Как Октябрьская революция повлияла на трансформацию системы международных отношений?

Именем революции

Была ли Октябрьская революция объективной и закономерной?
В истории случаются события, значимость и глубину которых можно оценить лишь по прошествии многих лет. К таковым относится и Октябрьская революция 1917 года. Через два года мы будем отмечать ее столетие. Но до сих пор о ней ведутся споры. 

Эти дискуссии, видимо, неизбежны, поскольку в их основе находится острая конкуренция между принципами социального равенства и идеями свободного рынка и частной собственности. Не менее актуальным представляется и ответ на вопрос, была ли эта революция объективной и закономерной? Или роковую роль сыграл субъективный фактор и имел место банальный захват власти? Как революция повлияла на трансформацию системы международных отношений?



Важно помнить

Вадим Можейко, эксперт дискуссионно-аналитического сообщества “Либеральный клуб”


День Октябрьской революции — официальный праздник в нашей стране. Но во многих других странах, где когда-либо отмечали 7 ноября, уже переосмыслили значение этого события. Даже в России с 2005 года отмечают только День народного единства 4 ноября. На мой взгляд, пора и нам задуматься над социально-политическими последствиями той революции, которые были как минимум неоднозначны.

Конечно, было бы несправедливо изображать советское прошлое Беларуси сугубо в черных красках. Ведь именно в рамках БССР сформировалась наша государственность в ее нынешнем виде, на этой территории и в независимом статусе (а не как часть Российской империи или Речи Посполитой). У нас появились крупные промышленные производства и так далее. Однако в каких условиях и какой ценой проходили такие преобразования?

Что касается нашей государственности — пожалуй, главного наследия времен СССР, — то заслуга советских властей в ее формировании не выглядит исключительной. Процессы национального строительства на осколках Российской империи зарождались повсеместно, в нашем случае — в виде попыток создания Белорусской Народной Республики. Да, она не смогла стать полноценным государством в условиях немецкой оккупации, однако никак нельзя сказать, что именно прибытие советского бронепоезда стало импульсом белорусской независимости.

И не похоже, что независимая Беларусь вообще имела какое-то принципиальное значение для советского руководства. Большевики прекрасно видели нас и в составе ЛитБелССР. А также согласились вовсе разделить Беларусь ради прекращения советско-польской войны и по Рижскому мирному договору уступить Польше территорию Западной Белоруссии. И хотя возвращение этих земель в состав БССР в 1939 году проходило под лозунгами воссоединения белорусского народа, обусловлено оно было разделением зон влияния СССР и Третьего рейха согласно Секретному дополнительному протоколу к пакту Молотова — Риббентропа.

Таким образом, тезис о том, что именно Октябрьской революции нам следует быть благодарными за государственность Беларуси, выглядит дискуссионно. Хотя история и не терпит сослагательного наклонения, однако сложись интересы большевиков чуть по-другому в 1921 или 1939 годах — и Беларусь запросто могла бы государственности лишиться. С другой стороны, наша государственность могла бы сформироваться и сама по себе, независимо от СССР, если бы не приход к власти большевиков в ходе Октябрьской революции. 

Промышленное наследие БССР тоже никак нельзя назвать особой заслугой Октябрьской революции и большевиков. Индустриализация проходила в ХХ веке повсеместно и является, скорее, завоеванием эпохи, нежели конкретного политического режима. Тем более нельзя забывать об издержках советской индустриализации. А проходила она вместе со сталинскими репрессиями. Пожалуй, даже самые горячие сторонники Советского Союза вынуждены будут согласиться, что это страшная страница нашего прошлого. Сегодня символом этих репрессий у нас являются Куропаты — лесное урочище на северо-востоке Минска, где покоятся останки жертв незаконных политических репрессий. Точное количество жертв в Куропатах и до сих пор не известно.

Безусловно, советская эпоха, весь прошлый век не должен восприниматься в черных красках. Тем более в контексте Победы советского  народа в войне против нацизма.


