Годы — это наши расстояния. История написания книги «Без железного занавеса»

Я помню, как все начиналось. Сначала было любопытство (у меня вообще в основе всего любопытство): что с ними стало? Они — это бренды бывших стран социалистического, как мы тогда говорили, лагеря. Про лагерь мы действительно говорили, а вот слова «бренд» не знали. Предприятия — да, флагманы социализма — да, градообразующие — да, бренды — нет. Сегодня флагманов социализма нет, зато брендов сколько угодно. Я тогда подумала, что получится хороший проект — разузнать, как сложилась судьба этих предприятий через десятилетия после революционного для Восточной и Центральной Европы 1989 года. Бросила клич в газете — и мне пришли десятки писем от читателей, они писали про румынские мебельные стенки, фильмы про индейцев с Гойко Митичем, чешское пиво, богемский хрусталь, польские духи «Быть может», венгерский горошек «Глобус» и розовое масло из Болгарии. Я составила список и подумала: вот она, основа моего проекта. Как его назвать? 


Первая идея была — «Братья по лагерю». Провокационно и с подтекстом, который каждый может понимать по-своему. Посовещавшись, в редакции сошлись на более мягком и, как я сейчас понимаю, более говорящем названии: «Без «железного занавеса» (про занавес многие не просто помнят — до сих пор активно спорят). И тут я прочитала в чешской прессе новость о том, что олени в национальном парке Шумава за тот самый «железный занавес» до сих пор не ходят, хотя его давным-давно нет, а граница с Германией открыта. К тому же оленей, живших в то время, когда вдоль границы была натянута колючая проволока и ходили пограничники с автоматами, уже нет, а через границу не ходят их потомки. Ученые говорят: модель поведения закрепилась на генетическом уровне и «железный занавес» по-прежнему жив в оленьем сознании. В этот момент я поняла, что проект нужно делать совсем не про бренды (хотя без них не обойтись), а про сознание: удалось ли нам то, с чем не могут справиться олени из Шумавы? 
Смогли ли мы изменить свое сознание, как мы научились жить в новых временах и обстоятельствах? И научились ли? 
Идея поменялась, и «Без железного занавеса» — это проект, осмысливающий наше общее с людьми из Восточной и Центральной Европы прошлое и настоящее. 

Концепция сложилась: необходимо говорить с политиками, бизнесменами, деятелями искусства и, что называется, простыми людьми разных поколений. Причем нужно, чтобы один был из старшего поколения, живший при социализме и способный сравнивать то, что было, с тем, что стало, а второй — из молодого: может быть, успел побыть пионером, но период взросления и становления пришелся на новое время. Это было нужно, чтобы сравнить, как оценивают разные поколения день сегодняшний. И мне это почти удалось. Говорю «почти», потому что после каждого проекта, каким бы удачным он ни казался в процессе работы, остается чувство неудовлетворенности. И да, сегодня я бы многое сделала по-другому. Но по-другому я сделаю следующий проект, концепцию которого сейчас разрабатываю. 

Самым сложным было договориться об интервью. Во многом из-за этого работа растянулась на пять лет, хотя я полагала, что сделаю все за два, максимум три года. Правда, в 2017-м я от «железного занавеса» отвлеклась и сделала «Исторические прогулки с Франциском Скориной» — не проект, а сплошное удовольствие. 


«Без железного занавеса» удовольствием не был, он был работой, непростой, но очень увлекательной: читай, читай, составляй списки людей, с которыми нужно поговорить, пиши им, договаривайся, договаривайся… Но договариваться об интервью в странах, в которых не живешь, — та еще задачка. И если бы не наши посольства в Болгарии, Венгрии, Германии, Польше, Словакии, Румынии и Чехии, книга получилась бы совершенно другой. Были истории на грани детектива. 

