Жанр моноспектакля всегда существовал вне общего театрального потока. Ступить на эту территорию решались актеры опытные, вкусившие славы, изучившие все нюансы своего ремесла. Кто–то пускался в самостоятельное плавание от неудовлетворенности, кто–то из–за амбиций — все–таки иметь в своей копилке настоящий моноспектакль для любого актера почетно, кто–то из чисто авантюрных соображений — проверить себя на художественную состоятельность. Однако в последнее время ярких и талантливых монопостановок появляется крайне мало. Жанр превратился в конвейер бенефисов: теперь им чаще занимаются российские медийные персоны, как, скажем, Евгений Гришковец. Каждый как умеет, что называется, торгует лицом, а довольный зритель созерцает кумира в бинокль. Ушла чистая театральная романтика, остался только бизнес. Означает ли это, что монотеатр в прежней форме изжил себя?
Бездомный театр
Нет, конечно, остались еще островки чистого искусства. Последние театральные рыцари продолжают сражаться за красоту идеи. Олег Меньшиков блистает в романтическом «1900», Константин Райкин решился на «Вечер с Достоевским». Или вот давний знаток традиции, блистательный чтец, один из «гвоздей» нынешних «Театральных встреч» «Славянского базара» — Александр Филиппенко. В лицах может целую гоголевскую поэму «Мертвые души» разыграть или, как на этот раз, предложить литературный вечер «У автора в плену» Зощенко и Довлатова. Но что–то подсказывает мне, что все это уходящая натура. Не пойдут нынешние звезды сериалов и «желтой» хроники полтора часа в одиночку Зощенко читать. Не до того им. (Для этого нужно было еще и Зощенко в свое время прочесть.)
Несмотря на очевидную смену форматов и зрительских предпочтений, находятся те, кто развивает моноспектакль в Беларуси, считая, что его потенциал еще не исчерпан. Актер Национального академического театра им. М.Горького Валерий Шушкевич не боится вслед за Константином Райкиным обращаться к Достоевскому. Его моноспектакль «Достоевский вопрос» в постановке Владимира Матросова стал лауреатом Международного фестиваля камерных спектаклей по произведениям писателя в 2010 году в Старой Руссе. И получил сразу две награды: за лучший спектакль и лучшую мужскую роль.
— Первоначально эта форма возникла в моей жизни, конечно же, от творческой невостребованности, — не скрывает истинной причины Валерий Николаевич. — Что главное для актера, шагнувшего на эту территорию? Найти площадку, где можно было бы показать то, что ты придумал. «Достоевский вопрос» мы трижды отыграли на Малой сцене Русского театра. Но в репертуар спектакль не включен, потому что не кассовый, не для широкого зрителя. С площадками — проблема, аренда дорогая. В свое время был Дом актера, где показывались различные актерские композиции, сцена при Доме литератора. Сейчас их нет. Какой–то вакуум...
Зрелище вытеснило искусство?
Парадокс: спектакль, который невозможно увидеть в ближайшее время в Минске, так и не обретший свое пристанище, — ждут за границей. В августе «Достоевский вопрос» поедет в Хмельницкий, в октябре — в Москву, Литву, Польшу.
«У нас проходил свой Международный фестиваль моноспектаклей «Я», но и тот заглох», — напоминает признанный мастер моноформы заслуженный артист Беларуси Владимир Шелестов. Ставить для себя он стал еще в 1996 году. Воплотил на сцене «Кроткую», «Седую легенду», «Бориса Годунова», «Пугачева», получившего награду одного из «Золотых Витязей»:
— Сегодня ко мне приходят в основном школьники. Играю только «Седую легенду» Короткевича. Взрослые появляются в зрительном зале редко. Нет рекламы. О моих опытах просто никто не знает. Стационарный театр, по моим ощущениям, не заинтересован в развитии моноспектакля по банальной причине: такие постановки не приносят прибыли. Вот недавно показал «Нос» руководству своего Русского театра, снял его на пленку, всем понравилось. Но постоянной площадки для него нет. Искать ее — занятие трудоемкое, возраст уже не тот, не хочу этим заниматься, я — актер по профессии, а не продюсер. Тем не менее верю, что узкой прослойке интеллигентного зрителя это все–таки нужно. Иначе не готовил бы сейчас спектакль по Лермонтову, не возобновлял бы снова «Кроткую».
Шелестов уверен, что никакого кризиса жанра нет, есть его перерождение: «Кто интересовался этим форматом, так и продолжает интересоваться. Уже 20 лет продолжает работать поэтический театр Галины Дягилевой «Знiч», и зритель к ним приходит. Значит, есть шанс, что все будет развиваться».
Опереться на себя
Постановка «Беларусь в фантастических рассказах» Владимира Савицкого в Купаловском — редкий пример моноспектакля, идущего в репертуаре крупного театра. Народный артист СССР Геннадий Овсянников отыграл его уже более 50 раз:
«Несмотря на все трудности, эта форма по–прежнему зрителю интересна, — уверен в ее потенциале Геннадий Степанович. — Почему она непопулярна? Трудно сказать. По–моему, здесь, как в любви, главное увлечься. Когда я прочел пьесу Владимира Савицкого по «Шляхтичу Завальне» Яна Барщевского, понял, что из этого действительно может получиться полноценный спектакль.
Конечно, не каждый актер на это способен. К условиям существования на сцене надо привыкнуть. Одно дело, когда есть партнер на сцене и ты можешь на него опереться. Забыл фразу, тебе ее подскажут каким–то наводящим вопросом. Когда ты один на сцене — никто тебя не спасет. В этом и трудность, и интерес».
Овсянников согласен, что подобных спектаклей действительно мало на наших подмостках: «И очень жаль. Актеры лишены дополнительной возможности для самореализации. Можно сказать, что действительно наступил какой–то кризис жанра. Для себя я решил, что повторю эту попытку, только если подвернется что–нибудь уж очень интересное. Как таковой классической пьесы–монолога нет, но можно придумать что–то самому, взять монологи из пьес Макаенка, Купалы и сделать композицию...»
Сегодня все чаще говорят о том, что прежняя система стационарного театра изживает себя. Вполне возможно, что и полноценные моноспектакли исчезнут от того, что произошла переориентация на зарабатывание быстрых денег, зрелищность и эффектность? Только что–то подсказывает: театр в этом случае непоправимо обеднеет.
