Белорусская инновационная неделя стартовала вчера с масштабной выставки в Национальной библиотеке. Организаторы обещали более 250 проектов: и те, что уже работают, и те, что еще существуют только в мыслях, но очень перспективны. На площадке перед библиотекой — тракторы, машины МЧС, внутри — стенды предприятий и концернов. Стандартный набор продукции нашей промышленности, который мы видели уже не раз. Инновации пришлось поискать.
Помню, немало удивилась, когда на анонсации выставки в качестве инновационных товаров журналистам были названы дизельное топливо, бесшовные трубы и некоторые другие уже в общем–то не сенсационные продукты... На стенде «Белнефтехима» молодые маркетологи пытались убедить меня, что «дизель» Евро–5 — это действительно инновация, аналогов ему нет на всем постсоветском пространстве. Но в Европе есть. Значит, как только наше дизельное топливо пересекает белорусско–польскую границу, оно перестает быть инновационным? И почему тогда прошлой зимой водители дизелей жаловались на то, что постоянно забивались фильтры, да и заводились авто далеко не с первого раза?
Главный вопрос, конечно, что считать инновацией? Большинство участников выставки уверены, что любой товар, который впервые производится в Беларуси, или технология, которая впервые у нас применяется, — инновация. Даже если товар как–то усовершенствуется — тоже становится инновацией. Не стану спорить, приведу пример с выставки. Вот завод электроники показывает новую модель термометра. Время измерения температуры — 90 секунд, стоит 30.000. Аналогичный японский — 60 секунд и 13.500. При этом запоминает последнее измерение, о дизайне даже говорить не хочется. Вопрос: зачем нам такая инновация? Шла я мимо стендов и размышляла, а ведь квадратное колесо тоже, наверное, можно считать инновацией? А каков эффект? Важен не сам по себе новый или обновленный товар, а то, сколько рынков мы им завоюем. Привезли, например, из Европы технологию производства биотоплива — пеллеты, брикеты. Но и продаем ведь обратно туда. Здесь не используем. Почему?
Особое впечатление произвели на выставке университеты. У преподавателей, представлявших свои разработки, горели глаза. В Брестском техническом университете совместно с коллегами из Германии начали проект в сфере робототехники. Ищут деньги.
Проблема, к слову, не только в этом. Ученый сегодня должен и придумать, и разработать, и побегать, и убедить, и внедрить, и отчитаться, и бизнес–план написать. Но мне кажется, одного, так сказать, гения Перельмана здесь мало. Еще нужен начальник Перельмана и маркетолог Перельмана. У нас же пока нет даже методики для расчета эффекта от внедрения. Смотрела я на некоторые предприятия, красиво они рассказывают о проектах — назовем хоть инновациями, только дайте денег. А сколько из них готовы сами вложить в столь «эффективные» проекты? И вообще только ли государство может финансировать эти новации? Указу о венчурных инвестициях (которые являются основой инноваций) полтора года. Результат — нулевой. Потому как некоторые чиновники очень боялись частного капитала и выхолостили документ так, что венчурного в нем осталось только название.
Премьер–министр Михаил Мясникович выглядел на выставке, как мне показалось, довольно хладнокровно. Почти все представленное он видел еще возглавляя Академию наук. Но все же, когда я спросила его, запомнилось ли что–нибудь особенное из инноваций, ответил, что видит хорошие перспективы разработок в фармацевтике. Действительно, впечатлил препарат для лечения онкозаболеваний — цисплацел. Аналог есть только в США. Клинические испытания показали, что с его применением при 1–й и 2–й степени рака случаев рецидива после операции меньше на 40%, а выздоровление — 51%. При 3–й и 4–й степени в 2 раза увеличивается продолжительность жизни, есть случаи выздоровления. И после операции с использованием цисплацела нет необходимости в химиотерапии. Стоимость 300 долларов против 15.000 долларов за американский аналог. Михаил Мясникович отметил еще диагностическое оборудование: «Биотехнологии, нанотехнологии, целый ряд разработок на молекулярном уровне — есть инновации, которыми мы можем заявить о себе на весь мир. Я считаю, что и в энергетике нам надо активнее работать. И внедрять технологии, и разрабатывать свои. Это наше будущее».
Выставка убедила меня, что инновации — это не набор слов, а нечто реальное, что может быть полезным, а главное, конкурентным. Все остальное несущественно...
