Ирина Розанова: мама, я вернулась на историческую родину

В новой спортивной драме канала СТС «Мамы чемпионов» актриса сыграла властную и амбициозную маму-тренера, которая хочет, чтобы ее дочь стала чемпионкой любой ценой. О том, как у нее самой складывались отношения с родителями и чему главному они ее научили, Ирина откровенно рассказала в интервью «ТН».

Фото: Пресс-служба СТС

— Алла Гордеева, тренер и мама из сериала «Мамы чемпионов», — женщина не подарок. Кажется, что для нее в приоритете достижения дочери, а не сама дочь. Как вы оправдывали для себя героиню?

— Это роль очень сильной женщины. Представляете, что такое мама-тренер и что такое профессиональный спорт? Конечно, у нее есть своя правда. Она хочет, как ей кажется, лучшего для своей дочери. В чем-то она действительно жестокая, навязывает свою волю, но делает это из добрых побуждений. Безусловно, как и любая мама. Властные мамы понимают, что в этой жизни слезам мало кто верит, если ты хочешь чего-то добиться — нужно быть сильной и постоянно преодолевать себя.

— Но эта мама еще и тренер своего ребенка, поэтому все усложняется…

— Любая мама — тренер своего ребенка. Мне тоже мама спуску не давала. В 5 лет я сыграла свою первую роль на театральной сцене — Весту в постановке по роману Теодора Драйзера «Дженни Герхардт». И на одном из первых спектаклей я хулиганила за кулисами, а потом на сцене забыла текст. Мама никогда не кричала на меня, но помню, в тот вечер, придя в гримерную, она очень тихим голосом (а это было страшнее всего) сказала: «Ты понимаешь, что актриса не имеет права себя так вести? Ты понимаешь, что подвела сейчас нас — твоих партнеров?» И вот это чувство ответственности, заложенное в 5 лет, и по сей день осталось со мной.

— В сериале вы снова играете маму Кати Вилковой. Кажется, что даже на пробах вы советовали друг друга продюсерам. Чем так хороша Катя как партнер и актриса?

— Ой, в сотый раз ее дочкой терп­лю и еле выдерживаю. (Смеется.) На самом деле это радость — встретиться на площадке со своими друзьями. А с Катей мы вместе много работали, так что нам не нужно сильно сговариваться: мы обе хорошо чувствуем друг друга. Вообще, Катька у меня любимая — она моя дочка уже в пятый раз, впервые мы встретились в фильме «Вербное воскресенье». Знаете, на съемках она мне связала своими ручками потрясающий палантин, а еще шапочку — в общем, завалила мать подарками.

Кадр из сериала «Мамы чемпионов» (2019) 
Фото: Пресс-служба СТС

— О чем получилась эта кино­история?

— О вечном — детях и родителях, жизни, отношениях между людьми, о том, что говорить детям, какие сказки им читать… Ведь что вложим в них, то и получим. В моем детстве мне читали правильные сказки. Я считаю, что мне очень повезло с моими родителями и с тем поколением людей, которое я застала. Я смогла впитать важное: одержимость мамы профессией, ее безусловную любовь к жизни и к театру, ведь она сама себя сделала из простой девчонки, родившейся в деревне Святогорово под Москвой. Мама окончила МГТУ — театральное училище при Театре Маяковского, она училась там вместе с Ольгой Александровной Аросевой. Мама рассказывала, как пришла на вступительные экзамены в дождь, вся насквозь промокшая… Потом всегда вспоминала, как Ольга Александровна помогала ей откуда-то с галерки, подбадривала, говорила: «Молодец!» После института мама могла остаться в Москве, но уехала в Кострому. Познакомилась с костромским режиссером, который показался ей очень похожим на Станиславского. И мама приняла его приглашение поехать работать в костромской театр. Он оказался совсем не Станиславским. (Улыбается.) Она потом часто сетовала: «Зачем я тогда уехала из Москвы?» А я ей отвечала: «Мама, я восстановила эту несправедливость — вернулась на родину. Ну а если бы не уехала, ты не встретила бы папу, не было бы меня, не было бы брата, не было бы нас всех…»

Моя мама, беременная мной, до восьми месяцев играла сумасшедшую Лизу Протасову в спектакле «Дети солнца» по Горькому. Так же, до победного, мама работала и беременная моим братом Пашкой, который старше меня на 9 лет. Потом в 5 лет я с огромным желанием пошла на сцену, потому что выросла в театре и, как мне кажется, всегда ощущала себя актрисой. Ни о чем другом я никогда и не мечтала.

