Гвардии старики

- Как живется, Антонович? - спрашивает один. - Живется хорошо, но поздно. Болячки замучили. Сахар вот в крови нашли, - мрачно отвечает второй. - Сахар свой, в магазине покупать не надо, - вдруг добавляет третья. Эта, так к месту сказанная, фраза разряжает обстановку, в небольшой комнатке даже становится, будто солнышко в нее заглянуло, светлее, уютнее и веселее. Шутливо грозит сестре Екатерине пальцем сам Антонович. Облегченно вздыхаем и мы - начальник управления труда и социальной защиты райисполкома Николай Юргилевич, председатель Коньковского сельсовета Роман Бубен и журналисты «Р»: не получим, значит, от ворот поворот. А поначалу ведь к этому и шло. Облаяла, истово и злобно, собака. Никак не открывалась явно не запертая дверь, никто не отзывался на долгий и настойчивый стук в окошко. Да и сам хозяин, который все же объявился, поначалу глянул на нас без особого энтузиазма. Потом, правда, увидел, кто пришел, а людей этих он знает не один год, потом к месту вставила словечко сестра, и все, как говорится, образовалось. - Да ночь всю не спал, ворочался. Только задремалось, а тут вас буря принесла, - Антонович еще ворчит, но видно, что именно этим гостям он рад. И даже не потому, что сегодня его пенсионное житье-бытье во многом зависит и от четкой работы социальной службы, и от местной власти. С Николаем Юргилевичем, например, который добрый десяток лет был начальником районного сельхозуправления, он в свое время чуть ли не через день встречался, поскольку об одном у них голова болела. А Романа Бубена, который сейчас начальник, председатель Совета, помнит молодым, только после института, агрономом - он его учил на земле хозяйствовать. Потому как Антон Антонович Пилецкий, к которому мы так вот «знянацку» ввалились в гости, только последние восемнадцать лет пенсионер. А до этого долго, несколько десятков лет, был бригадиром колхозной полеводческой бригады. И это его труд, скромный и, кажется, неприметный, венчает звание лауреата Государственной премии СССР, которого он и еще пять хлеборобов со всех концов необъятной тогда страны были удостоены в 1975 году. - Так у нас же тогда по бригаде урожайность была 45 центнеров с гектара. Техника, удобрения, люди. Только работай! - вспоминает свой звездный час Антон Антонович. Он уже полез было в старый комод за памятными фотографиями и дипломами, как вдруг затряслась та самая неподатливая дверь (в ней, оказывается, просто ручка в обратную сторону поднимается), и в кухоньку неторопливо зашел преклонных лет человек. - Ага, собрались примаки, - в свойственной ей манере прокомментировала увиденное та самая Екатерина Антоновна. Тут она против правды не погрешила. И ее брат Антон Антонович, и зашедший на огонек его приятель Андрей Афанасьевич Горелик в самом деле примаки. Родом они оба из Клецкого района, но после войны, которую закончили один в Германии, второй - в Чехословакии, осели в Коньках. «Жонак шукалі», - заметила Екатерина Антоновна. Что ж, и «жонак», и обычное человеческое счастье фронтовики-пехотинцы здесь нашли. Антон Антонович, правда, овдовел - четыре уже года навещает свою Зинаиду Ивановну на кладбище. У Андрея Афанасьевича, а ему, между прочим, уже 96 лет, супруга, слава богу, жива-здорова - они с Маней Федоровной еще и корову держат. Да что там корова, если швейную машинку «Зингер», взятую в качестве трофея в поверженной Германии, Андрей Горелик, высшего класса портной, который и костюмы, и кожухи сельчанам шил, только лет пять, как в покое оставил: не тот глаз, а значит, и качество работы не то. - Такую бы жизнь да лет на десять раньше, - замечает Антонович, имея в виду, что сегодня в его старом, довоенной еще постройки доме есть природный газ, а значит, горячая и холодная вода, что ветеранской его пенсии с избытком хватает на покупку продуктов, зерно для пары куриц, что бегают по двору, кабанчика для собственных нужд без проблем можно выписать в колхозе. - К нам вот из сельсовета приходят, из района люди приезжают, все спрашивают, что, деды, нужно, чем помочь. А что нам нужно? Кусок здоровья чтобы еще Бог дал. Всевышний, видимо, в ситуацию вникает, поскольку и Антонович, несмотря на «свой персональный сахар», и Афанасьевич, как сами говорят, по больницам не тягаются, да и сейчас, когда новые люди в хате, приметно взбодрились, плечи как-то распрямили. Что-то, хотя и незаметно почти, появляется в них от тех молодых парней, которые, ломая хребет фашизму, отнюдь не парадным маршем прошли по порабощенной Европе. Только вот о войне говорить не хотят. Антонович только замечает, что осколок фашистского снаряда застрял как-то в обычном платочке, что лежал в кармане шинельки, а Афанасьевич добавил, что его вообще ни разу не зацепило, хотя пехота - это, сами понимаете… Понимаем и помним, кому и чем обязаны. И поэтому, наверное, уже распрощавшись со стариками-примаками, стоим у машины и не спешим расставаться. - Пять всего инвалидов и восемь ветеранов войны в сельсовете осталось. На тринадцать деревень. И вот же люди какие. Приходим к тем, кто послабее, предлагаем помощь социальных работников, а они ни в какую. Стыдно им, что чужие люди их немощь и болячки увидят. Правда, в наших семьях родственные связи крепкие, от стариков, совесть позабыв, не избавляются, - говорит Роман Бубен. Николай Юргилевич, который лично знает каждого из 78 инвалидов и 211 ветеранов войны, что живут сегодня в районе, тоже задумчив - позже он скажет мне, что, разговаривая со стариками, вспомнил и своего отца-фронтовика, который до этих дней не дожил и общения с которым ему, взрослому пятидесятипятилетнему человеку, и сегодня не хватает. - У нас же маленький район, мы все тут друг друга знаем, и такого просто быть не может, чтобы кто-то из ветеранов, да и просто одиноких и нуждающихся людей был властью забыт - это ж совсем не по-людски будет. Проводим обследования, помогаем - двадцать печей отремонтировали, 450 пожарных извещателей установили, нет проблем с путевками, хотя сейчас чаще денежную компенсацию выплачиваем - возраст берет свое. При сельсоветах, Гончаровском, например, есть хозрасчетный участок для обработки соток - комбайн, трактор, мельница, все, что нужно. Если же говорить о надомном обслуживании, то им пользуются наряду с ветеранами и инвалидами войны семьи погибших, инвалиды по общему заболеванию, просто одинокие и малообеспеченные люди. Всего 489 человек, 249 из которых - бесплатно. Но и это не догма - решением исполкома 47 человек, которые должны были бы обслуживаться платно, от этого освобождены, еще пятидесяти двум плата снижена на 75 процентов. Не люблю громких слов, но, поверьте, сегодня мы делаем все возможное, чтобы люди, которым мы своей жизнью обязаны, прожили как можно дольше, - говорит Николай Юргилевич. Мы к этим словам присоединяемся и от души желаем, чтобы и Антонович, и Афанасьевич, и еще сотни незнакомых нам гвардии стариков встретили май 2005-го с таким же душевным подъемом и радостью, как когда-то встречали май 1945-го.