О прошлом
— Город Лида вашего детства и движение хиппи вашей молодости — как они сочетаются?
— Двояко. В детстве была запрещена религия, а родители водили нас троих в костел. И мы прятались, ведь мы — пионеры. А родители пели в Фарном костеле, пели 40 лет. Вот с одной стороны — мощное духовное давление дома: религия, молитвы, исповедь. С другой, Лида довольно близко к Польше, поэтому — «Скальды», «Но То Цо», венгерские «Омега» и «Локомотив ГТ», я уж не говорю, что Чеслав Немен любимый, — просто напоминаю о том, что всегда было под руками. Мы купались в хорошей музыке. По слухам, а может и правда, первый рок–клуб был в Лиде.
— А ваш экзотический внешний вид?
— Это от дедов. Они носили бороды, а папа страшно не любил. Поэтому я буду носить бороду, сын мой — вряд ли, а внуки будут. Я из армии пришел уже с усами, но мне в военкомате сказали: «Мы тебя в жизни на учет не поставим». Ох, как я злился! Теперь бы мне интересно зайти в военкомат — что бы они сказали? А вообще длинные волосы — это протест, хотелось перешагнуть ту грань лысого мальчика, который сидит за партой со всеми. Назло были порваны штаны, и все говорили маме на рынке: «Ты ему зашей». А она отвечала: «Так это я ему новые купила». Это был протест.
— Только такие моменты и запомнились?
— Нет, из того всего дороже, что семья жила вместе. Бабушка, которая прожила 92 года, и я еще успел что–то у нее записать, даже не будучи этнографом. Папа, мама, две сестры, эти вечера, когда собираются все, — это и есть поколения, ты учишься уживаться, чего сегодня не хватает многим семьям. По линии бабушки было две монашки, одна умерла в Америке. По линии мамы — 14 детей было у деда Томаша, поэтому родня расползлась: Литва, Латвия, Беларусь...
— На дедах родословная заканчивается или знаете дальше?
— Не знаю, не интересовался, потому что моды такой не было. Сейчас бы очень хотел знать. По линии отца двоюродный брат — он в Иерусалиме работал, в духовной семинарии. Все трепетали, потому что он «оттуда» приехал.
— Вы нынче молодой папа — своим детям что собираетесь передать?
— Наши предки — безграмотные, не умели писать–читать, а нам столько оставили всего, передали наследие, которое еще не оценилось. А что мы передадим детям, непонятно. Что передадим внукам — тоже непонятно. Самое главное — это выжить в современном мире.
О музыке
— Играть музыку можно на чем угодно?
— Я думаю, что древние люди вообще не задумывались: срывали травинку — играли на травинке. Вот в Кишиневе я встретил уникального мастера Любомира Йоргу, у меня есть его инструменты. Он при мне сорвал листик с дерева и сыграл уникальную мелодию, не просто там два звука пропищал. На своем концерте он выносит на сцену большую рыбу — никто не понимает, зачем — отрывает одну чешуйку и играет на ней прекрасную мелодию.
— Может, он фокусник?
— Нет (улыбается), нет.
— Музыкой вы когда занялись?
— Это — судьба, потому что отец был инженером, сметчиком, и одним из сдаваемых объектов было Лидское музыкальное училище. И он сказал: «Ты будешь там учиться, я хорошо знаю директора. Ведь куда ты пойдешь со своими тройками?»
— И когда вам было под 30, у вас группа «Троица» появилась — не поздно?
— До этого я ведь тоже не сидел на печке, как Илья Муромец, ноги свесив. Кроме учебы, у меня уже были студенческие коллективы, один из них довольно–таки известный, просуществовал 10 лет. Я тогда очень хотел создать что–то в стиле Дмитрия Покровского, мы ему подражали, импровизировали, поражали звучанием. Это было а капелла, у нас не было практически инструментов, как мало их было поначалу и в «Троице». Бонги, гитара, гусли из Кубанского казачьего хора, которые я выменял на белорусскую лиру... до сих пор жалею. А сейчас у «Троицы» сцена завалена, райдер тяжело выполнять: 9 микрофонов только на барабаны стоит, если нет джамбы или дарбуки. Хочется экспериментов, когда внедряются чужие инструменты с интересными тембрами.
