Создатели «Елок» выпустили фильм-комедию «Игрок» с героями полюбившейся зрителям истории. Лента снята в формате screenlife и вышла на интерактивной платформе igra.film, где зрители могут сыграть вместе с главными героями. Исполнивший в комедии главную роль Гоша Куценко рассказал «Знаменке» об особенностях нового проекта, отношениях с дочерьми и как восстанавливается после коронавирусной инфекции.
– Гоша, что это за новый формат – фильм-игра, в чем его фишка?
– Мой друг Тимур Бекмамбетов много работает с компьютерной графикой и еще лет пять назад одним из первых в мире придумал этот формат screenlife, где все действие происходит на экране компьютера. Потом появились какие‑то американские образцы, их было достаточно много. Тимур сделал несколько таких фильмов, которые принесли ему определенную удачу в Америке. А два года назад мы с ним встретились в самолете, Тимур рассказал, что закрывает эпопею с «Елками», которые на протяжении многих лет были самым кассовым новогодним фильмом в прокате. Я посетовал, что будет потеряно столько интересных проработанных линий, и в частности моя – с Машей Шукшиной и Сашей Робаком. Спросил, пробовал ли он screenlife в России. Тимур ответил, что в России американские киноленты не пошли на большом экране, в то время как в американском прокате они заработали миллионы. И мы решили придумать русскую версию, адаптированную под нашего зрителя историю персонажей из «Елок». В итоге отсняли материал, начали монтировать, но, так как в фильме много компьютерной графики, не успели доделать его годом раньше. А потом нам в отместку грянул ковид, будь он проклят во внеочередной раз. Фильм «Игрок» ушел на доработку. И когда в марте мы сидели по домам и думали, как нам дальше жить, в разговоре с режиссером Ольгой Френкель придумали первый сериал screenlife «СидЯдома». Естественно, я позаимствовал жанр у Тимура Бекмамбетова – в том, что касается «говорящих голов». Но там все же была сериальная история, ситком, где все завязано на диалогах. У нас в «Игроке» вы увидите настоящее кино с большим количеством компьютерной графики, создающей эффект правдивого существования и визуального объема.
– Значит, у зрителей есть возможность посмотреть крутой проект и даже поучаствовать в нем, не вставая из‑за компьютера?
– Да! Его величество screenlife за год заявил о себе очень уверенно, вышло с десяток сериалов, которые с удовольствием смотрели. Но такого уровня screenlife, как в «Игроке», все же не было еще ни у кого, мы занимались проектом два года и сделали очень динамичное кино. Если бы оно вышло в прокате, то однозначно собрало бы своих зрителей. Тем не менее наше кино должно получить популярность в интернете. У нас уже родилась новая идея – сделать из этого проекта пьесу и играть ее в кинотеатрах, чего никто еще раньше не делал. Играть так же, как в кино, но живьем, проецируя все на большой экран. На мой взгляд, сценарий написан так удачно и талантливо, что имеет право и на дальнейшую театральную жизнь. Обычно же бывало наоборот, когда театральные пьесы приходили в кино и становились легендарными, как, например, «Любовь и голуби» или «Ирония судьбы». Мне кажется, «Игрок» – тот вариант, когда киносценарий может быть перефразирован в хорошую кинопьесу.
– В прошлом году многие артисты говорили, что им наконец удалось выспаться на много лет вперед за время карантина, а вы как же?
– Я хорошо спал только до середины лета, а потом стало уже не до сна. Для мужчины в моем возрасте работа – самое оно. Кроме 24 дней, проведенных в октябре с covid-19, у меня не было ни одного выходного. Но я, конечно, счастлив из последних сил, что все задуманные проекты в кино у меня сейчас реализуются. Театр практически выпал на время, стал редкой изюминкой, и каждый спектакль теперь по психологическим затратам воспринимается как премьера.
Кадр из фильма «Игрок»– Вы сказали, что 24 дня провели в больнице с коронавирусом, но вы ведь вроде даже не один раз им переболели?
– Да, первый раз, думаю, случился еще год назад – в декабре – январе, помню, что сильно болел тогда, а в мае обнаружил у себя антитела, которые благополучно увяли к октябрю, и я снова заболел, причем в достаточно серьезной форме. Последствия до сих пор дают о себе знать, приходится восстанавливать иммунную систему, стал больше предрасположен к простудным заболеваниям. Поэтому мои герои теперь немного гнусавят. Пока у меня есть антитела, но, как только начнут пропадать, сделаю обязательно прививку. Больше не хочу болеть ковидом, слишком уж отвратительная и непредсказуемая болезнь.
– Вернемся к кинопремьере. Ваш герой решается поправить финансовое положение с помощью игры в покер...
– Скажу сразу: в жизни я в карты не играю. Может быть, слишком хорошо понимаю, что такое соблазн. Понимаю, что человек соткан из соблазнов, хорошо их чувствую и опасаюсь.
– Были в вашей жизни времена безденежья?
