В ближайшее воскресенье в вечернем эфире «Лада» состоится премьера нового телефильма Надежды Горкуновой — как всегда, о личности незаурядной. Героиней своей картины «Не игра в бисер» она сделала Анну Балаш — успешную известную художницу, создающую удивительных кукол, изящно покоривших Олимп современного элитарного искусства. Но это не просто видеопортрет, а очень личный, женский, взгляд на близкую подругу, добившуюся почти невозможного: мало кому так, как Анне Балаш, удается совмещать счастливую женскую судьбу с более чем убедительными достижениями в искусстве, остающимся, кстати, все еще «мужской территорией». Впрочем, и сама Надежда Горкунова считает, что совсем необязательно приносить в жертву профессии любовь, детей и собственноручно приготовленные котлеты.— Честно говоря, Надежда Геннадьевна, Балаш не первый год вызывает у меня зависть и восхищение: вырастить троих детей и одновременно создать себе крепкую профессиональную репутацию в искусстве...
— Буквально вчера я засиделась допоздна, а тут звонит Аня: «Я здесь рядом, только что закончила работу...» Почему не дома? Час ночи, многодетная мать все–таки... «А в чем проблемы? — удивляется она. — Все выглажено, выстирано, суп с фрикадельками приготовлен... А я работаю». Предлагаю ей отдохнуть — и каждый раз слышу одно и то же: «Нет, мне надо...» Я не успевала за ней на съемках, она постоянно вылетала из кадра: «Мне пора». Носились за ней как угорелые... Но мне так хотелось избежать облегченного взгляда на то, чем она занимается. Многим ведь кажется, что декоративно–прикладное искусство — это так, бирюльки, украшательство...
— Все ваши фильмы — они, можно сказать, даже интимные. Будто за кадром каждого из героев объединяет с вами своя, очень личная история.
— Часто это действительно так. Например, фильм о Борисе Цитовиче, известном графике, сменившем столичную славу на деревенское затишье. Цитович был другом и коллегой моего мужа–художника. Когда мы познакомились, мне было 23 года, Горкунову — на 20 лет больше. Естественно, его друзья были для меня людьми особенными... И вот еще тогда, много лет назад, муж сказал о Борисе: «Он настоящий». Я это запомнила. Чтобы через много лет, уже в сегодняшнем дне, оценить побег Цитовичей от цивилизации, может быть, в какой–то степени даже бессмысленный... В итоге фильм получился со многими неотвеченными вопросами. Но Борис имеет право размышлять о своем поступке сам, потому что это его настоящая, а не плакатная жизнь... Знаете, очень важно поймать время конкретного человека, зафиксировать его пик, образно говоря, вовремя снять с огня, заметить градус закипания. Время можно упустить... Вот я не сделала вовремя фильм о своем отце. А это живая легенда нашего спорта (Геннадий Рябоконь — известный тяжелоатлет, заслуженный мастер спорта. — Авт.). Краски стерлись, ушла острота. И я очень жалею, что упустила момент. Хочу это исправить — уговариваю отца все–таки дать мне домашнее интервью... Еще помню, когда снимала фильм о замечательном актере Викторе Манаеве (это был 1998 год), мне говорили: «Зачем? Он же еще такой молодой. Надо делать кино о заслуженных». А Витя был тогда на таком творческом пике, у него было столько поклонников! После он как будто выдохнул, к сожалению... Но вот сейчас будет очередная премьера Николая Пинигина в Беларуси, и я очень надеюсь, что Манаев себя еще покажет. Зато Анна Балаш сегодня вполне может сказать о себе: «Меня бьют, а мне не больно. Если раньше хотелось дать сдачи, теперь просто лениво отвечать». То есть сегодня она может себе это позволить, понимаете?.. Хотя иногда бывают и разочарования. Когда во время съемок проживаешь кусок жизни вместе с человеком и вдруг всплывает нечто такое, чего от него совсем не ожидал.
— И что, продолжаете снимать, даже когда «разлюбили»?
— У меня был случай, когда я начала делать фильм об одном человеке. Но потом столкнулась с его образом жизни... Это было такое несоответствие тому, что я видела в его творчестве! В результате все затормозилось и, в конце концов, растворилось... Но если уж человек меня зацепил! Знаете, скромность, она ведь не всегда украшает. Скажем, когда я снимала Николая Кириченко, он постоянно противился этому. «Колечка, это ты в своем театре руководитель, — говорила я ему, — а здесь я решаю, достоин ли ты славы». Помню, звонит мне однажды Кириченко: «Знаешь, я не могу сейчас к тебе заехать, мне нужно дочку забрать». И столько волнения в голосе! Вот это отношение взрослого мужчины к ребенку и стало для меня ключиком ко всему фильму. В результате Кира Кириченко получилась главной героиней картины о своем отце...
— Героя своего следующего фильма вы уже присмотрели?
— Присмотрела. Но о своих будущих проектах я пока не хотела бы говорить — будущее нашей студии документального кино сейчас под большим вопросом. Когда год назад мне предложили реанимировать упраздненную студию «Телефильм», выпускавшую, кстати, не только документальное, но и игровое кино, я с большим оптимизмом взялась за дело. Стали приходить молодые режиссеры, авторы... И хотя за год наша творческая группа сделала 12 документальных фильмов, штатных сотрудников здесь до сих пор нет, все работают за так называемое «постановочное вознаграждение». Если в советское время документалисты на «Телефильме» были свободны от поточного эфира, сейчас режиссеры, сотрудничая с нашей «студией», параллельно делают «Бритву Оккама», «Шпильку», «Время кино» и еще массу других телепрограмм. И в промежутках между этими проектами снимают кино. Согласна, человек сегодня должен быть мобильным, везде успевать, но когда кинодокументалистика превращается в хобби — не могу с этим согласиться.
— Сейчас любой репортаж называют документальным кино...
— Вот–вот... На мой взгляд, это дискредитация жанра. Мне принесли сценарий документального сериала о наполеоновских войнах с интересными фактами о Беларуси, лежит целый исторический сериал о выдающихся политических деятелях прошлого, тоже белорусских, разумеется... Чтобы делать такое кино, у Белтелерадиокомпании есть все возможности. И на самом деле это не особенно затратный жанр, я бы даже сказала, низкобюджетный. Кстати, мне приятно сообщить, что «Портрет на фоне себя» (так называется моя картина о Владимире Цеслере) коллеги выдвинули на «Телевершину» в номинации «Лучший документальный фильм». Для меня это хороший знак, надежда, что кинодокументалистика будет жить. Этот жанр, безусловно, стоит того, чтобы его развивать на белорусском телевидении. Отказываться от него — не по–хозяйски как–то...
Фото Александра РУЖЕЧКА, "СБ".
