Демонстрации недовольных начались с Мешхеда, второго по величине иранского города с населением в 2,5 млн жителей. Первоначально это напоминало банальную разборку между двумя группами политических элит. За событиями в Мешхеде стояли два человека — Ибрагим Раиси, бывший генеральный прокурор, а ныне глава исламского фонда, считающийся одним из богатейших людей в стране, и его тесть Ахмад Аламольхода, религиозный авторитет и представитель города в Совете экспертов (специальный орган, осуществляющий руководство страной). Эти двое организовали демонстрацию против повышения правительством Рухани цен на яйца.
Протестующие раздражены ростом цен на продукты питания. Однако экономические лозунги довольно быстро дополнились политическими. Демонстранты требуют ухода президента Рухани, борьбы с коррупцией и снижения активности Тегерана на внешней арене.
Официальные СМИ, как водится, обвиняют во всех бедах внешних врагов. В нынешних протестах в Иране, по их мнению, виноваты трое — Эр-Рияд, Тель-Авив и Вашингтон. Впрочем, два последних у иранцев виноваты всегда. Безусловно, поиском врагов сплотить нацию гораздо легче. Но сейчас даже иранские наблюдатели отмечают исключительно внутренние причины нынешнего недовольства в стране.
Как бы там ни было, социальные протесты в Иране 2017/2018 года ставят три проблемы, от решения которых зависит дальнейшая стабильность Ирана, как внутренняя, так и внешняя.
Первая проблема — явная необходимость решения экономических и социальных проблем. Последний раз уличные акции собирали людей в 2009 году. И если инициаторами их тогда были молодежь и «средний класс» (насколько это понятие может быть применимо к иранским реалиям), то основную массу недовольных сейчас составляют «низы». А им, как учили нас классики, терять нечего, в отличие от мещан. Это все для иранского режима должно представлять опасность. «Низы» требуют решения насущных экономических проблем. А если эти проблемы не решать, то может сложиться соответствующая «революционная ситуация». Ну а возглавить переворот сможет любая группа недовольных с определенным количеством свободных денег.
Это все тянет за собой вторую проблему — необходимость борьбы с коррупцией, не декларативной, как водится, а настоящей. Здесь все предельно ясно: ни армия, ни духовенство не должны заниматься бизнесом. Для этого есть бизнесмены. Предприниматель может быть только предпринимателем, а совмещать при этом служение Господу или служение родине не получается. Страдает и то, и другое, и третье. Странно, что в исламской системе, где каждый четко знает свою социальную функцию, про это забыли.
А третья проблема вырисовывается такая: очевидно, что исламская система правления, сложившаяся в 1979 году, себя изжила. Ее нужно реформировать. Не может религия с картиной мира VII века руководить страной в веке XXI. Религия вообще не может руководить страной. У нее иные функции. И силовики не должны контролировать всю страну сверху донизу, это ни к чему хорошему для самой же системы не приведет. САВАК (служба безопасности в шахском Иране) тому пример. И из нашей истории можно приводить сколько угодно примеров.
Нынешние протесты, скорее всего, обречены. Власти их подавят, и довольно быстро — для этого надо несколько недель. Но будет ли иранская власть решать общественные проблемы, которые она обязана решать, если хочет сохранить хотя бы в урезанном виде тот порядок, что был создан в 1979 году? Время покажет.
shavialiou@bsu.by
