Уроки капитализма в ОсиповичахПроходную завода украшает величественный, но странный монумент. Серебристая фигура едва ли не Икара устремлена в небо. Словно это космодром, а не бывший картонно–рубероидный завод, ныне — белорусско–британское СП ОАО «Кровля». В нимбе над головой «Икара» мне видятся не звезды — шипы, терновый венец. Так, во всяком случае, считают люди, обратившиеся за помощью в газету. Итак, посмотрим за кулисы «приватизированного» вполне капиталистического предприятия. На предприятие, где «рулят» прибывшие из Москвы менеджеры, меня привела жалоба...
1. Менее тяжкие душевные повреждения
19 июля мастер смены транспортного цеха Николай Барановский подвергся, по его утверждению, грубому рукоприкладству со словесными оскорблениями. Или наоборот — унизительным оскорблениям с применением физического воздействия. В рабочее время. Со стороны начальства.
Вот его версия инцидента и сопутствующих обстоятельств.
Вышел в ночную смену, к 20 часам. Его обязанности: выгрузка сырья, обслуживание производства, погрузка готовой продукции потребителям. Раньше в подчинении мастеров было по 17 — 19 грузчиков, но их поувольняли, осталось по 3 — 4 в смене. В этот раз вышли всего двое. Днем грузить, как видно, было тоже некому: машины покупателей стояли с 11 утра. Барановский обзвонил своих людей и даже грузчиков других смен: помогите. Но на работу никто не вышел.
Глядь — начальство: менеджер Марков из «новых», из россиян, и «свой» начальник цеха Калюзин. Мастер доложил обстановку, что делать? Марков то ли съязвил, то ли пошутил: мы сами сейчас переоденемся и загрузим машины. Барановский иронии не понял. Вскоре встретил в сопровождении двух незнакомцев уже генерального директора Колтунова. Подошел доложить...
«Переодевайся и грузи сам!» — приказным тоном оборвал его незнакомец. Барановский «не понял» и этого распоряжения. Что за человек, почему командует? А тот вдруг схватил мастера за грудки. Да я, мол, душу из тебя вытрясу. Тряс натурально и сильно. Но Барановский опять ответил отказом.
«Повторяю тебе, такой–растакой!..» Незнакомец схватил мастера уже за голову: ладонями обжал уши, большие пальцы упер в переносицу... «Грузи!»
«Мужик был здоровенный, он почти меня приподнял, — вспоминает Барановский. — Схватил как–то очень умело, профессионально... Резко повернул голову, я услышал хруст позвонков».
Еще будто бы прозвучало: «Колтунов, убери эту... с моей территории. Чтоб духу не было!» Неизвестно, чем бы дело закончилось. Директор был безучастен. Зато подскочил второй незнакомец. Заслонил собой мастера, оттащил его в сторону и быстро заговорил, будто зная норов «напарника»: «Ради Бога, молчите, ничего не говорите и быстро уходите!»
А ноги мастера будто приросли к земле, сделались ватными. Он был в шоке. Не столько от боли, сколько от неожиданности и оскорбительности действий гостя. Или, судя по поведению, «хозяина». Барановский уже и не помнит, как оказался в комнате мастеров. Вскоре туда с двумя охранниками пришел генеральный. «Я считал его хоть и начальником, но коллегой. Один вуз оканчивали, — сетует Барановский. — Спросил его: почему, Николай Анисимович, вы как директор меня не защитили? Ответил: «Я такой же работник, как и ты. Иди домой». Это было уже официальное распоряжение. Пропуск изъяли.
За проходной Барановского ждал водитель, машина которого уже была загружена. Начальством! Менеджер Марков, как оказалось, не шутил. А ждал шофер Барановского, чтобы оставить свой телефон и адрес. Если, мол, нужно будет свидетельствовать — обращайся, засвидетельствую хоть в суде. В жизни, мол, такого не видел!
2. Разговоры по душам и на нервах
Николая Барановского я нашел в железнодорожной больнице Осиповичей — лежал под капельницей. Руки, ноги, голова целы. Но скачет давление и высокая температура. Николай в больнице с 24–го. А инцидент случился 19–го. Заведующая терапевтическим отделением, лечащий врач Мария Комиссарова сказала мне, что не видит прямой связи между стычкой и госпитализацией. Что, по ее мнению, стресс спровоцировал болезнь. Просто обострилась ангина, а гипертонией больной страдал и прежде.
Скакнуло давление и тогда, 19–го. Уйдя с завода, Барановский обратился в «скорую». Запись о диагнозе и оказанной помощи сделана в 21.30 (на смену, напомню, он пришел к 20.00). Наутро по совету знакомого юриста Барановский подал два заявления: в РОВД и в приемную завода...
Было или не было? Верить или нет? Вы, читатель, можете представить, чтобы подобное учинил над подчиненным «свой», белорусский директор белорусского предприятия? Но мои собеседники связывают свои беды именно с тем, что завод «купили россияне». Что все теперь диктуют они, а директор лишь пляшет под их дудку.
Собеседники — тоже мастера и рядовые работники, мужчины и женщины. Одни приходят в больницу к Барановскому, к другим я наведываюсь сам. Почему не называю имен, читатель скоро поймет. Обвинения в адрес новых хозяев таковы.
Людей увольняют пачками, по малейшему поводу и вовсе без него: из 1.600 работников осталось 600. Только из картонного цеха на улицу выбрасывают 250 человек! Даже тем, кому год–два до пенсии, ставят ультиматум. Или пишете заявление и получаете выходное пособие в виде 5–месячного заработка, или уйдете ни с чем.
Оставшимся учинили жесточайший потогонный режим. Контракты — филькина грамота! В подчинении мастера был приемосдатчик, который работал с железной дорогой. Сократили. Были дежурные машины и несколько водителей (чтобы экстренно привезти, скажем, ремонтника). Сократили. Все «повесили» приказом на мастеров. Даже не интересуясь, есть ли у них водительские права.
Техника безопасности — в загоне. Один рабочий погиб, другому, говорят, руки обожгло... Или такой эпизод — уже лично с Барановским. Привезли на работу «химиков», поставили к агрегатам. Никак не оформили, почти не инструктировали. Как с них спросить? Вскоре они бросили работу и ушли. Потом этот эпизод мастеру же и поставили в вину. Как и смену 19 июля: сочли прогулом!
А он ведь не лаптем щи хлебал! К своему высшему образованию имеет еще диплом менеджера (полученный на курсах еще при Совмине СССР), Грамоту Верховного Совета БССР. 15 лет был директором «Сельхозтехники».
Главная обида: дескать, на родной земле, в родном городе, на родном заводе какие–то «чужаки» нас за людей не считают. Не каждый пан так с холопами обращался. Себе «хозяева» отгрохали офис, но работяге туда не сунуться — охрана. А ему, работяге, и в туалет негде сходить. Вопиющий эпизод с Барановским люди расценивают лишь как естественную кульминацию. Возмущены, негодуют.
Правильно, говорят, поступил наш През
идент, что не отдал промышленность чужим олигархам. Только нам в Осиповичах не повезло. Когда управляли британцы, тоже было тяжко, но то были еще цветочки... И Барановский убежден, что поступил правильно: отстоял достоинство, свое и земляков. «Могли бы по–человечески попросить, я не в холопы нанимался!»
Мне говорят: вас, журналиста «СБ», ждали вчера. С корреспондентом местной газеты разговаривали около двух десятков работниц, но статья так и не появилась. Поэтому встретиться с вами хотят многие. Услышите такое!.. Сегодня мы обзвоним людей и назначим время.
...Но разговор не состоялся. Все, кто еще вчера хотел встречи, от нее отказались. Как один! Оказывается, накануне на заводе прошли собрания. Людям объяснили, что Барановский был «не прав». Что он вообще на заводе уже не работает. Что не стоит искать правды «на стороне».
Как хотите, а я верю, что описан
ный эпизод имел место. Уже потому, что лично сталкивался с некоторыми представителями российского бизнеса. Примерно с теми же (не физическими, но моральными) последствиями. «Утешает» лишь то, что он, «новый российский бизнес», и своих не щадит точно так же. Только и читаешь в СМИ: там коллектив объявил забастовку, там — голодовку.
Факт рукоприкладства мне подтвердил тот самый водитель, вызвавшийся свидетельствовать. Вот запись нашего разговора, дословно:
— Что вы видели?
— Мастер пришел, а рабочие не вышли. На мастера все шишки и посыпались. Как будто он виноват, что люди заболели.
— Меня интересует эпизод, когда его взяли за голову...
— Не за голову, а за уши. И стали крутить голову.
— Оскорбляли?
— Я в кабине сидел, все видел через стекло, но не слышал.
Второй свидетель, наблюдавший происходящее с нескольких метров, также все подтвердил, но уже на условиях анонимности. Третий сперва обещал, но... Вышла его жена: «Оставьте мужа в покое. Он ничего не скажет. Нам ребенка кормить».
Правовой финал данного инцидента предсказать трудно. Начальник Осиповичского РОВД сказал мне, что не годится, конечно, этак руки распускать. Что дело, поскольку речь может идти о должностном преступлении, передали в прокуратуру. А в прокуратуре, где я был уже через 5 минут, выяснилось, что дело... вновь вернули в милицию. Мария Титова, заместитель прокурора Осиповичского района: «К заявлению Барановского всего лишь приложили должностную инструкцию мастера. Не предприняли никаких проверочных действий. Так нельзя. Пусть сначала опросят начальство. Пусть найдут, если найдут, признаки должностного преступления...»
Опять в РОВД я не пошел. Здесь важна не только и не столько квалификация одного, пусть и вопиющего, инцидента. Важно другое событие: последствия пришествия капитала. Нового хозяина. Иностранного инвестора, если хотите, о желательности которого говорится на каждом шагу. Он пришел в Осиповичи. И вряд ли уйдет. Я имею в виду того самого здоровяка, который «крутил голову» Барановскому. Фамилию мне называли, но приводить ее не стану. Люди лишь гадали: то ли он представитель «хозяина», то ли «сам».
Это, если хотите, игра в «монопольку», только на полном серьезе. В советское время ею увлекались как диковинкой, а сейчас многие имеют ее в жизни. А где в этой игре забота о людях и прочие деликатности? Только покупка и продажа, только прибыль!
Я уверен, что если то был хозяин, то он им (хозяином) и останется. Если даже возбудят по данному эпизоду уголовное дело (и если оно дойдет до суда, и если он на суд соизволит явиться), то свою долю собственности в ОАО «Кровля» не потеряет. Свое право управлять ею (через коммерческого директора Маркова, генерального директора Колтунова или кого–то еще) сохранит. И будет управлять дальше, как подскажет ему коммерческий интерес. Что из этого следует?
3. Мы и капитал
Экономике района и его бюджету будет только лучше! Вот что сообщила мне начальник управления экономики райисполкома Елена Грунтова.
Структура уставного фонда совместного белорусско–британского ОАО «Кровля» по состоянию на 14 декабря: физическим лицам принадлежат 435 тысяч 838 акций (49,7 процента), юридические лица имеют 411 тысяч 064 акции (50,3 процента). Беларусбанку принадлежат 387 акций, Осиповичскому райисполкому — 72 штуки. Десятитысячные доли процента! Влиять на экономическую политику «Кровли» власть не может. И причин не видит, чтобы это делать.
ЗАО «Техно Николь», имеющее юридический адрес в Москве, на улице Гиляровского, владеет несколькими аналогичными заводами в России и зарубежье. Но специально, мол, «ушло» с белорусского рынка, чтобы оставить его для «Кровли».
Только за год прирост объемных показателей достиг 70 процентов! 25 процентов продукции — экспорт: Прибалтика, Чехия, Польша, Словакия, Украина и Россия. Резко к лучшему меняется и качество: развивается производство рубероида на негниющей основе. Одну линию ввели, вторую... Рубероид на полимерном вяжущем служит 20 лет, а прежний — лишь 5. Рубероид на картонной основе — вчерашний день, спроса на него нет.
Да, многих пришлось уволить, главным образом людей предпенсионного возраста. Да, хозяева экономят на всем, ритм работы и спрос жесткие. Не все выдерживают. У нас, мол, иные привыкли работать с прохладцей. Зато по итогам полугодия «Кровля», еще недавно полуживая, среди трех местных «гигантов» (плюс автоагрегатный и стеклозавод «Елизово») вышла на первое место. «Сейчас это мощное валообразующее предприятие с хорошими перспективами!» — заверила Е.Грунтова.
...В администрации завода меня принял тот самый Сергей Марков, коммерческий директор, пригласив двух заместителей. Поскольку он действительно гражданин России, я объяснил, что приехал не ради любопытства. В Беларуси действует закон, который обязывает официальные власти и официальные СМИ реагировать на обращения граждан.
Марков в свою очередь подтвердил то, что мне сказали в райисполкоме. Предприятию поставлена задача: увеличить объемы втрое по сравнению с 2005 годом. И она будет выполнена! Для того он, Марков, сюда и назначен. Он знает, как вывести завод из кризиса. Все просто: больше производить, расширять рынки, брать качеством и ценой. Нужен другой подход к бизнесу и управлению. Сделан только шаг вперед. Трудно всем. Но люди зарабатывают больше! (Это ранее подтвердили и в райисполкоме: только за полугодие темп роста производительности труда составил 238 (!) процентов, зарплаты — 162,9.) Да, работников стало меньше. Мы, дескать, задали жесткий темп, не все выдерживают. На российском заводе один человек вырабатывает в год 10 тысяч квадратных метров рубероида, а на белорусском — тысячу. Вдесятеро меньше! Почему? Чем белорус хуже?
Верно ли говорят, спрашиваю, что фактически руководите вы, а директор Колтунов — фигура номинальная? «Я же говорил о новых подходах к управлению... Свои вопросы я держу вот так! (Марков показывает сжатый кулак.) Точно так же отвечают за свои участки главный инженер и главный бухгалтер. А генеральный на то и генеральный, чтобы решать общие вопросы...»