Идеи стали реальностью

Борис Лепешко, доктор исторических наук


Революцию можно предчувствовать или не ожидать вовсе. Ее можно призывать и можно противиться ее приходу всеми доступными средствами. Но она безумствует вне зависимости от желания и воли людей. Октябрьские события 1917 года — из числа таких же фатумных. Несложно привести десятки сугубо рационалистических аргументов в пользу того, что все это было неизбежно, как можно столь же убедительно доказать, что всегда существовала альтернатива, будь то реформистские усилия, гибкая политика властей или “точечные” удары по лидерам протестного движения. Но подобная констатация нам мало что дает. Нас сейчас больше всего интересуют следствия и политико-правовая практика современности, а не философия истории.

Любая революция ломает привычные устои бытия и предлагает совершенно новые рецепты национального и мирового развития. Октябрь предложил совершенно новый вариант мироустройства: без эксплуатации большинства меньшинством, мир, основанный на принципах справедливого распределения и потребления. Были сформулированы замечательные идеалы существования в обществе без войн, на основе социальной справедливости и гуманизма. После 1917 года мир не мог быть прежним. И дело здесь вовсе не в том, что рухнула одна из могущественных империй. Российский эксперимент показал необходимость реальных и радикальных реформ во всех странах капиталистического мира. “Надо делиться” — это первое из таких принципиальных изменений. Богатым пришлось “отстегнуть” тем, кто стоял ниже на социальной лестнице. И вовсе не потому, что возобладала филантропия и благотворительность. Альтернативы не было. Точнее, альтернативой выступали отчаяние и ожесточенный протест людей, которым голод и нищета не оставляли выбора. Второй вывод, который извлекли для себя политики, заключается в признании необходимости “стирания классовых граней”. Иначе известные просветительские идеи, популярные в Европе по сей день, просто не могут реализоваться. Свобода, равенство и братство — замечательные лозунги, но не в условиях 9-часового рабочего дня и существования ужасающих гетто, в которых томились людские толпы.

“Надо менять политическую фразеологию” — следующее требование. Отсюда популизм демократов, призывающих к единству нации, к общим ценностям и интересам, движению к обществу всеобщего благоденствия, где будет хорошо, сытно и спокойно всем без исключения. Вне зависимости от реальных результатов движения в странах, выбравших социалистический путь развития, большинство поняло: та утопия, о которой впервые заговорили в теоретической форме Томас Мор и Томмазо Кампанелла, — вовсе не фантазия и сказка. Эта идея может стать реальностью, и она такой реальностью стала.

Революция дала простор развитию национальных движений. Нынче спорят, была ли царская Россия “тюрьмой народов” или там все же господствовало достаточно лояльное отношение к развитию национальных окраин. По большому счету, это бесперспективный разговор, поскольку для нас важнее иная констатация: были открыты шлюзы для создания белорусской государственности, и страна вышла на тот простор, который позволил впервые создать реальные элементы суверенности.

Подобные “насильственные” толчки, призывы к изменению статус-кво легли на благодатную почву, шансы мы использовали в полной мере. Причем таких “вызовов”, по определению английского историка и философа А. Тойнби, было несколько. Назовем еще один: трагические события 1991 года, когда гибель великой страны вновь позволила нам реализовать те национальные сверхзадачи, которые ныне кажутся естественными. Другими словами, важно не только понять суть происходящих событий, отнестись к ним позитивно или негативно, но и выучить уроки в национальных интересах.

Не надо лишь превращать прошлое в инструмент сведения счетов, пытаться реализовать за счет интерпретационного своеволия сугубо прагматические интересы. Скажем, апеллировать к пролитой крови и осуществленному насилию. Назовите хотя бы одну революцию, которая была бы бескровной и ненасильственной. Тут вам дадут свои уроки и неистовый Робеспьер, и “пивовар” Кромвель, и добрый доктор Гильотен, и многие азиатские фанатики, готовые и тогда, и сейчас залить кровью земной шар для того, чтобы осуществились заветные мировоззренческие мечты. Здесь нет вообще предмета для спора. Кровь одного человека выше любых идеологических проектов. Но надо помнить и другое: революцию остановить нельзя, как нельзя остановить несущийся на тебя поезд.

Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter