2. Кто в лен, кто по дрова
СОВРЕМЕННЫЕ станки лучших зарубежных производителей. Ткани на уровне требований самых капризных покупателей во всем мире. 80 процентов продукции — экспорт. Таков сегодня Оршанский льнокомбинат. Это уже совсем иное предприятие по сравнению с работавшим во времена Советского Союза и выпускавшим преимущественно техническое полотно. Комбинат непрерывно обновляется. Линия котонизации позволила из волокна низких номеров производить пряжу, напоминающую хлопок. Полностью модернизирована третья фабрика, завершается обновление второй. Но это лишь внешнее благополучие. За ним — масса проблем. Причем не только предприятия, а всей огромной отрасли выращивания и переработки льна.
В АССОРТИМЕНТНОМ кабинете льнокомбината есть джинсовая рубашка, сшитая из своей ткани. Полотно тонкое, нежное. Просто душа радуется! Но массового производства такой продукции, которая пользуется несомненным успехом у покупателей, нет. Для нее нужно волокно 11—12-го номеров. А его почти нет. Преимущественно используется 10-й.
Начальник управления разработки ассортимента и рекламы продукции Игорь Ещенко:
— Нас постоянно спрашивают: почему не производите льняной батист? Оборудование, которое установлено после модернизации на фабрике № 3, позволяет это делать. Но как дать объемы, если волокна 13-го номера, которое для этого нужно, получали 3—4 тонны за сезон. С урожая прошлого года такого сырья не было вообще. А для того чтобы загрузить технологическую цепочку, его нужно не менее 5 тонн.
Сейчас проблема высококачественного волокна высоких номеров отошла на второй план. Не до жиру! Вопрос о том, как вообще загрузить мощности.
Производство продукции за 4 месяца по сравнению с аналогичным периодом прошлого года упало на 10 процентов. Основная причина — нехватка отечественного сырья. По технологии на складах должен быть не менее чем трехмесячный запас. Лен должен отлежаться. На деле же иногда не бывает даже суточного резерва. Также с февраля комбинат перешел на четырехдневную рабочую неделю. Это может продлиться до поступления сырья нового урожая.
— Для спасения ситуации, — поясняет заместитель гендиректора по производству и сырьевому обеспечению Наталья Велюгина, — закупаем за рубежом 15 процентов волокна от потребности. Летом придется закупки увеличить вдвое. Это негативно отразится на финансах. Белорусского сырья хватит еще максимум на два месяца.
Дефицит своего волокна не стал неожиданностью. Он прогнозировался еще прошлой осенью. И вот почему. Для полной загрузки льнокомбината и продажи части волокна на экспорт необходимо получать, как требует Госпрограмма развития льноводства, 180 тысяч тонн тресты. В 2016-м собрали всего 139 тысяч. Такой результат ожидался уже прошлой весной. Для выполнения плана при сложившейся в последние годы урожайности тресты надо сеять 55 тысяч гектаров. По факту было только 46 тысяч. Если учесть, что примерно 5 процентов пропадает из-за неблагоприятной погоды, к уборке осталось еще меньше.
В этом году все повторяется. Заместитель гендиректора, начальник управления по производству, переработке и реализации льноводческой продукции РО «Белагросервис» Олег Иванчик сообщает: снова вместо требуемых 55 тысяч гектаров будет посеяно лишь 47 тысяч. Только Брестская и Гомельская области превысят доведенные задания на 500—1000 гектаров. Зато в Витебской ожидается недосев 4 тысяч гектаров, Гродненской — 2, Минской — 1,8, Могилевской — 1,6 тысячи.
Что мешает отрасли выйти на оптимальные посевные площади? Как известно, долгунец выращивают преимущественно сами льнозаводы. 15 лет назад их было 53, в 2011-м — 36, сейчас — 23. Благодаря их модернизации суммарная мощность осталась прежней и позволяет перерабатывать всю запланированную тресту — 180 тысяч тонн. Возник нюанс. Часто с закрытием заводов районы, где они находились, прекращают выращивать лен. По логике, остающиеся должны были наращивать площади, но так происходило не всегда.
Заместитель председателя Оршанского райисполкома, начальник управления сельского хозяйства и продовольствия Константин Савин сторонник такого подхода: старые льнозаводы можно закрывать, но на их месте надо оставлять производственные участки, которые будут заниматься только выращиванием льна, а затем отправлять для переработки на одно из действующих предприятий.
Другой аспект проблемы. Сами льнозаводы перегружены посевными площадями. Если пять лет назад они выращивали 70 процентов льна, то в прошлом году уже 82, нынешнем — 87. При такой тенденции недалек тот день, когда переработчикам отойдут все посевные площади. Но они не справляются даже с сегодняшними.
Директор Ореховского льнозавода Антон Червинский:
— Нам надо посеять, обработать и убрать 2300 гектаров. Реально по силам соблюсти технологию не более чем на 1500. Из-за нехватки техники и людей убираем лен почти три месяца вместо требуемого одного. Кстати, у соседей из Дубровенского района ситуация лучше. Там завод выращивает 2 тысячи гектаров, а хозяйства — 700.
