Игры, изыски и ценности

Журнал «Всемирная литература» — это взгляд на современную литературу из Беларуси

В свое время появление на белорусском издательском рынке журнала «Всемирная литература» вызвало массу споров. Зачем этот журнал, если можно читать московскую «Иностранку»? Наберется ли интересных текстов? Завоюет ли издание своего читателя? Наверное, отголосок тех споров не утих до сих пор. По крайней мере, мой собеседник, главный редактор журнала «Всемирная литература» Геннадий БУБНОВ, начал разговор именно с этого.

— Мы изначально не хотели и не хотим сейчас быть сугубо литературным дневником. Такому дневнику всегда присуща определенная торопливость, во–первых, и облегченность решаемых задач — во–вторых. Эта задача у него, по сути, вообще одна — раньше других опубликовать то, что пользуется читательским спросом. Сегодня роль своеобразного коллективного литературного вестника успешно выполняют издательства. А цель нашего журнала состоит в том, чтобы дать по возможности наиболее широкий литературный контекст, в котором свое достойное место занимает белорусская литература. Говоря несколько иначе, «Всемирная литература» — это взгляд на современную мировую литературу из Беларуси как страны, имеющей признанные литературные позиции. За два года, 2003 — 2004–й, журнал опубликовал произведения писателей из 27 стран. Притом все это — достойная литература, в подавляющем большинстве впервые представленная на русском языке именно нашим журналом. Назову лишь несколько имен лауреатов Нобелевской премии: Гюнтер Грасс, Чеслав Милош, Надин Гордимер, Джон Стейнбек. Мы сотрудничаем с посольствами, устанавливаем непосредственные связи с издательствами и писателями. У «Всемирной литературы» уже есть и собственные зарубежные авторы — те, кто не отказывается написать эссе либо статью специально для нашего журнала. Это американский литературовед Колетт Морроу, немецкий культуролог Вольфганг Ланге, словенский критик Ирена Новак–Попов. Мы стремимся быть в чем–то универсальным изданием, в котором вы найдете публикации по философии, истории, психологии, культурологии. И наконец, мы стараемся быть практическим изданием. Есть такой школьный предмет — «отечественная и мировая художественная культура». Предмет есть, а учебника нет. И вот мы уже третий год из номера в номер, с пометкой «В помощь преподавателю», печатаем очерки по той либо иной теме.

— Есть ли у белорусской литературы на фоне других какие–то особенности? С какими литературами наибольшее сходство, с какими — отличие?

— Современная белорусская литература отличается от других, пожалуй, бoльшей «классичностью» — не застылостью форм, нет, но довольно выраженной приверженностью к традиционности, позволяющей обычную провинциальность (для Беларуси — местечковость) гордо называть самобытностью. Тяга к традиционности в белорусской литературе сопровождается, что, наверное, естественно, некоторой настороженностью к разного рода игровым опытам в каком бы то ни было жанре. Хотя, разумеется, совсем она их не чурается, потому что у игрового опыта есть своя эстетика. Но тем не менее игровой опыт — не опыт белорусской литературы, в отличие, скажем, от французской, где таковой опыт стал сегодня едва ли не рутинным явлением. Здесь, однако, свои издержки. Чтобы выбрать для публикации один французский роман, прочесть их нужно с добрый десяток. Потому что это должен быть именно роман, а не игра в роман. Преобладание сегодня в мировой литературе игрового опыта может свидетельствовать о неподъемности для нее тех проблем, которые она обнаруживает в нынешней реальности. Она как бы уходит от них, околичным образом заявляя, что эти проблемы должны решаться не ее средствами, а средствами самой жизни.

— Печатает ли журнал литературный авангард? Как вы расцениваете его в мировом масштабе? В масштабах Беларуси? Изыски постмодернистов, логоформистов и т.п. станут классикой?

— То, что называют литературным авангардом, составляет весьма значительную часть современной мировой литературы. Поэтому вполне естественно, что он присутствует на страницах журнала. Назову лишь одно имя — Джулиан Барнс, английский писатель, которого иные критики склонны относить даже не к постмодернистам, но к постпостмодернистам. Наиболее широко известен его роман «История мира в 10 1/2 главах», который без всякой натяжки может быть назван современной классикой. Мы задали писателю несколько вопросов по электронной почте. Наше интервью с ним перепечатала затем московская «Литературная газета». А мы тогда наряду с беседой с писателем поместили и избранные главы из его романа «До того, как мы встретились». Но авангард авангарду рознь. Изыски никогда не могут стать классикой, то есть той художественной ценностью, которая порождает свою либо достойно продолжает имеющуюся традицию. А вот поиски — да. Поиск приводит к некоему результату, в том числе и к тому, который сразу или со временем назовут классикой. Изыск — это уже результат, как бы замкнутый на самом себе. Автор, всецело приверженный изыскам, занимается просто–напросто самолюбованием.

— Хватает ли в Беларуси квалифицированных, талантливых переводчиков художественных текстов? Каковы перспективы появления своих переводческих школ?

— За те же два года в нашем журнале опубликованы произведения, переведенные с 17 языков. С такими широко распространенными языками, как английский, французский, немецкий, особых проблем не возникает. Но вот мы решили более объемно и в разных жанрах представить словенскую литературу, мало, если не сказать совсем у нас неизвестную. Получили из Любляны тексты. Но переводчика столь долго не могли найти, что едва было не отчаялись, и хотели обращаться за помощью в Москву. Но в конце концов нашелся–таки и в Минске достойный переводчик со словенского. Свои переводческие школы, наверное, появятся тогда, когда накопится достаточный общепереводческий опыт.