Родственники красноармейцев, замученных в нацистском плену, узнали правду...Анастасии Цуприковой было 9 лет, когда ее отец Павел Прохорович ушел на фронт. Шел 41–й... Уже через несколько месяцев семью известили, что боец пропал без вести, с тех пор ни жена, ни четверо детей красноармейца ничего не знали о его судьбе. Конечно, ждали, писали запросы, но так и не нашли мужа и отца ни среди мертвых, ни среди живых.
Время шло, сначала умерла жена солдата, потом начали уходить из жизни его повзрослевшие, а затем состарившиеся дети. В деревне Досовичи Могилевского района, где когда–то жила большая семья, осталась единственная дочь Цуприкова 74–летняя Анастасия Павловна.
Она уже потеряла всякую надежду узнать что–то о судьбе отца, когда два месяца назад в областной газете вдруг увидела его фамилию. Правда, было написано не Цуприков, а Цубриков, но все остальное — возраст, дата и место рождения — совпадало. По инициативе Комитета госбезопасности недавно был опубликован список военнослужащих — жителей Могилевщины, погибших в немецком плену.
Как раз в этом году исполнилось 1
00 лет со дня рождения Павла Прохоровича, 65 из которых он считался без вести пропавшим. Что испытала дочь солдата в тот момент, трудно передать словами!
...В апреле 2002 года был подписан договор между КГБ и германским общественным объединением «Саксонские мемориалы» о совместном изучении архивных документов периода Второй мировой войны. Беларусь стала полноправным участником международного исследовательского проекта по установлению судеб военнопленных и мест их захоронений, поддержанного федеральным правительством Германии.
— Во время отступления вермахта англичане захватили картотеку нацистов с именами узников концлагерей, — рассказал мне консультант Комитета госбезопасности Николай Климович. — Значительная часть этих документов была передана командованию Советской Армии, а военные, в свою очередь, передали их в МГБ СССР. Поэтому многие сведения о погибших сегодня надо искать не в Германии, а именно у нас.
За четыре с половиной года только белорусские исследователи обработали более 20 тысяч трофейных немецких карточек почти на 8 тысяч военнопленных — уроженцев Беларуси. Кроме того, создается объединенная компьютерная база данных из белорусских, российских, украинских и немецких архивов, чтобы люди, еще не знающие о судьбах своих близких, имели возможность, выйдя в Интернет, получить эти сведения.
Недавно в Могилевском облисполкоме состоялась встреча участников международного исследовательского проекта «Советские и немецкие военнопленные и интернированные» с родственниками военнослужащих, погибших в немецком плену. Впервые близкие 52 красноармейцев, взятых в плен в годы Великой Отечественной, получили копии документов, рассказывающих об обстоятельствах их мученической гибели.
— Судьбы советских военнопленных долгое время не отражались правдиво в нашей истории, — прокомментировал событие заместитель председателя Могилевского облисполкома Анатолий Глаз. — Неизвестность была для родственников тяжелее всего, и настало время установить истину.
На протяжении почти 60 лет узники лагерей пленных (шталагов и офлагов), а также концлагерей СС были действительно забыты обществом, и понадобилось несколько десятилетий, чтобы признать военнослужащих, попавших в плен не предателями, а солдатами, отдавшими жизни за Победу.
Надо отдать должное, сегодня германская сторона делает все возможное, чтобы вернуть историческую правду. Архивы, свидетельствующие о судьбах советских военнопленных, изучают сразу несколько неправительственных организаций: Народный союз Германии по уходу за военными могилами, службы розыска Германского Красного Креста, «Саксонские мемориалы». Представители этих объединений на встрече в облисполкоме лично передавали документы родственникам солдат и офицеров, погибших в фашистском плену.
...В зал, где собрались представители двух государств, Анастасия Павловна Цуприкова пришла не одна. Внучке Павла Прохоровича Валентине Ласьковой с мужем Владимиром и дочерью–студенткой Галиной тоже хотелось поскорее узнать о судьбе дедушки и прадедушки.
Кстати, Владимир Ласьков, учитель труда Досовичской школы, возглавляет у себя в деревне отряд «Следопыт», занимающийся поисками воинов, пропавших без вести. В газете со списком погибших военнопленных, помимо Цуприкова, встретились ему еще две знакомые фамилии — Оношко и Киселев. Оба солдата уходили на фронт из сел Могилевского района. «А вдруг их родные газеты не видели?» — подумал Владимир Александрович. Но решил напрасно пожилых людей не тревожить, пока не убедится лично, что речь идет именно об их близких, а не об однофамильцах.