На маминых спектаклях зал стоял

— Глядя на вас и ваши роли, можно предположить, что в детстве вы были настоящей хулиганкой…

— У меня и родители сами были поколением великих хулиганов… Как же я могла не быть сорванцом и пацанкой? Я была звездой еще в школе, потому что мама ставила детские спектакли, которые мы играли в новогодние праздники на утренниках. Там я уже играла главные роли, ту же кошку в «Кошкином доме»… Помню, температура была 39, и сопли висели ниже колен, я все равно шла и играла. Потому что по-другому у нас было не принято в семье — зрители ждут.

— Какие еще события вашего детства, как вы сейчас понимаете, сформировали вас?

— Их очень много, да практически все детство. Я всегда шла наперекор и вопреки, мало слушала своих родителей, но я их слышала. А сейчас-то, когда их уже нет, слышу еще больше. Помню, в фильме «На тебя уповаю» мне предложили роль отвратительной воспитательницы детского дома, которая бьет детей. Мама, как актриса, всегда хорошо понимала, за что нас актеров любят и за что ненавидят. И она меня тогда попросила: «Не играй, пожалуйста, эту роль, я тебя умоляю. Народ будет тебя ненавидеть». Мама, прости, но ты была неправа. Хотя у кого-то и правда была подобная реакция, в одном из эфиров на радио был звонок: «Я вас так люб­лю! Но есть роль, за которую я вас ненавижу…» Я ответила: «Правильно делаете». А следом был другой звонок, от мужчины: «Моя жена, когда посмотрела эту картину, не то что бить, кричать на ребенка перестала». И в такие моменты я понимаю, что все было не зря.

— А вы на кого из родителей больше характером похожи?

— Я счастливый микс, потому что я и мамина, и папина на сто процентов. Мама преданно служила театру — это была ее жизнь. И когда я приезжала ее навестить, а потом приходило время уезжать, она могла спросить на ходу: «Во сколько у тебя поезд? Позвони, когда доедешь», — и бежала в театр репетировать. И другой мамы я никогда не хотела. У нас в доме всегда было очень чисто, непонятно, как она успевала вставать в пять утра и все драить, готовить нам еду, параллельно учить роль, а потом бежать на репетиции и спектакли… Когда я показывала родителям дневник, они секунду его смотрели — понимали, что опять двойка, и продолжали обсуждать, что было в театре… Им особо некогда было меня воспитывать, ведь они не просто работали, они жили театром.

— Получается, родители были совсем не строгими?

— Каждое событие или перемену в моей жизни мама воспринимала очень эмоционально, но наши долгие философские разговоры о смысле и о жизни — это больше чем воспитание. Она была первой актрисой, которая за время существования Рязанского театра получила звание народной артистки. И она его действительно заслужила, на ее спектаклях зал стоял, и зрители рыдали вместе с ней. Мама всегда говорила: «Театр — это храм. Либо священнодействуй, либо убирайся вон». Она сохранила эту любовь до конца дней. А папа — мой самый любимый хулиган!

Родители никуда не уходят

— Брат рос таким же боевым, как вы? Вы с ним были дружны в детстве?

— С братом у нас девять лет разница, и он мне в детстве говорил, что я ему всю жизнь испортила. Потому что когда мальчишки играли в футбол, брат сидел со мной. (Улыбается.) Но у нас была и няня Лиза — моя вторая мама. Ее появление в нашей семье — просто уникальная история. Чужой человек стал родственником на всю жизнь. Елизавета Васильевна работала в Костроме ткачихой, была стахановкой и очень любила театр. Однажды в театре она увидела моих родителей и полюбила нашу семью навсегда. Ушла с фабрики и пришла к нам, помощницей по хозяйству. Она не создала семьи и всю свою жизнь посвятила нам. Елизавета Васильевна жила с нами, потом работала в театре костюмером, и когда я приходила в костюмерный цех, все платья были моими. И это был восторг! Такое чудо, что я родилась в один день с моей няней и крестной мамой. Бабушка Ариша и Елизавета меня покрестили втайне, потому что мама была коммунисткой и тогда это не приветствовалось. Мама часто рассказывала мне про свою бабушку, мою прабабушку Устинью, которая была очень воцерковленным человеком, соблюдала все посты, дружила со священниками. Но при этом маме моей она говорила: «Зойка, ты Бога в душе держи. А пост — это не то, что в нас — а то, что из нас. Ты лучше съешь что-нибудь, главное, в другом не навреди».

— Вы родились в Пензе, выросли в Рязани и часто говорили о себе: я в душе осталась провинциалкой… А в чем это проявляется?

— Провинциалка и человек, который любит и принимает весь мир, — для меня абсолютно равнозначные понятия. Провинциализм — это не то место, из которого ты вышел и где родился. Просмотрите на армию провинциалов — сколько энергии, движения, целеустремленности. Конечно, я провинциалка, потому что я все время в движении. Я жила в разных домах, в очень больших квартирах, но по-прежнему люблю «скворечники» и не люблю высоких потолков. И сейчас я живу в небольшом «скворечнике», и это тоже из детства. Помню, что когда у нас в Рязани построили первый 16-этажный дом, маме в это время как раз предлагали квартиру — подошла наша очередь. Были разные варианты, в том числе большие хоромы в центре, но когда мы пришли смотреть квартиру в той многоэтажке, выбор был сделан моментально. Я влетела на седьмой этаж, из окна видно все — кремль, храм, тогда еще луга и леса вокруг… Всю Рязань видно. «Мама, как здорово!» И она сразу сказала: «Все, берем, другого не надо!» Родители все делали, что могли, ради нас.

— А никогда не мечтали иметь большой дом?

— Он у меня был, но не мой. Поэтому я в какой-то момент спокойно взяла чемодан и ушла из него. Знаете, я с юности не могла жить в общежитиях с большим количеством людей, мне необходимо одиночество. Спасибо родителям, они всегда давали возможность иметь свой собственный уголочек и с первого года студенчества снимали мне жилье. Можно бестселлер написать о том, где и с кем только я ни жила: с сумасшедшими, с алкоголиками, которых я отправляла в ЛТП. Помню, люди сокрушались: «Ой, такая молодая и такой муж алкаш». А я говорила: «Да не муж он мне, сосед!» А коммуналка была как в песне у Высоцкого: «на 38 комнаток всего одна уборная».

В последнее время все больше прихожу к мнению, что очень правильно живу, не зацикливаясь на материальном. Главное, что мне дано свыше, — право радоваться жизни, восхищаться профессией, мне дали возможность проводить в последний путь папу с мамой, держа их за руку. Теперь, когда моих родителей не стало, я точно знаю, что они никуда не уходят, они всегда рядом, просто мы не можем их ощутить.

Я решила ей помочь

— Без чего ваша жизнь будет пуста? Если не считать профессию…

— Без родных, без крестников, без друзей, с которыми можем не видеться годами, но не теряемся, сохраняем дружбу.

— Вам бы хотелось вырастить ваших крестников чемпионами?

— У нас растут чемпионы, замечательные ребята! Крестников у меня немало. Ваня Гармаш тоже мой крестник. Егор, Макар — внучатые племянники и крестники. И наша маленькая Зоя, которую Аня, моя племянница, назвала в честь мамы. Мы еще маленькие, но мы будем чемпионами, обещаю. (Улыбается.) Старший крестник Егор заканчивает 11-й класс в английской спецшколе. Моя племянница Наташа (старшая дочка брата Павла) в юности тоже хотела стать актрисой. И я решила ей помочь, привела к замечательному актеру и педагогу Владимиру Владимировичу Иванову, с которым мы когда-то работали у Сережи Женовача. Попросила его посмотреть Наташу, сама даже не слушала, как она читает, потому что боялась, что начну нервничать, подсказывать. Наташа очень похожа на меня, такая же длинная, светлая, глазастая. И вот сидим мы с Наташкой, она абсолютно спокойна, а я от волнения чуть ногти не грызу, дергаюсь вся, напоминаю ей, какую басню читать. Приходит Владимир Владимирович, трогательно и бережно берет моего ребенка и уходит слушать ее в класс. Возвращается и говорит абсолютно честно, за что я ему очень благодарна: «Наташа, вы замечательная девочка. Но только когда вы будете вот так же грызть ногти, нервничать и чесаться, как ваша тетя, тогда я, может быть, посоветую вам идти в артистки». После этого мы с мамой и Наташей долго сидели на кухне и рассказывали ей про наши актерские «эмоциональные периоды» — когда то есть роли, то их нет, как мы плачем, страдаем и все время ждем. И ребенок очень трезво и мудро сказал: «Я поняла, что не готова быть артисткой». Наташа теперь декан английского факультета университета, я называю ее «наш профессор».