По поводу Барановского ответ был таков. Мастер не сумел и не захотел исполнить свои прямые обязанности. По нашим правилам машина загружается в течение часа. Грузчики у него были, но никто грузить не собирался. Сделать это лично он счел зазорным. Хотя не сочли зазорным я, коммерческий директор и начальник складского хозяйства Калюзин. Это не первая претензия — и только к его смене! Человек разучился выполнять свои обязанности. Поэтому мы и провели собрания — чтобы вирус не распространился.
4. Некоторые моральные уроки инцидента
Каковы же, однако, уроки «осиповичского капитализма»? Первый: прошлые заслуги не в счет.
СП «Кровля» — правопреемник картонно–рубероидного завода, который выдал первую продукцию еще в 1972 году. В 1976–м получил Знак качества. Неоднократно награждался переходящими знаменами ЦК КПСС и Совета Министров, 35 раз (!) был победителем Всесоюзного соревнования среди предприятий Минстройматериалов СССР, 40 рабочих награждены орденами и медалями. В 1995–м завод преобразован в ОАО «Кровля», в 1998–м — в совместное белорусско–британское предприятие «СП ОАО «Кровля».
Как заметил С.Марков, не нужно искать здесь руку российского капитала. «Техно Николь» лишь помогает. Как было предприятие белорусско–британским, так и осталось.
Урок второй: не будем морализировать по поводу российского бизнеса. Факт, что он моложе, агрессивнее и грубее иных других, уже обученных хорошим манерам. Вероятно, как нашей стране, переживающей переходный, изломный период, нужна идеология (об этом говорилось, в частности, в опубликованной 28 июля статье первого заместителя главы Администрации Президента Анатолия Рубинова «Еще раз об идеологии»), так нужна она и бизнесу.
Но не будем учить других. Лучше учиться самим.
Урок третий: иногда кажется, что спокойное благополучие жизни в нашей стране убаюкивает, усыпляет людей. Вот примеры иностранные, но понятные: мы ездим на этих машинах. «Дженерал Моторс», крупнейший в мире автопроизводитель (куда уж благополучнее!), под угрозой банкротства закрывает несколько заводов по всему миру. Сокращает многие тысячи работников. «Рено» (второй производитель в Европе), лишь на проценты потеряв продажи, тут же закрывает завод в Англии. Буквально за год–два вышел из кризисного пике «Фиат», запустив несколько новых моделей.
Реакция мгновенна. Иначе — банкротство, экономическая смерть. Почему менеджеры и коллектив Минского мотовелозавода, оказавшись по своей же вине в кризисе, не показали такую же реакцию, быструю и эффективную? Нет, пошли по привычной тропе — просить у государства.
Разве не факт, что мы привыкли работать порой с прохладцей, а то и навеселе? Вспомним нашумевшую историю с бригадой горе–дорожников на реконструкции минского проспекта Независимости. Вспомним резкие слова Президента по поводу машиностроительного брака. Сравним, наконец, два автобуса. Один десять лет отъездил в Европе и теперь «доживает» на наших маршрутах. Второй пару лет назад сошел с конвейера наших заводов. Который выглядит свежее? То–то и оно!
Я немало езжу по стране и практически везде, в райцентре и деревне, в будни и выходные, вижу много полупьяных мужиков уже с утра. Какими они будут к вечеру? Возможно, им трудно, нет работы. С какой же радости пить? Почему раскисли, не ищут, закусив губы, эту самую работу? Любую, ее хватает!
А ведь мы действуем на тех же жестоких рынках, что и «Рено» и «Джи Эм». Столько БелАЗов, МАЗов и тракторов, масла и мяса, сколько мы производим, нам не нужно — их нужно продать! Стоит ли обижаться, если нас учат вышибать из себя пот на рабочих местах? С «прохладцей» мы не выдержим конкуренции, рынок слезам не верит! Мастера Барановского рассматриваю как фигуру символическую. Как говорится, на его месте может оказаться любой.
Есть два варианта. Или научимся конкурировать сами (хоть с японцем, хоть с французом): у станка, на погрузке рубероида, на сборочном конвейере, в газете, наконец. Или придет чужой и грубый дядя. Который консерваторий, возможно, не кончал, зато умеет делать деньги. И будет учить нас по–своему.
Выбор за нами.
P.S. Сказанное выше никак не отменяет обязанности наших инстанций отреагировать на описанные события. Не перегибают ли палку иностранные инвесторы? Верно ли, что на заводе их право действует иногда вопреки белорусскому законодательству? Не надо ли ознакомить их, инвесторов, с особенностями белорусской государственной идеологии? Но и не надо ли, наконец, у них поучиться? Ведь посмотрите, сколь эффективную идеологию показали: мгновенно людей успокоили! Но запугали или убедили?.. Вот в чем вопрос...
Фото автора.