...Когда президент Народного союза Германии по уходу за военными могилами Райнхард Фюрер вручил ей синюю папку, Анастасия Павловна не смогла сдержать слез.
Все учетные карточки на военнопленных оформлялись с большой дотошностью: фабрики смерти Гиммлера и Кейтеля работали как часы. Стрелки этих часов отсчитывали муки и смерть. В учетных карточках указывались фамилия, имя, отчество узника, рост, цвет волос, вероисповедание, гражданская профессия и воинское звание. В какой части служил, где попал в плен, был при этом здоров или ранен. Даже сведения о прививках...
Кстати, в некоторых карточках сохранились и фотографии. Многие дети узников, которые в 1941 году были слишком малы, чтобы сохранить в памяти дорогие лица, только сейчас узнавали, как выглядели их отцы.
В других папках родственники нашли детальные схемы мест захоронения зверски замученных военнопленных — вот он, нацистский «новый порядок» и практика «новай Эўропы», о которой грезили минские коллаборационисты в 1941 — 1944 годах. Убивать, но «цивилизованно», с учетом мельчайших подробностей, а золотые коронки — в рейхсбанк, для нужд «нового порядка»!..
Кстати, нынешние немецкие исследователи не стали скрывать самых злодейских страниц, подробно рассказав потомкам погибших, в каких ужасных условиях страдали в лагерях их мужья, отцы и братья, сколько человек было замучено в лагере.
Анастасия Павловна аккуратно листала страницы, читала о последних месяцах жизни отца. Колхозник Павел Цуприков служил солдатом в 161–м полку, попал в плен в августе 1941–го под Жлобином. Первую регистрацию прошел в шталаге 318 в Ламсдорфе (сегодня территория Польши), регистрационный номер 10830. 15 октября узнику сделали прививки от оспы и туберкулеза — аккуратисты! — через 10 дней направили в рабочую команду лагеря СС «Аушвиц», а уже 13 ноября того же года его не стало. Как и сотни тысяч других, его сожгли в одном из освенцимских крематориев.
Не менее трагично сложилась судьба Людвига Ивановича Оношко, подсобного рабочего из деревни Поплавщина. Ушел на фронт в неполных 26 лет, служил рядовым, попал в плен под Речицей в 1941 году, направили в шталаг 312 в Торн, умер в январе следующего года в лазарете от сердечной недостаточности. «Лазарет» звучит красиво — на самом деле умер под сапогами надзирателей капо на грязном полу барака...
В начале войны начальнику отдела по делам военнопленных 20–го военного округа генерал–лейтенанту вермахта Курту фон Эстеррейху было дано указание подготовить лагеря к приему военнопленных. Одним из таких лагерей стал шталаг 312 в Торне (немецкое название Торуни, Польша). Первая партия пленных 1.500 человек прибыла туда как раз в августе 1941 года, большинство из них попали в плен во время сражений за Рогачев, Жлобин. По дороге в эшелоне от голода и побоев умерли более 100 человек. К сожалению, теперь вряд ли удастся установить имена погибших в пути, ведь они не успели пройти регистрацию у «гуманистов» со свастикой... Неизвестны и судьбы 340 советских военнопленных, совершивших групповой побег из этого шталага в сентябре 1941 года.
...Ко времени прибытия первых пленных лагерь не был оборудован, немцы успели лишь выселить с территории польских крестьян да огородить ее. Узники сами копали землянки, вскоре начались эпидемии сыпного тифа, дизентерии, ежедневно умирали по 100 — 200 человек, а всего погибли от 4 до 6 тысяч красноармейцев — половина лагеря... Люди съели всю траву с полей... Более 300 человек было расстреляно по приказу коменданта полковника Дульдинга по подозрению в принадлежности к командному составу Красной Армии. Остальные были тщательно проверены зондеркомандой СД, в которую и были переданы все «подозрительные и неблагонадежные». Попавших под подозрение также уничтожили.
Уроженец деревни Заболотино рядовой Тит Федорович Киселев погиб в 1941 году в рабочей команде лагеря СС «Аушвиц».
Как и предполагал Владимир Александрович Ласьков, родственники Людвига Оношко и Тита Киселева ничего не знали о найденных документах и на встречу не пришли. Но школьный учитель сам получил документы, чтобы передать их близким погибших. В Поплавщине живет двоюродная сестра Оношко Галина Александровна, в Могилеве — дети Киселева.
...Работа по установлению судеб военнопленных — уроженцев нашей страны продолжается... Война открывает все более чудовищные страницы своей тайной летописи.
Фото Николая ТИТОВА.
Автор благодарит пресс–службу Комитета государственной безопасности за помощь в подготовке материала.
