С этой точки зрения фильм довольно успешно сводит в единую картину факты, которые помогают белорусам еще лучше упорядочить свое понимание происходящего в стране все это время.
Присматриваясь к нюансам, начинаешь понимать, что протест содержал в себе гораздо меньше свободы мысли, чем это могло показаться на первый взгляд. По сути, людям создавались все условия, чтобы они становились максимально управляемы.Достаточно вспомнить поток информации, который в то время проходил через телеграм-каналы. Они пестрели эмоциональными заголовками и кадрами «с мест событий». По-хорошему каждая из этих публикаций требовала уточняющего вопроса: а откуда я знаю, что это действительно так? Но интенсивность информационного потока словно бы помешивала толпу в разогретом котле, не оставляя пространства ни на что.
Страх — это врожденное чувство. Оно возникает в ситуации опасности и оставляет человеку не так много вариантов отреагировать: бей или беги. И зная, как работает этот механизм, довольно несложно вынудить человека стать активным участником протестного движения. Для этого достаточно убедить, что ему и близким угрожает опасность. Тем более если намекнуть и подсказать, как лучше бы нанести удар. Это объясняет, почему в те дни даже очень мирные и добрые люди порой теряли свое человеческое лицо.
Эмоционально заряженная толпа, где ответственность разделялась на всех и ни на кого одновременно, была готова наносить удар и по представителям силовых структур, которые были призваны блюсти порядок на улицах, и по всему остальному, что ассоциировалось у них с опасностью. Именно потому стояла задача дискредитировать власть, убеждая население, что там сидят беспринципные и жестокие люди, которые «уже перешли черту».
Ощущение врага у ворот психологически готовит людей к наступлению, сплачивает вокруг идеи выживания и доводит до кипения ту интенсивность чувств, которая уже на биологическом уровне снизит критичность мышления.Отчаянная толпа становилась инфоповодом для новых публикаций, а стычки наиболее агрессивных участников с силовиками обрастали «фотодоказательствами» т.н. бесчеловечности режима. Камеры схватывали момент борьбы, игнорируя то, что этому нередко предшествовало агрессивное поведение зачинщиков. Но в эти принципиальные детали уже мало кто вникал.
Чуть позже руководители тех же телеграм-каналов сами признавали, что публиковали контент с непроверенной информацией, поскольку и им не хватало времени убеждаться в достоверности «слухов», которыми обрастала протестная история. Тем более что разогретой толпе уже не нужно ничего объяснять. И для поддержания духа можно было подбрасывать информацию, где недоставало существенных нюансов.
Те, кто пытался управлять толпой, хорошо знали, что человеческий мозг дорисует недостающие детали сам. Главное — поддержать необходимый фон настроения.Клички и клише, которыми условно обозначалась власть, тоже появлялись в толпе не случайно. Их цель была в том, чтобы расчеловечить, обесценить, поставить на уровень насекомого тех, чья жизнь и здоровье словно бы ничего не стоят. Этот механизм во многом дополняет понимание того, с какой легкостью какой-нибудь скромный парень-библиотекарь брал в руки арматуру и размахивал ею.
Прошел год. И сейчас многое в стране устаканилось. Но с приближением 9 августа наблюдаются попытки снова сгущать тучи над нашей страной: скандал с участием белорусской легкоатлетки, которую наше государство якобы пыталось похитить, убийство одного из сторонников оппозиции в Украине. Его деятельность в глобальном смысле не представляла угрозу нашему государству даже теоретически, но это детали, которые вновь пытаются оставить за скобками, обвиняя белорусскую власть.
Снова эмоциональная риторика, неполная информация, подаваемые обществу в таком ключе, чтобы дух захватывало и вопросов не возникало. Все тем же людям, которым по-прежнему трудно принять, что их сознанием кто-то управляет. Но вопросы должны быть, если человек действительно ищет свободы, правды и справедливости.
Прошел год. Беларусь устояла. Эмоции угасли. Но слишком уж неслучайной кажется эта новая волна событий, которая как раз поспевает к годовщине выборов. Круглой дате, которая сама по себе уже делает воспоминания и эмоции более яркими, а людей более уязвимыми к манипуляциям.Возможно, совпадение. Но теперь нам просто важно быть чуть внимательнее — и тогда не придется искать ответ к вопросу: как так вышло, что, оставаясь несвободным, я думал, что решаю сам.
