Когда не было глянцевых журналов, моду «распространяли» куклы.На них одевали уменьшенные копии новых моделей и рассылали модницам. Называли их Пандорами.
...Надменные древнерусские княгини византийской эпохи, помпезные дамочки и кавалеры в стиле барокко, роскошные шляхтянки и наконец простые крестьянки в платочках и с рушниками — все эти пестрые и самобытные образы созданы преподавателями и студентами Белорусского государственного педуниверситета им. М.Танка. Недавно выставка отправилась в путешествие по Беларуси.
Сил и времени мастерицы не жалеют, порой расшивая бисером одно платье несколько месяцев. «Мы только ткань не ткем, все остальное — исключительно ручная работа», — утверждают они. И глину обжигают сами, и слуцкие пояса делают, и обрядовые рушники вышивают. Только все это очень маленькое.
— Трудно делать обувь миллиметровых размеров, особенно расшитую драгоценностями. Такую носили, например, в эпоху Византии, и... кружевное белье, — рассказывает магистрант Татьяна Рутковская. — Но мы стараемся как можно точнее изображать своих персонажей, особенно их туалеты.
Хоть кукольная одежда — просто уменьшенная копия, все пуговицы и ремни расстегиваются, пояса развязываются — и костюмы снимаются. Конечно, в корсетах этих дам вместо китового уса тоненькая проволочка. К корректировкам времени можно отнести и небольшие детали, с ювелирной тонкостью вырезанные из... строительной пены, и россыпи стразов вместо драгоценных камней. От натурального меха пришлось отказаться из–за моли, а волосы льняные, потому что натуральные слишком дорогие. Однако заметны все эти недочеты только профессиональному глазу.
— Куклы, над которыми работаешь, невольно оживляешь. Мне иногда даже кажется: открою коробку, а они поменялись местами, — улыбается еще одна автор выставки магистрант Раиса Колосей. — С ними начинаешь разговаривать, они могут присниться. Бывает, долго не можешь придумать вышивку или рисунок, а потом... увидишь это во сне, встанешь и превратишь свой сон в настоящее платье.
Кроме одиночных персонажей, кукольницы воссоздают целые сюжеты по мотивам известных произведений или просто из жизни. Особенно вдохновляющими оказались образы Короткевича. А на белорусской свадьбе начала прошлого века я рассмотрела косыночки на шеях... у мужчин. Вот такие были пижоны! Тетушка из Турова в традиционный для того места головной убор — головачку — всунула подушку. На рушнике с хлебом для молодых — две птички друг напротив друга, не одна за одной, что означало бы ухаживания, и не отвернувшись, как при разладе, а именно напротив, символизируя совет да любовь. У статного шляхтича за поясом болтается миниатюрный кисет, а вот трубку забрал кто–то из зрителей.
— К сожалению, не со всех выставок куклы возвращаются в целости и сохранности, — констатирует печальный факт преподаватель университета, одна из организаторов выставки Ольга Парфенович. — Может, люди станут относиться к ним более бережно, когда узнают, сколько мы вкладываем в них труда...
Чтобы быть кукольным мастером, недостаточно просто владеть технологией, уметь лепить, резать и шить. Недостаточно даже прослушать специальный курс на факультете народной культуры. Нужно умело сочетать исторические факты с собственным воображением и все время, не считаясь с возрастом, хоть чуточку верить в чудо.
— Любая кукла зависит от настроения мастера. Когда у него легко на душе, даже Баба–Яга получится не страшной, а комичной, а когда гнетут тяжелые мысли, — Ольга Парфенович задумалась на мгновенье, — тогда лучше вообще отложить работу.
Почитателями «кукольного» искусства подмечено, что в некоторых куклах нетрудно узнать черты лица и даже характеры самих авторов. А еще часто изначально задуманные женские образы у девушек в процессе работы почему–то превращаются в противоположный пол и вместо обшитых бисером юбок облекаются в изящные брюки. Когда же мастерицы «возвращаются» из прошлых столетий, появляются куклы–фэнтези, описать которые словами совершенно невозможно. «Невесту дождя» и «Цветочного эльфа», а также просто «Чудного доктора» лучше увидеть собственными глазами.
— В детстве мне не нравилась одна кукла, — вспоминает Ольга Парфенович. — Однажды эта кукла исчезла — то ли потерялась, то ли ее случайно выбросили. Родители мне сказали: «Ушла, потому что ты ее не любила». С тех пор я кукол очень люблю.
