, — педагог–теоретик размахивала условиями, как флагом. — У предыдущих клиентов болел, мне хватило. В общем, почасовая оплата. Минимум — 2 тысячи за час.

40–летняя гомельчанка Эмма попросила 2,5 доллара за то же время. «Я знаю цену своему труду», — сказала она, и я не спорила, потому что заботиться о ребенке и любить его дорогого стоит. Только для меня пропадал смысл выходить на работу — зарплату нужно было бы отдавать госпоже Эмме, которая также настаивала на бесплатном месячном проездном.

Следующий телефонный разговор затянулся на полчаса: я узнала почти все о семье простой переводчицы, вынужденной устраивать «бестолковую и бездарную» 45–летнюю дочь в няни. «Она не сумела реализоваться как музыкант — и вот результат, — тональность монолога нарастала. — Я вынуждена даже оплачивать ее разговоры по мобильному телефону — это 5 тысяч в месяц! Плюс одевать внучку. Если вы решите взять мою дочь на работу, я лично прослежу, чтобы она качественно выполняла обязанности». Это «лично» заставило меня исключить и этот вариант.

Исключения еще были. А в списке осталось три, как мне казалось, точных адреса. И лишь после первой встречи я с ужасом поняла: все только начинается, телефонные впечатления ничего не значат. 36–летняя Светлана пришла в боевой раскраске на все лицо и мини–юбке исключительной красоты. В няни решила податься после того, как сократили ее «единицу» завскладом в стройорганизации. Через 20 минут экскурса в биографию женщина поинтересовалась: где можно закурить? Спасибо, что спросила...

Большую и уютную Галину Анатольевну 57 лет мы готовы были полюбить всей душой. Уж очень она выглядела домашней и по–деревенски добросовестной. Если бы не страсть к чтению. На третий день адаптации наемная бабушка, уже не стесняясь, усаживалась на диван и зависала над газетой или книгой. В общем–то хороший пример для ребенка, если бы не хронически мокрые штанишки детки, уставшей подавать сигналы о горшке.

В один прекрасный день, после десятка пустых звонков и аудиенций, я решила: баста. Больше никаких частных лавочек и «теневых» нянь. Наверняка все эти женщины замечательны по–своему. Но оставить с ними ребенка не могу, хоть застрелись. «Да ведь я пошла не той дорогой! — внезапно открылась мне истина. — Должны быть государственные службы, которые подбирают людей для такой работы. Рождаемость–то невысокая, сады и школы сокращают. Наверняка где–то мыкается без дела излишек педагогов!»

— Да, у нас есть на учете учителя и воспитатели, — искренне обрадовались моему звонку в Гомельском городском управлении по труду, занятости и социальной защите. — Около 100 человек. А что вы представляете?

— Очень хочу нанять няню.

— Извините, мы с частными лицами не работаем...

Заместитель начальника управления Елена Земляник подтвердила: нет законодательной базы, позволяющей заключать службе занятости договоры с работодателями — физическими лицами.

Очередные двери — Гомельский областной комитет по труду, занятости и социальной защите. Заместитель председателя Александра Бакарас и рада помочь, да нечем.

— Может, у вас трое детей? Таким семьям мы предоставляем няню–соцработника, бесплатно.

— Да что вы, у меня столько нет...

— Увы, помочь можем только в экстремальной ситуации и только разовой услугой. Нет законодательной базы. Попробуйте в управлении образования...

Я попробовала. Не поверите, в одном из районных отделов с ходу приняли заявку: «Мы не ведем такую работу и нянь нет свободных, но если будут высвобождаться, подскажем». Однако заместитель начальника финансового отдела областного управления образования Валентина Соловей официально прервала полет моей фантазии:

— Мы не располагаем нормативной базой для оказания таких услуг, и прецедентов не было.

Честно сказать, я уже ничего не понимала. По одну сторону баррикад — россыпь нелегальных нянь, рекламирующих себя в газетах, и десятки безработных воспитателей на бирже труда. По другую — деловые родительницы, жаждущие предоставить нормальному специалисту работу. Все есть, а базы нет... Или просто нет тех, кто бы начал?

...Няню мне все–таки нашли. Через цепочку «знакомых знакомых». Она — классический «теневик»–непрофессионал. Три года до пенсии и, к моему счастью, никакого шанса устроиться на хорошую работу. Искренняя, добрая, замечательная — наша бабушка. Только вот скоро ей переезжать в другой город. И нам опять искать Арину Родионову. Где моя валерьянка?
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter