В Афинах горят здания, анархисты забрасывают полицейских бутылками с бензином, а в больницы доставлены пострадавшие с таким необычным для Европы массовым диагнозом, как ожог дыхательных путей... Афины задыхаются — не только потому, что зарево от пожаров освещает город, а дым застилает афинский Акрополь. Выдохлась та часть греческих политиков, которые пытались бороться с навязываемыми стране условиями выхода из кризиса. В воскресенье греческий парламент принял наконец крайне непопулярный законопроект о новом кредитном соглашении с Евросоюзом и Международным валютным фондом. Теперь этой стране предстоит узнать не на словах, а на деле, что значит политика затягивания поясов.
Афины полыхают, но акции не горят: благодаря принятому решению Греция получит 130–миллиардную финансовую поддержку ЕС и МВФ, что позволит ей списать до 100 миллиардов долга перед частными кредиторами. В обмен от страны требуют многолетней жесткой финансовой дисциплины: будут урезаны пенсии, уволены 15 тысяч госслужащих, а минимальная зарплата сократится на 20%.
Конечно, это тяжкое бремя для народа, и оппозиция попробовала объявить законопроект антиконституционным, однако пока не нашла поддержки у законодателей. Большинство — депутаты от правящей коалиции — приняло закон, который и вызвал столь ожесточенные акции протеста.
Что теперь? Уже первые кадры беспорядков показывают нам смену нюансов. Если раньше на площади Синтагма преобладали политические лозунги с надеждой повлиять на политиков, то теперь там — просто бунт. И мародерство. Горят банки. Разграблены магазины. Разбиты кафе. Полицейские все чаще вступают в стычки с небольшими, но чрезвычайно мобильными и неуловимыми группами анархистов. Их стычки с полицией произошли, помимо Афин, также в Салониках, Волосе, Агринион, на островах Корфу и Крит.
Родина демократии на время превратилась в полигон анархии, впрочем, власть полна решимости навести порядок. Дубинки и слезоточивый газ? Да, премьер–министр Лукас Пападимос прямо сказал: «Вандализму и насилию нет места в демократической стране, и мы этого не потерпим». И это демократия.