Вот, например, Словакия. Там я проверяла теорию пяти рукопожатий: поделилась с нашим тогдашним послом Владимиром Серпиковым, что очень хотела бы сделать интервью с первым премьер-министром независимой Словакии Владимиром Мечьяром. А Мечьяр уже давно отошел от политики, живет в 200 километрах от Братиславы, интервью практически не дает. Серпиков обратился к одному своему знакомому словаку — бизнесмену с коммунистическим прошлым, тот — к другому, и вот так по цепочке (я, честно говоря, до сих пор не знаю, сколько в этой цепочке было звеньев) моя просьба дошла до Владимира Мечьяра. И он согласился! 

Похожая история была с интервью с последним генеральным секретарем ЦК СЕПГ Эгоном Кренцем, который в ноябре 1989 года открыл Берлинскую стену для свободного прохода на Запад. Там цепочка была короче: в организации интервью очень помог наш тогдашний посол в Германии Андрей Гиро, памяти которого я посвятила эту книгу. Кренц живет в 300 километрах от столицы, мы собирались встретиться в берлинской гостинице, где он остановился. Однако в последний момент ему запретили встречаться на ее территории с журналистом, сославшись на то, что этого нельзя делать в принципе. Хотя накануне я делала интервью в другой гостинице с человеком, который когда-то бежал из ГДР в ФРГ, а потом работал в пресс-службе НАТО. Но НАТО — из стана победителей, Эгон Кренц — из лагеря проигравших в этой холодной и как будто еще не совсем оконченной войне. Так что мы с ним встретились в издательстве. Кстати, книги Кренца неизменно становятся бестселлерами: в Германии (да и не только там) есть спрос на альтернативную точку зрения. 

Самой сложной страной оказалась, к моему удивлению, Румыния: мне не удалось договориться об интервью ни с одним политиком, даже авторитет посольства не сработал. Пришлось срочно обращаться к рукопожатиям. Звоню Сергею Молунову, который сейчас возглавляет отделение нашего посольства в Калининграде, а до того девять лет проработал в Румынии. Он мне дает контакты румынского бизнесмена с хорошими политическими связями, тот звонит кому надо, и вот я спешу в гостиницу Intercontinental на встречу с человеком, работающим в одном партийном штабе. Но он согласился на интервью на условиях анонимности, чтобы ни имени, ни лица. Мой муж Михаил Пеньевской, фотографировавший на протяжении всего проекта, демонстративно зачехлил камеру. Ни в какой другой стране подобного не было. 


Зато как душевно было в Болгарии! Не только наши посольства, но и социальные сети — страшная сила. Именно там я познакомилась с Натальей Свраковой, белоруской, много лет назад вышедшей замуж за болгарина Красимира Свракова, который оказался одним из самых знаменитых фотографов в стране. Он не просто пригласил домой (Наталья в это время была в Беларуси, и нам так и не удалось развиртуализироваться) посидеть и поговорить в душевной компании, но и организовал несколько хороших встреч. 

Ну и царь, конечно. Симеон Саксен-Кобург-Готский был не первым монархом, с которым я говорила (первой была британская королева Елизавета, кстати, родственница Симеона), но первым, с которым удалось сделать интервью. Очень интересное, на мой взгляд. 

А с Натальей Свраковой нам все-таки удалось увидеться. Все время, пока шла презентация книги «Без «железного занавеса» в «Академкниге», она стояла среди людей, спрятавшись под маской. А потом — оп-ля! — сняла ее. Замечательная встреча. 
Пять лет, семь стран, 70 интервью. Проекты такого масштаба невозможны без помощи многих людей, главное — зажечь их своей идеей. 
Это моя восьмая книга, и она кажется мне самой важной. Но я уже работаю над следующей (спойлер: на этот раз никакой политики). Журналисту нельзя останавливаться. Только вперед. 

plesk@sb.by

Полная перепечатка текста и фотографий запрещена. Частичное цитирование разрешено при наличии гиперссылки.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter