“И в процессе представленья создается впечатленье, что куклы так похожи на людей...”

...об актерском самолюбии
— Алексей Анатольевич, в труппе театра кукол работают люди, лишенные актерского тщеславия? Ведь артистов кукольного театра, как правило, публика не знает в лицо в отличие от ваших коллег из театров, где актеры выходят на сцену...
— Я считаю,  что сравнивать эти два вида театрального искусства не стоит. В балете лицо актера тоже ведь не очень важно — гораздо важнее пластика его движений. И не думаю, что Монтсеррат Кабалье, исполняя партию Кармен, соответствовала своей героине внешне. В каждом конкретном виде сценического искусства своя специфика, свой способ сказать что-то важное зрителю. Актеры, которых волнует то, что зритель не видит их лица, случайно попали в наш вид искусства. У нас другой смысл, иная основа театра, и нужна другая психологическая организация человека. В нашем театре играют не роли, а спектакль, ситуацию. Куклой управляют три человека. Один из них держит голову и произносит текст, второй “оживляет” руки и корпус, третий отвечает за ноги куклы. Бывают большие сложности, когда зрители или журналисты спрашивают: кто играет эту роль? Мы называем троих. И слышим в ответ: нет, а роль-то кто играет?!
— Не испытывает ли в наши дни кукольный театр конкуренции со стороны компьютерных технологий? Ведь сегодня на экране можно “оживить” любого монстра...
— Любое экранное искусство, в том числе и компьютерное, — это то, что уже создано, и зритель видит результат. Это уже снято, записано на пленку или электронный носитель и не может быть по-другому. Все движения компьютерного персонажа точно рассчитаны. А искусство начинается там, где есть случайность. Театральное действо происходит непосредственно здесь и сейчас. Эта сиюминутность и привлекает зрителя в любой вид живого исполнительского искусства. То, что ты видишь, творится прямо на твоих глазах, и завтра эта же сцена будет сыграна чуть-чуть по-другому. Поэтому театр никогда не уйдет в прошлое, как бы ни шагнули вперед технологии.
...о детском восприятии искусства
— Все, о чем вы говорите, верно с позиций взрослого, образованного человека. Но ведь аудитория кукольного театра — в первую очередь дети. Способен ли так оценивать искусство ребенок?
— Неверно думать, что дети — это простые, прямолинейно устроенные организмы. Они воспринимают жизнь не менее сложно и глубоко, чем взрослые. Просто дети более закрыты. Не надо относиться к детям высокомерно. Да, они меньше, чем мы, прожили на Земле, но, по сути, они такие же сложившиеся личности, как и мы, они взрослые почти от самого рождения. Заметьте, дети очень не любят, когда с ними сюсюкают: для них это унижение. В нашем театре мы стараемся создавать спектакли с уважением к детям, не отрицая в наших маленьких зрителях ни глубокого ума, ни развитой души. Станиславский говорил: для детей надо играть точно так же, как для взрослых, только лучше.
— Много раз приходилось слышать, что детская аудитория — самая взыскательная...
— Они просто не будут терпеть, если им неинтересно. А взрослые терпят, причем в прямой зависимости от стоимости билета. Чем билет дороже, тем дольше они терпят и тем искреннее думают, что видели действительно “великое” искусство. К сожалению, сегодня у взрослого зрителя эстетические критерии сдвинуты в сторону материального, денежного эквивалента. Сейчас взрослые всеядны, им все равно, что смотреть — слезоточивый сериал или Феллини. Потому что у взрослых людей нет собственных эстетических критериев. А у детей они еще есть. Иное дело, что с возрастом эти критерии пропадают — не без участия взрослых. Мама после спектакля тормошит малыша: “Тебе понравилось?”. Таким, знаете, требовательно-раздраженным тоном. Ребенок говорит “понравилось” и начинает сомневаться в себе. Если бы мама спросила по-другому (тем же тоном): “Тебе спектакль не понравился?!”, ребенок бы в такой ситуации ответил “не понравился”. Мне кажется, важно научиться  задавать ребенку правильные вопросы. Надо спрашивать именно мнение ребенка по тому или иному поводу, ставить вопросы, не требующие ответа “да” или “нет”, предлагать ему рассуждать. И найти время и силы выслушать, вслушаться и понять его. 
...о прошлом и настоящем театра кукол
— Кукольный театр, пожалуй, самый древний из видов сценического искусства. Современные дети смеются над тем же, над чем смеялись маленькие зрители пять веков назад? Сильно ли поменялись зрительские предпочтения и интересы?
— Честно говоря, я сомневаюсь, что в старину дети смеялись, когда смотрели театр кукол. Дело в том, что представлений для детей не существовало вовсе. Театр в целом первоначально был связан с мистерией, мифологией. Развлекательность в театр пришла довольно поздно. Европейский театр кукол тоже в первую очередь был мистериальным. Так что ярмарочные представления, если вникнуть в их символику и понять язык иносказаний, вовсе не были веселыми.  Не знаю, как реагировали на них дети прошлых веков, но те уличные представления, которые дожили до наших дней и ставятся сегодня, едва ли подходят для детской аудитории. Они по душе современному зрителю — и большому, и маленькому, но любой педагог вам скажет, что такое количество насилия и распущенности показывать детям нельзя. Именно такими сценами полны традиционные сюжеты кукольных представлений, как западноевропейские, так и славянские.
— Наверное, из театра кукол те, кто проработал здесь несколько лет, уже не уходят...
— Уходят. И приходят. Коллектив у нас молодой. Но очень профессиональный. А уходят люди по двум причинам. Первая — это, конечно, низкая зарплата. То, что у нас платят мало, не секрет ни для кого, включая Министерство культуры. Мы не очень обижаемся. Кукольники никогда не были в фаворе ни в одной стране мира, кукол ломали, сжигали. Сжигали и кукольников, отлучали от церкви. Так уж сложилось исторически. Хотя мы надеемся, что и для нас настанут все же иные времена. А вторая причина — люди уходят, если обнаружили, что им интересно в жизни заниматься чем-то другим: играть на сцене, сниматься в кино, создавать рекламу... И правильно делают, что уходят. Надо искать себя, творчество должно приносить радость. В нашем театре задерживаются только настоящие энтузиасты. И я считаю, что это хорошо.  С коллективом любящих свое дело людей работать легко и интересно. Наверное, поэтому в нашем театре всегда полные залы.
— Часто ли гастролирует театр по нашей стране и за ее пределами?
— По Беларуси мы ездим постоянно. Последние гастроли были в апреле — мы выступали на сцене Брестского областного театра кукол. До этого показывали наши спектакли зрителям Гомельщины. Принимаем участие практически во всех престижных международных театральных фестивалях. В июне наши работы были представлены на фестивале в Магдебурге, в сентябре — на международном фестивале “Белая Вежа”, недавно показывали мы свои спектакли и в Рязани, на международном фестивале “Рязанские смотрины”. Сейчас вот собираемся в Потсдам... Безусловно, театр должен ездить. И дело не только в обмене опытом. То, что белорусские театры и Белорусский государственный театр кукол в частности, так часто и охотно приглашают на гастроли и фестивали, подтверждает, что Беларусь в Европе и мире — не белое пятно на карте, что белорусский театр является частью европейского театра, частью единого мирового культурного пространства.