— Группа «Троица» — белорусские рекордсмены по числу международных фестивалей, на которых выступали?
— Да. Их у нас уже за сто. Но вот в той же Канаде проходит 1.200 фестивалей в год. А мы чем можем похвалиться? «Камянiца» да «Шабли» — вот два этнических фестиваля у нас. Там небольшая деревушка в 20 тысяч жителей принимает международный фестиваль — 200 тысяч приезжают. Разные площадки, фестиваль в Будапеште — 40 площадок, от плетения поясов до народных танцев, от классической музыки до панк–рока. От Малайзии и Португалии теперь уже и до Чили — берешь каталог, идешь слушать то, что тебе интересно.
— Может, и у нас такое будет?
— Самая большая проблема — в «нашай неадукаванасцi к этнасу». У нас получается: раз мы ничего не слушаем, то нам ничего и не интересно. Нет этнического радио, телевидение музыкантов такого уровня не приглашает, это не преподается, нет традиции в семье, в детском саду, в школе.
— Но если фольклор многим неинтересен?
— Белорусский фольклор — это зашифрованная, закодированная информация. Она открывается не всем, и лет 15 — 20 надо ждать, чтобы какая–то из песен, легенд, пословиц, поговорок вдруг для тебя открыла десяток дверей и ты стал больше понимать. Наш фольклор напоминает «папараць–кветку», которую искали все. Вот найдешь ее — будешь понимать голоса зверей и птиц и будет золото на тебя сыпаться...
— Так раз нашли, зачем вы тогда вообще ездите–выступаете?
— Сцена притягивает как магнит. И то, что ты набрал, ты должен на что–то сбросить, на некий носитель. Поэтому я против того, чтобы сегодня вся музыка была только в интернете. Появился очень легкий и дешевый вариант: не отрываясь от сиденья, приобрести ту музыку, которую хочешь. А раньше нужно было куда–то ехать, договариваться, переписываться... Еще я не любил и не люблю слушать музыку в наушниках. Потому что нет взаимодействия тел (у нас ведь не одно тело) с пульсацией музыки, которая тоже является сущностью. Для меня любое музыкальное произведение — это что–то очень живое, когда каждая клеточка тела слушает музыку и воспринимает ее.
— Тогда — поздравьте своих слушателей и поклонников «Троицы» с Рождеством.
— Один из моих любимых праздников — это Купалье. Потому что это катарсис. Когда Земля, как змея, развернула свою спираль и отдает все силы траве, огню, воде и людям. А самый мистический праздник — это Коляда, потому что земная спираль скрутилась и спит, дремлет. В это время наши предки гасили старый огонь и зажигали новый. Даже на курганах, чтобы было далеко видно, потому что рождалось новое Солнце, молодое Солнце. Мне хочется, чтобы в душе у каждого было на следующий год молодое Солнце, чтобы все время горел новый огонь. Не старый. Потому что старый — головешки, кому они уже нужны...
СПРАВКА «СБ»
Кирчук Иван Иванович — создатель и лидер этно–группы «Троица», музыкант, фольклорист, писатель, преподаватель. Окончил музыкальное училище по специальности «Дирижер академического хора». Был доцентом кафедры БГПУ им. М.Танка, сейчас преподает в ГУО «Институт культуры Беларуси».
НАСЛЕДИЕ
В личной коллекции Ивана Кирчука почти 300 музыкальных инструментов из разных стран мира, 2,5 тысячи CD– и 500 DVD–дисков — этнические музыка, джаз, театр, хореография, все, что интересовало фольклориста за прошедшие немалые уже годы. Этот «этнографический музей» пополняется с каждой поездкой. А хранится — часть в «творческой лаборатории», часть дома, часть — в Варшаве.
mukovoz@sb.by
