За окнами кабинета главного архитектора Минска — панорама площади Независимости во всей красе. Туристы с неизменными фотоаппаратами, на скамейках молодежь, потоки автомобилей... На фасаде педагогического университета огромное панно с гербом города и датой первого упоминания Минска в «Повести временных лет» — 1067 год. Сегодня Минску — 945. С Александром Петровым мы живем в одном доме, в одном подъезде, но поговорить о нашем любимом городе решили в его рабочем кабинете. Разговор начался с того, каким ваш корреспондент увидел Минск в 1973 году.
— Помню, как на нынешней улице Сурганова стояли деревянные одноэтажные домики, в сараях кричали петухи, во дворах лаяли собаки. Помню, как в районе Верхнего города, у Свислочи, паслись козы и коровы. Не построили еще метро, не было многочисленных микрорайонов, новых вокзалов, Ратуши, гостиниц, библиотеки, да и многого другого, без чего сегодняшний город невозможно представить. Минск тогда выглядел каким–то серым и тусклым, неухоженным...
— А я хорошо помню частную застройку на месте сегодняшней филармонии, на площади Якуба Коласа. Ведь я минчанин не в первом поколении... Жившие в центре те места тогда считали окраиной. Там, на «Комаровке», в грязи стояли телеги, с них продавали кур, семечки, картошку, а вокруг базара — частный сектор.
— Александр Николаевич, почему же тогда звучат сожаления, что исчезает старый город?
— Тут вот в чем дело. Каждое поколение считает, что то, к чему оно привыкло, — и есть настоящий, правильный город, а все, что появляется новое, его уничтожает. Человек приспосабливается к определенной среде и не желает, чтобы она менялась. Сейчас идут выступления в защиту сегодняшнего облика проспекта Независимости. Но как профессионал я знаю, что проспект прошел по живой ткани города, разрушив старую планировочную структуру.
Минск ведь не был радиально–кольцевым, как сейчас. Он застраивался хаотично, поквартально. Кусочки прежней застройки сохранились до наших дней. Сегодня мы пожинаем плоды послевоенного проектирования и вынуждены развиваться в тогда еще заложенных параметрах. Если не будем строить новое, то город перестанет развиваться. Если будем строить новое, не снося старое, то Минск станет бескрайним и неуправляемым с точки зрения организации жизни. Есть законы природы, есть и законы экономики. Мы их отменить не можем.
— Допустим, пятьдесят лет назад вы могли представить, что Минск будет таким, как сегодня?
— Да я тогда и не думал об этом. Мне нравился мой город. Он ведь строился у меня на глазах. В нашей квартире на улице Володарского было печное отопление. А это плита, дрова, брикеты... В доме была только холодная вода, а когда из крана потекла горячая, то это воспринималось как чудо, как фантастика.
— Сегодня, став профессионалом, как оцениваете перспективу?
— Представляю и понимаю, что городу будет сложно. Мы оказались в ситуации, когда заканчиваются свободные земли внутри кольцевой. Застраиваем Каменную Горку и Лошицу, земля кончается. Развитие пойдет только за счет уплотнения. Идет натиск на зеленые насаждения. Будет расти этажность.
— Вы хотите сказать, что наши дети и внуки увидят совершенно иной облик Минска?
— Когда я был молодым архитектором, работал в авторском коллективе, занимавшемся разработкой силуэта города. Тогда определили места, где можно строить высотные здания, так, чтобы они украшали город. Сегодня свободной земли нет. Город наш маленький. Всего 18 километров в диаметре. Его можно проехать за двадцать минут со скоростью 60 километров. Этим он удобен.
Знаете, Минск уникален. Это единственный в мире город, построенный от начала и до конца по социалистическим законам градостроительства. В отличие от западных мегаполисов наши подходы к градостроительству были жестко регламентированы. К началу перестройки генеральный план строительства Минска был фактически реализован. Это дало неожиданный эффект. На небольшой территории удалось разместить два миллиона жителей, а город не кажется переуплотненным. Все приезжие повторяют в один голос, что наша столица свободная и зеленая.
У нас в городе сегодня на человека приходится 20 квадратных метров жилой площади. Это неплохо, но от Европы мы отстаем. Планируем выйти на 35 метров. Люди состоятельные будут улучшать свои жилищные условия, переселяясь в более комфортное жилье. А в их квартиры станет заселяться молодежь...
— Как вы считаете, Минск через двадцать лет будет похож на сегодняшний?
— Как Париж — на Париж, а Лондон — на Лондон, так и Минск, что бы ни изменялось, ни перестраивалось и ни переделывалось, будет похож сам на себя. Вся стержневая структура сохранится. А дольше всего живут топонимические термины. Можно поменять застройку, а название останется. И часто это не те названия, которые присваиваются комиссиями. Сколько веков прошло, а район рынка — «Комаровка», Золотая Горка, Верхний город, Троицкое, Немига... Вот они во многом определяют и формируют образ города.
А коровы у нас еще не так и давно у памятника–обелиска городу Минску выходили и травку щипали. Восторг иностранных туристов, видевших коров в центре города, был непередаваем.
— Ко мне на днях приезжали японцы. Они не видели Минск семь лет. Говорят, он изменился — стал еще лучше, чище, новее!
— Минск — ухоженный город. Я два года работал в Риме. При всей парадности и исторических памятниках он очень многолик: отойдешь чуть в сторону от туристических маршрутов — и попадаешь в такую разруху, что наш человек и жить–то в таких условиях не сможет. Наш город без окраин. Въезжаешь с любой стороны и сразу попадаешь в европейский центр. Нет неблагоустроенных пригородов, рабочих районов... Это сразу настраивает на позитив. Да, Минск тщательно убирают, но есть и другое: минчане не мусорят. Это вошло в привычку, как переходить улицу только на зеленый свет, которую все приезжие отмечают.
Минск, я в этом не сомневаюсь, будет только хорошеть. В нем есть определенная аура, энергетика. Она и заставляет всех подтягиваться и по чистоте, и по дисциплине.
— А чего городу не хватает?
— Если Минску чего–то и не хватает, то солнечных дней. Ну а с этим ничего не поделаешь — географическое положение, его не изменишь...
Фото автора.