Надо догонять время!

— Неужели никто не продолжит актерскую династию?

— Кто захочет, тот продолжит. Я вам рассказала про старшую племянницу. А младшая, Аня, отучилась на продюсерском факультете у Давида Яковлевича Смелянского и работает сейчас по другую сторону кинематографа — продюсером. Хотя тоже мечтала стать артисткой.

— Кстати, не под влиянием ли старшего крестника Егора вы завели год назад странички в Facebook и Instagram?

— Нет, просто я человек, который постоянно теряется во времени, отстает от него. Помню, в общежитии Теат­ра Маяковского, где я служила, мы с ребятами устраивали наши любимые субботники, драили общагу, а вечером устраивали посиделки, сбрасывались, покупали хлеб, огурцы, жарили картошку… И мы на кухне под гитару пели Александра Галича. А тогда было непростое время, и за подобное могли и посадить. И я была приятно удивлена, когда недавно услышала, как его песню «Облака» спел Василий Баста — пусть по-своему, но это было замечательно. И рукописи Варлама Шаламова мы читали ночью под подуш­кой. Я вообще люблю больше созерцать, и мне всегда интереснее личное общение. Пару лет назад я собралась в Большой театр на премье­ру фильма Валерия Тодоровского «Большой». Могла пойти, в принципе, в чем угодно. Помню, перед вручением премии «Золотой орел» за роль Фурцевой мне звонили из ювелирного дома Chopard и предлагали украшения для вечера. Я им ответила, что даже не знаю, в чем пойду. И добавила: «Но точно знаю, что ваши украшения мне не подойдут. Без обид». Тогда в Большой я могла надеть что угодно — штаны, рубашки, все, что люблю. Мама так любила Большой театр, для нее каждый выход туда был праздником. И вот если бы я пошла туда в джинсах, мама бы очень расстроилась и дала мне по голове. Пошла в магазин и купила наряд в своем любимом стиле casual, пришла в хорошем настроении и получила огромное удовольствие. На тот момент у меня еще не было аккаунтов в соцсетях. И одна моя подруга рассказала, что я, оказывается, «взорвала Facebook» своим появлением, люди судачили: «Что с ней стало? Почему она так хорошо выглядит? Она еще не спилась?!» Я тогда подумала: «Надо догонять время!» Сначала я вошла в Facebook, после чего мне замечательный оператор Илья Демин, с которым мы много работали, сказал: «Ну вот, все уже в Instagram живут, а ты только Facebook осваиваешь». На что я ответила, что дойдет дело и до Instagram. И, заведя акаунты, стала отрываться: что хочу, то и творю там у себя на страницах. Иногда путаюсь, по два раза один пост могу выложить, ошибок наделать, потому что мои эмоции порой бегут впереди меня. Но мне действительно интересно общаться с людьми. И я решила: пусть у меня будет вот такая, не как у всех, страничка… Вообще это очень хорошая борьба с деменцией. (Улыбается.)

ИРИНА РОЗАНОВА

Родилась: 22 июля 1961 года в Пензе

Семья: брат — Павел

Образование: ГИТИС (курс Оскара Ремеза)

Карьера: снялась более чем в 150 фильмах и сериалах, среди которых: «Интердевочка», «Анкор, еще анкор!», «9 месяцев», «Анжелика», «2 дня», «Фурцева. Легенда о Екатерине», «С новым годом, мамы!», «Челночницы», «Родные люди». Народная артистка России