Российские ученые предлагают белорусам рассчитать варианты эффективного использования загрязненных земель
«Дома и стены помогают» — с такими мыслями тысячи человек после аварии на ЧАЭС оставались жить на загрязненных территориях, возвращались из отселения. Поближе к малой родине, где на деревьях висят сделанные детьми скворечники, а земля ждет прикосновений знакомых рук… Прошли годы, боль, кажется, улеглась, жизнь замедлила свой темп, осторожно, как после перенесенной травмы, совершая новые шаги. Вроде бы все всегда так было. Вот только старожилы порой взгрустнут, да запищит дозиметр возле корзинки с лесными дарами — земля помнит об аварии каждый день.
Помнят о ней и во Всероссийском НИИ сельскохозяйственной радиологии и агроэкологии, базирующемся в Обнинске. Созданный для решения проблем, вызванных печально знаменитой на весь мир аварией на НПО «Маяк» в 1957 году, спустя десятилетия институт давал ответы на более масштабные экологические вопросы. Для этого его сотрудники в далеком 1986-м пешком прошли от Припяти до Минска, чтобы оценить ущерб для сельского хозяйства, измерить уровень загрязненности продукции и отработать рекомендации. С распадом СССР проблема не потеряла актуальности, и потому специалисты из Обнинска вместе с Гомельским институтом радиологии включились в программы Союзного государства по преодолению последствий чернобыльской катастрофы, чтобы создать условия для безопасного использования сельскохозяйственных территорий, загрязненных радионуклидами.
«Мы искали новые виды мелиорантов, новые виды кормовых добавок, новые виды технологий, которые бы позволили снизить загрязненность сельхозпродукции, занимались реабилитацией временно выведенных из оборота сельхозземель», — говорит заместитель директора по научной работе Всероссийского НИИ сельскохозяйственной радиологии и агроэкологии Наталья Санжарова. Благодаря выполненным мероприятиям хозяйственная деятельность и реализация проектов без ограничения по радиационному фактору теперь возможна более чем на 200 тыс. га площадей. «Надо сказать, наш институт работал в нескольких направлениях: унификация систем радиационного контроля, разработка методов оценки радиологической безопасности и экономической эффективности реабилитационных мероприятий в сельском хозяйстве, создание комплексных радиационных паспортов для сельских населенных пунктов и атласа загрязнения сельскохозяйственных земель вплоть до 2056 года», — продолжает старший научный сотрудник НИИ Алексей Панов.
Среди разработок института также фероцинсодержащие препараты, которые помогают снизить содержание цезия в продукции животноводства. Ведь именно молоко специалисты называют особо критичным звеном в пищевой цепи. «В России более 100 населенных пунктов, где отмечено превышение нормы цезия в молоке и мясе. Кроме того, в ряде населенных пунктов, с которыми мы работаем, в том числе и в рамках программы Союзного государства, норматив превышается в 1,5—8 раз. Чтобы обезопасить население, с 2007-го по 2010-й мы закупили порядка 2 тыс. тонн сорбента фероцина, который «связывает» цезий и не дает ему поступать в организм животного, и 150 тыс. тонн зерна. Из смеси делали муку, которая раздавалась владельцам подсобных хозяйств», — объясняет ведущий научный сотрудник НИИ Низаметдин Исамов. Любопытно, что при использовании фероцинсодержащих препаратов в тестовых населенных пунктах доза внутреннего облучения населения снижалась в 2,5 раза.
Благодаря третьей cоюзной программе был решен вопрос прижизненного контроля животных. Теперь, не убивая домашнюю живность, можно определить, содержатся ли в ней радиоактивные элементы. Исходя из результатов измерения радиометров, а это, к слову, разработка белорусских ученых, можно включить в рацион животного вещества, выводящие радиацию из организма. И это лишь малая часть того, над чем совместно работали белорусские и российские специалисты. «Ситуация улучшилась существенно, загрязненные площади сократились, превышение дозовых пределов мы находим редко. В природе постепенно происходит очищение, потому что основной дозообразующий радионуклид, цезий, распадается, но уровни «поражения» достаточно высокие. К тому же важно помнить: на загрязненных территориях остаются люди. И хотя многие проблемы удалось решить, население продолжает употреблять грибы и клюкву из ближайших лесов, молоко и мясо из собственных подворий, а значит, небольшой, но риск для здоровья есть. Поэтому работа требует своего логического продолжения в четвертой программе Союзного государства по преодолению последствий чернобыльской катастрофы. Там есть медицинская, социальная часть, сельскохозяйственный, лесной и информационный блоки. Хотя, к сожалению, сейчас делается большой уклон в сторону работы МЧС. Например, обучение персонала на загрязненных территориях. Не думаю, что это правильно: в структурах России и Беларуси есть самостоятельные программы без отношения к радиоактивно загрязненным территориям. Хотелось бы, чтобы в дальнейшем сохранялась социальная направленность», — считает Наталья Санжарова.
А пока специалисты ждут «отмашки», чтобы возобновить приостановленную на два года работу, институт занимается «паспортизацией» отдельных населенных пунктов и сельхозпредприятий по федеральной программе. Таковых паспортов уже «выдано» 38 и 14 соответственно. В документах представлены социально-хозяйственные, экономические, демографические характеристики, уровни загрязнения, дозы, которые получает население, а также уровни загрязнения продукции. Рассчитывают ученые и варианты эффективного использования земель, и сценарии развития ситуации после соблюдения рекомендаций. Примечательно, что подобная работа частично делалась и в Беларуси. Например, такой паспорт есть у Наровлянского района. «Мы бы хотели продолжить работу, взяв отдельный район, отдельное сельхозпредприятие или несколько населенных пунктов, полностью отработать в них всю возможную систему реабилитационных мероприятий, сдать «под ключ» эту территорию местным органам управления, расписав, какие проблемы остаются и как их решать, — делится планами Наталья Санжарова. — Потому что без должного финансирования проекты так и останутся проектами».
