Осень. Настроение, как погода, — неуютное. А тут еще в переполненном автобусе — давка. Мамаша с малышом лет четырех щемится к сиденьям. Ей, конечно, уступают. Довольное чадо забирается на мягкое кресло, неуклюже разворачиваясь, цепляет грязными ботинками одежду сразу нескольких пассажиров. Автобус молчит, но в воздухе — ощутимое напряжение. Его разрезает затяжной детский вопль: «Хо–о–очу к окну!!!» Пассажирка лет пятидесяти, сидевшая у окна, не выдерживает — поднимается. Мамаша орущего отпрыска ее не останавливает, даже не благодарит, а просто пересаживает сына. Тот, довольный, тут же затягивает песенку.
С ней и едем остановки три. С кислыми лицами. Потому что поет мальчик звонко и громко. Минут через десять интеллигентный старичок, извиняясь, просит мамашу немного «приглушить малыша». Все, пошла волна. Мамаша почти в истерике бьется: «Пойдем, сыночек, а то тут злые люди чем–то недовольны». На ее сторону с ходу становятся несколько пассажиров. «Бедные дети: дома не кричи, на улице не кричи, не пой, не бегай... Но ведь на то они и дети, чтобы быть естественными...» «Что ж, вы, дедуля, шумите? Разве можно, это же — ребенок!»
Это выражение — «это же ребенок!» — я слышу очень часто. И меня оно, признаться, уже раздражает. Потому что под собой подразумевает вседозволенность. Если ребенок, значит, можно все. Что это — удобная родительская позиция? Заходя в автобус, магазин, поликлинику, прикрываться ребенком, как щитом. Дескать, пропустите, уступите, войдите в положение, посочувствуйте... Многие мамаши — не мною одной подмечено — почему–то свято верят, что их дитя у всех должно вызывать умиление. Даже если его поведение оставляет желать лучшего... Те же, кто эту точку зрения не разделяет, автоматически становятся «злобными монстрами» и детоненавистниками.
Вот и эта мамаша считает своего ребенка пупом земли. Раз он чего–то хочет — так тому и быть. Ей невдомек, что его поведение может быть другим неприятно. Правда, нашелся пассажир, объяснил, что в данном случае ключевое слово не «ребенок», не его непосредственность и темперамент, а «общественный» — транспорт. А в общественных местах надо вести себя по правилам этих мест. Дескать, никто не требует от постреленка, чтобы он молчал всю дорогу, но научить его не мешать другим людям — прямая обязанность родителей.
По лицам было видно: многие пассажиры, постеснявшиеся сделать замечание ребенку, этому мужчине были очень признательны. Потому как недовольная мамаша впервые одернула сына.
А я задумалась: почему многие из нас при виде подобных невоспитанных детей ведут себя, как страусы? Ребенок знакомых разбивает твои любимые цветочные горшки и статуэтки — молчишь, боясь обидеть его родителей. Чужое чадо, нарочито запрыгнув в лужу, превращает твое белое платье в пятнисто–грязное — еще и утешаешь его мамашу. Мол, пустяки, он же не специально. Прекрасно понимая, что он как раз специально. Дотянуться до лужи и обдать кого–то было его заветной целью. Подобный детский «оптимизм» — ор, беготню — многие взрослые переносят болезненно, но почему–то снова и снова подстраиваются под интересы детей. Забывая о собственных. Но почему, спрашивается, мы не вправе защитить себя и свою территорию, если от детского визга лопаются барабанные перепонки и раскалывается голова? Ведь чтобы резвиться, активничать, визжать, есть детские площадки, аттракционы, парки. В конце концов, их собственный дом. Впрочем, уверена, там — если дети разойдутся не на шутку — родители укротят их быстро.
«Вы бы пьяных воспитывали, а не к детям цеплялись», — парировала мамаша, ребенка которой упрекнули в том, что нарочно швырнул мимо урны огрызок. «Железный» аргумент. Выходит, если есть те, кто напивается вусмерть, свинячит на улице, то и остальным не зазорно это делать?
Знаю даму–педагога, которая, наблюдая такие перепалки, в отличие от меня сочувствует... родителям невоспитанных детей. Потому что по опыту знает: через пару лет они за голову схватятся — «помогите, ребенок неуправляемый, нас в грош не ставит, а мы ж ему ни в чем не отказывали, баловали». А чем помочь, если точка невозврата давно пройдена? Как объяснить ребенку, почему всегда было можно все, а вдруг стало нельзя? Вседозволенность и безнаказанность — большая ошибка. Не только мам и пап. Взрослые должны понимать: между детской непосредственностью и невоспитанностью — огромная разница. И хотя бы изредка одергивать не тех, кто делает замечание распоясавшемуся ребенку, а его самого.
olgak53@mail.ru
Советская Белоруссия № 228 (24858). Среда, 25 ноября 2015
