Инвесторам нужны понятные правила игры и гарантии собственности

В СОВРЕМЕННОМ мире даже самые экономически развитые страны конкурируют и борются за иностранные инвестиции. Почему в Беларуси их объем снижается, что мешает денежным мешкам вкладывать средства, в частности, в агропромкомплекс? Ведь ежегодно господдержка сокращается, и хозяйства как никогда заинтересованы в предложениях инвесторов.

Понятно, если на все не хватает средств бюджета, надо привлекать иностранных инвесторов, которые захотят что-то купить, вкладывая свои кровные. Позиция Правительства известна: необходимо находить внешние источники финансирования инвестиций. И находили. Но с 2011 по 2016 год объем иностранных инвестиций (ИИ) снизился с 18,9 до 8,6 миллиарда долларов. В минувшем году по сравнению с предыдущим недосчитались 2,7 миллиарда долларов.

По данным Белстата, основным иностранным инвестором была и остается Россия — 51,5 процента всех поступивших инвестиций, Великобритания — 17,1 и Кипр — 7,3 процента. Что интересно зарубежному бизнесу? Более трети денег вложено в торговлю, чуть меньше в транспортно-логистическую деятельность, складирование и почтово-курьерскую сферу. Промышленность получила до 25 процентов от общего объема инвестпирога.

А вот к сельскому хозяйству отношение настороженное: на его долю пришлось не более 10 процентов. Стоит ли говорить, сегодня денежные вливания хозяйствам не просто нужны, они необходимы как воздух. Проблема заострилась, когда осенью прошлого года Правительство определило: 323 хозяйства пойдут на оздоровление, 102 — через процедуру банкротства. Но как-то перед дверями АПК потенциальные инвесторы пока не выстраиваются.

Для меня было неожиданным услышать мнение специалистов, что инвестор готов прийти в сельское хозяйство. Так почему не идет? Тем более сейчас, когда выгода очевидна. Когда при банкротстве тот или иной объект можно купить по максимально низкой стоимости. Оказывается, одной из самых актуальных проблем, которая, кстати, широко обсуждается юристами, экономистами, в бизнес-среде, — пресловутая субсидиарная ответственность. При процедуре банкротства 99 процентов дел заканчиваются привлечением к ней. Проблема стоит очень остро, поэтому коротко о сути.

При банкротстве предприятие либо санируется, либо, если спасать уже нечего, выводится с рынка, чтобы не мешало другим работать. Третья цель — ликвидация со списанием всех долгов. Предприятие становится свободным от кредиторов. Но остается висеть сумма денег, которая не погашена при распродаже имущества. Поэтому дальнейшие действия экономических судов таковы: нужно найти виновное лицо, которое своими действиями или бездействиями довело предприятие до банкротства, и повесить эти деньги на него.

Причем это не коллектив, а конкретные должностные лица — в основном директор и учредители. Что касается директора, более-менее понятно. Он несет ответственность за хозяйственную деятельность. А если анализируют бездействие — рассматривается круг учредителей и акционеров, дескать, вы недосмотрели. Совершенно непонятно, акционеры и учредители-то здесь при чем? Они вложили капитал в предприятие. В любой стране при любой ситуации бизнесмен, открывая новое дело и вкладывая деньги, никогда на 100 процентов не уверен в его успехе. Всегда есть допущение, что прогорит. Это и есть предпринимательский риск.

У нас же начинает работать механизм привлечения к субсидиарной ответственности. Причем, утверждают эксперты, последние несколько лет к ней привлекают автоматически. Нет сомнений, процент реальных денег от исполненных судебных решений менее единицы. А государство только на документооборот да на зарплату тем, кто этим занимается, тратит в разы больше.

Да, возможно, субсидиарная ответственность как некий предостерегающий момент для нерадивых руководителей должна быть. Но сегодня она стала жупелом как раз-таки для инвесторов. Кто из здравомыслящих бизнесменов пойдет к нам, зная, что в случае банкротства предприятия он имеет большой шанс получить и повесить на себя немалые суммы долгов.

germanovich@sb.by