– Помню, как после первого курса театрального института мы со Славой Разбегаевым ездили на заработки в Италию, все лето строили там дома, как настоящие гастарбайтеры. Славка специализировался на отбойном молотке, а я работал на бетономешалке. В 1990‑е постоянно пытались заниматься каким‑то бизнесом, потому что профессиональной работы не было, и денег соответственно тоже. Так же было спустя десятилетия, когда мы все оказались на изоляции в марте 2020‑го, я остался без денег, у меня не было никакой подушки безопасности. И, главное, тогда ведь и занимать было неудобно, потому что понимаешь, что все сейчас примерно в одном положении. Мы придумали сериал «СидЯдома» и три месяца жили за его счет.
С родителями– Читатели могут не поверить, что у такого известного артиста нет никаких накоплений, той самой подушки безопасности…
– Но это правда! Очень часто бывают ситуации, когда у меня на картах просто ноль. Я говорю откровенно и не стесняюсь этого. Во-первых, у меня есть с кем делиться. У меня нет бизнеса как такового, занимаюсь только творческим бизнесом во всех его проявлениях. А реальный бизнес – не моя история, как только в него вхожу, все начинает рушиться. Так что я человек-антикиллер-антибизнес. У меня нет баров, ресторанов, я не в доле нефтяных компаний, ни на чем не зарабатываю, только собой – своими идеями, своей душой, своим здоровьем. А кино, между прочим, очень изнурительная вещь, это работа 12–14 часов в сутки каждый день. Когда тебе 20–30, даже 40 лет – еще нормально, но, когда уже за 50 и ты по‑прежнему работаешь по 14 часов в день, бывает тяжеловато. Думаю иногда о том, как бы здорово было иметь брата-близнеца, с которым можно было бы страховать друг друга. Классное кино можно об этом снять – как один другого подменяет. Кстати, у меня есть хорошая новость: летом мы начнем снимать «Любовь-морковь-4». Фильм будет называться «Восстание машин», мы с Кристиной Орбакайте сыграем роботов.
– Ваша жизнь сейчас целиком подчинена профессии или есть что‑то очень важное, помимо нее?
– Подчинена! Вот именно. Точнейшее слово. День, ночь – все равно, черно-белое кино. Вспоминаю весну. За время этих изоляций так влюбился в своих маленьких дочек, так рассмотрел их! Сейчас дома почти не бываю, пишу супруге: «Я боюсь, что девочки забудут меня!» – на что она смеется: «Не говори глупостей! Я подарю им все подарки и сладости от тебя». Но я Женю и Свету совсем не вижу и очень страдаю без них, мы говорим только по телефону. Я так хочу насладиться их детством! Потому что однажды были 1990‑е, и было упущено детство старшей дочери, Полины… Хотя она считает, что это не так.
– Как же быть хорошим отцом трем дочерям, из которых две совсем малышки, когда постоянно находишься на съемках и гастролях?
– У нас сейчас все лежит на маме, она и за себя, и за папу. Она включает «фейстайм», чтобы мы с девочками пообщались. Вот так мы создаем хотя бы иллюзию моего присутствия. А я пока только вспоминаю прекрасные два месяца, проведенные с семьей на карантине, когда наслаждался детьми. Это было самое счастливое время в моей жизни. Мы жили за городом, каждый день гуляли, играли в лесу. Я отвечал на детские вопросики обо всем на свете и ощущал смысл своей жизни. И я очень рад, что мои дети живут за городом, они у меня самые настоящие барышни-крестьянки. Они редко бывают в Москве.
Средняя дочка – Женя...– Старшая, Женя, состоит в переписке с мамой, и это безумно трогательно. Дочке шесть лет, она пишет письма большими квадратными буквами, мама ей отвечает. Так они выражают свою любовь друг к другу. В начале самоизоляции мы начали учить с Женей алфавит, занимались на прогулках, в процессе игр, и я постоянно подкупал ее сладостями. Можно сказать, что первые десять букв алфавита мы освоили благодаря сладостям, а дальше уже были вложены труды педагогов в детском саду. Мы стараемся приобщать детей к музыке, моя близкая подруга Таня Кобзева (она играет на фортепиано у меня в группе) преподает детям музыку и занимается и с нашими дочками тоже. Это такое счастье – видеть, как твои дети открывают мир музыки, начинают ее слышать.
– А со старшенькой, Полиной, какие темы вы в последнее время обсуждали?
– Специально для нее я написал пьесу, мы ее уже репетировали, по‑моему, получилось смешно. «Пробы» называется. Думаю даже снять ее еще и сериалом. Я понял, что это единственное, чем могу сейчас помочь своей старшей дочке, чтобы пробиться в нашем суровом актерском мире. Полина играет в Театре на Таганке, она очень трогательная и волнительная девочка. Полиночка очень скромный человек, живет семейной жизнью и не рвется активно на первый план.
– Помнится, вы говорили, что с нетерпением ждете внуков, неужели готовы услышать в свой адрес «дед»?
– Почему бы и нет. У меня такие маленькие дети, что они бы, естественно, смешались с внуками и тусили бы все вместе. Нужно будет поинтересоваться у ребят их планами. Чтобы успеть подготовиться.
– В чем ваш источник молодости и неиссякаемой энергии? Все‑таки 50+ – это уже солидный возраст для любого организма, а вы все так же молоды и энергичны.
– К сожалению, эта энергия не неиссякаемая, теперь я это понимаю. После ковида мне тяжело дается восстановление, иммунитет ослаб, постоянно мелко болею и все яснее начинаю осознавать, что все мы не вечны. Болезнь меня так подкосила, что я уже не могу сказать, как раньше, что чувствую себя максимум на 35–40 лет. Но, конечно, хочется поскорее вернуться к образу молодого и энергичного парня, которому стараюсь соответствовать в кадре. Согласен с высказыванием, что чем сильнее человек болеет, тем больше он думает о духе своем. Как это ни странно, но жизнь моя стала веселее, появилось больше позитива и поводов для радости. Вы посмотрите, как все ожили в плане юмора, а ведь еще год назад у нас не было столько шуток, смешных мемов. В сторис в Instagram все выкладывали свою хорошую жизнь и приключения. Потом наступил ковидный ад, и делиться стало нечем, все начали выкладывать шутки, и это сработало, люди научились смеяться. Я одним из первых взял за правило выкладывать каждый день что‑то посмешнее, чтобы поднять дух моих подписчиков. Сейчас мне грустно играть тоску и переживания, для меня это самое изнурительное. Снимаюсь в проекте «Яжотец», и, на мой взгляд, это самое комедийное произведение из всех, в которых я когда‑либо играл. Сегодня комедия для меня – это спасение. Самое прекрасное состояние – когда читаю новую серию «Яжотец» и это вызывает у меня хохот.
...и старшая – Полина– Что еще вас может порадовать, кроме хорошего сценария?
– Когда у меня отменяется съемка и появляется незапланированный выходной. У меня столько своих идей, недописанных пьес и сценариев, которые мечтаю реализовать. Думаю, когда мое актерское либидо немножко подостынет, то режиссерское должно будет разыграться в полную силу. Очень хочу снимать свое кино, заняться режиссурой и продюсированием. По‑хорошему завидую Тимуру Бекмамбетову, который умеет воплощать все свои идеи. Вот поговорили мы несколько минут в самолете, а он тут же заказал сценарий и снял проект «Игрок».
– С возрастом многие становятся сентиментальными, вы за собой подобное замечаете? Снять самую романтичную историю любви есть в ваших планах?
– Я мечтаю о сентиментальности, держусь за нее, потому что это очень важная вещь для актера, одно из главных его орудий. В нашей работе все на любовь и заточено, вот и в «Игроке» все происходит ради любви, это главный действующий персонаж, главная линия, как и в жизни. Самый основной, заложенный в нас природой дар – это любовь.
– Ну и напоследок вопрос одному из наших самых брутальных и харизматичных актеров – какими смыслами, на ваш взгляд, наполняет женщина мир мужчины?
– Целиком и полностью наполняет. Они то, ради чего мы все живем. Женщины дарят нам самое ценное – наших детей. Когда рождаются дети, ты начинаешь верить во Вселенную, в то, что жизнь вовсе не так примитивна. Я верю, что чудеса существуют, потому что то, что творят сегодня врачи в больницах, – это чудеса, я сам прошел через это. Низкий поклон врачам за их труд и спасение людей, порой ценой собственного здоровья! Сейчас я пишу сценарий про медсестру, с которой лично знаком. Это будет сценарий о двух неделях жизни медсестры из ковидной зоны. Хочу пожелать всем сохранять чувство внутреннего спокойствия и достоинства, бороться с реалиями нашей жизни и получать от этого удовольствие. Мне кажется, самое главное в жизни человека – делиться всем, что у тебя есть.
Гоша КУЦЕНКОЛика БРАГИНА, ООО «ТН-Волгоград» (специально для «ЗН»), фото Павла Крюкова, из личного архива Гоши Куценко
Родился: 20 мая 1967 года в Запорожье (Украина)
Семья: жена – Ирина Скриниченко, актриса, фотомодель. Дочери Полина (24 года, от брака с актрисой Марией Порошиной), Евгения (6 лет) и Светлана (3 года)
Образование: окончил Школу-студию МХАТ
Карьера: сыграл в 140 фильмах и сериалах, среди которых «Антикиллер», «Дневной дозор», «Обитаемый остров», «Любовь-морковь», «Елки», «Страна ОЗ», «Склифосовский», «Балканский рубеж». Заслуженный артист России. Учредитель благотворительного фонда «Шаг вместе» для поддержки детей с диагнозом ДЦП
Средняя дочка – Женя...
С родителями
...и старшая – Полина
Кадр из фильма «Игрок»