Но на этом проблемы ореховцев не заканчиваются. После модернизации мощности переработчиков выросли до 15 тысяч тонн тресты, но загружены лишь наполовину. Поэтому и выращивать надо вдвое больше льна. Но как это сделать, если хозяйства не хотят, а самому заводу не по силам? В 2015-м в Оршанском районе шесть сельхозпредприятий выращивали лен, а в прошлом и нынешнем — ни одно. Подобная тенденция характерна для всех регионов.
Почему же сельхозпредприятия всеми силами открещиваются от долгунца? Ларчик открывается просто: заводы из-за отсутствия денег подолгу не рассчитываются за проданную им тресту. Поэтому в любом хозяйстве считают, что лучше вырастить зерно. Если его реализуешь на комбинат хлебопродуктов, быстро получишь деньги. Если нет — пойдет на корм скоту, затраты окупятся через проданное молоко и мясо.
Можно ли на фактически засеваемых площадях вырастить достаточное количество льна? В теории — да. Тому подтверждение опыт передовых коллективов. Например, Пружанский льнозавод в лучшие годы получал до 20 центнеров волокна с гектара — в два раза больше, чем в целом по стране. Однако жизнь показывает, что пока в среднем больше 10 центнеров отрасли не по силам. Надо еще много работать над совершенствованием технологии. Для этого потребуется не один год. А пока будем недосевать 8—9 тысяч гектаров от запланированного, то и валовой сбор не превысит 140 тысяч тонн тресты вместо требуемых 180 тысяч.
Однако не надо весь груз проблем взваливать только на производителей сырья.
Олег Иванчик:
— Льнокомбинат требует: давайте волокно. Много и высококачественного. Как его получить — ваши проблемы, а не наши. А надо, чтобы они были общие. Если всех объединить в одну структуру, это станет возможным. Словом, надо делать реальные шаги по созданию льняного холдинга, о котором давно и много говорят.
В НАЧАЛЕ мая Премьер-министр Андрей Кобяков вновь поднял этот вопрос во время посещения Крупского льнозавода и Оршанского льнокомбината. После завершения реконструкции фабрики № 2 Правительство вернется к обсуждению темы создания холдинга либо иной вертикальной интегрированной структуры, которая будет выращивать, перерабатывать, производить и реализовывать готовую продукцию. Возможно, в 2018 году такая структура уже будет делать первые шаги. Первый заместитель министра сельского хозяйства и продовольствия Леонид Маринич также считает необходимым создание единого льняного холдинга, который должен возглавить Оршанский льнокомбинат.
Но остается открытым вопрос, кто будет курировать новое объединение: концерн «Беллегпром» или Министерство сельского хозяйства и продовольствия? Думается, лучше, если оно перейдет под крыло Минсельхозпрода. Потому что главная проблема отрасли — сырье. Представим, что холдинг отойдет к «Беллегпрому». Кто будет помогать выращивать лен? А у главного аграрного ведомства для этого есть специалисты.
Однако отношение потенциальных участников холдинга к его созданию неоднозначное. Во время одной из встреч гендиректор Оршанского льнокомбината Владимир Нестеренко заметил: некоторые льнозаводы мечтают с помощью новой структуры, а точнее, комбината, решить свои финансовые проблемы.
Олег Иванчик предлагает присмотреться к опыту сахарной отрасли, где производители и переработчики сырья работают в тесном контакте ради взаимной выгоды. Сахарные заводы выдают хозяйствам авансы на семена, удобрения, средства защиты растений. В результате получают много и качественного сырья. Если льнокомбинат будет работать также и в одной структуре, то жаловаться будет не на кого. Он просто вынужден будет создать большую сырьевую службу.
Владимир Нестеренко парирует: сравнение некорректно. Производство тканей не столь высокорентабельно, как сахара. К тому же у льнокомбината тоже непростое финансовое положение, надо возвращать большие кредиты, взятые для модернизации.
Льнозаводы также разделились. Те, у кого банковский счет пуст, действительно хотят поправить дела с помощью холдинга. Например, обновить оборудование, получить авансы под выращивание льна. Ведь часть таких предприятий закредитована, новых денег в долг банки не дают.
ПРИБЫЛЬНЫЕ льнозаводы к холдингу относятся настороженно. Боятся, что придется больше сырья сдавать на льнокомбинат. А это не всегда выгодно. Например, в прошлом году внутренние поставки приносили сплошные убытки. Их удавалось компенсировать за счет экспорта волокна. Звучат и такие пессимистические мысли: если у слабых предприятий будут проблемы с выполнением госзаказа, то крепких заставят поставлять сырье вместо них. А это дополнительные убытки.
Можно сколько угодно дискутировать по проблемам холдинга. Однако ни в коем случае нельзя рассматривать его как палочку-выручалочку. Мол, создадим эту структуру — и все вопросы решатся сами по себе. В любом случае, с холдингом или без него, надо будет думать о том, как прежде всего научиться выращивать достаточное по количеству высококачественное сырье. Никакая координация деятельности не поможет, если руководитель льнозавода не наладит дело на должном уровне. Надо также, чтобы и местные власти были озабочены, как помочь таким предприятиям. Ведь от их успешности зависит и наполняемость бюджета.
