Как живется последней жительнице маленькой деревушки в самом сердце Беловежской пущи?

Глубокий угол древнего леса

Беловежская пуща — это не только десятки километров заповедного леса, величественные зубры и легендарные Вискули, где был подписан смертный приговор СССР.  Это еще и люди. Коренных пущанцев в здешних краях осталось немного. Лесные деревушки пустеют. Оживают они разве что летом, когда в родительские дома съезжаются дачники. Названия у пущанских деревень, к слову, примечательные: Глубокий Угол, Подбельские Огородники, Еловый Груд, Пашутская Буда. В Глубоком Угле, например, остался всего один житель — 82-летняя Мария Панько. Уже 20 лет бабушка живет одна среди огромного леса. Корреспондент «Р» проведал Марию Андреевну и услышал от нее немало занимательных историй.

Деревня Глубокий Угол свое название оттого и получила, что добраться сюда непросто.

Лесная отшельница


Деревня Глубокий Угол свое название оттого и получила, что добраться сюда непросто. Когда-то приходилось преодолевать километры лесных зарослей. Теперь к деревне ведет хорошая дорога, а главная сложность — специальный пропуск. О его наличии нужно позаботиться заранее. Без документа въехать на территорию пущи точно не получится. 

От КПП до деревни примерно семь километров. Вокруг — тихий зимний лес. С моим проводником Николаем Панько делаем остановку, пробираемся к болоту. За несколько дней снега намело по колено.

— Вот какую домину отстроили бобры, — Николай показывает на белоснежный холм. — Длина примерно пять метров и высота метра полтора. Бобры за этим болотом присматривают, строят свои гидротехнические сооружения, чтобы оно не пересыхало. И на моей памяти такого не случалось.

«Вот сяду так у окна и смотрю, любуюсь. То олени к забору подойдут, то кабаны пожалуют».

Достопримечательности в пуще буквально на каждом шагу. Недалеко от болота — огромный 400-летний дуб. Через километр встречаем стадо оленей. Примерно 30 особей. Они, услышав звук двигателя, насторожились. На всякий случай отбежали чуть подальше. Стали, смотрят.

Николай Панько — один из трех сыновей Марии Андреевны. Живет в «столице» Беловежской пущи — в Каменюках. Маму навещает несколько раз в неделю. Привозит необходимые продукты, носит дрова, чистит от снега дорожки. В общем, помогает.

Симпатичный дом на окраине деревни. Приехали. Мария Андреевна гостям рада. Предлагает угощения: квашеную капусту, сало, пирог, чай на лесных травах. Усаживаемся за стол. За окном в ожидании весны спит Беловежская пуща.

— Вот сяду так у окна и смотрю, любуюсь. То олени к забору подойдут, то кабаны пожалуют. Летом дикие козы любят через забор перепрыгнуть и под яблоней лакомство поискать. Но больше всего люблю слушать птиц. Сяду на лавочке, а они стараются, поют на все лады. Такое чудо!

Вся жизнь в пуще


Мария Панько родилась в соседней деревне. В 20 лет вышла замуж, переехала к супругу в Глубокий Угол. С тех пор и живет здесь. Хотя дети давно зовут к себе, она не хочет покидать родные стены: «В своем доме лучше. Я здесь привыкла, в этом лесу жизнь прожила и никуда уезжать не хочу. Останусь, пока здоровье позволяет».


Но болячки все чаще дают о себе знать. Подводит зрение, каждый шаг дается с трудом. Бабушка не унывает. Топит печь, готовит еду, присматривает за нехитрым хозяйством: кота, собаку, двух кур и петуха тоже надо покормить. Чтобы маме было чем заняться, сын Николай каждый год разбивает несколько небольших грядок. Раньше Мария Андреевна с мужем держали коров, свиней, овец. А огороды и картофельные плантации занимали примерно полтора гектара. Работали от зари до зари.

— Электричество в Глубоком Угле появилось лет десять назад, — вспоминает бабушка. — Раньше пользовались лучиной, потом — керосиновыми лампами. Ничего, как-то жили. Собирались вечерами, ткали, вязали. Мужики в карты играли. Песни до ночи пели! Потом на крыше установили солнечные батареи. Зимой толку от них немного, а вот летом энергии хватало на пару часов работы телевизора и даже небольшого холодильника. А сейчас — красота! Свет есть, автолавка приезжает дважды в неделю. Вот только в деревне никого не осталось...

Остались разве что воспоминания. Нет-нет да и вспомнится детство, выпавшее на военное лихолетье. Семилетняя Манечка носила еду советским солдатам, сбежавшим из плена и нашедшим укрытие под сенью древнего леса. А вскоре из родных мест пришлось уехать. Немцы боялись партизан, а потому всем жителям Беловежской пущи приказали покинуть свои дома. Собрав нехитрые пожитки, семья Марии отправилась в Жабинку. Их дом, как и дома односельчан, оккупационные власти приказали сжечь…  

 — Мы вернулись, как только война закончилась. Как иначе? Мои батьки родились в пуще, деды. Мы здешние, и наше место в этом лесу. Построили новый дом, жизнь постепенно вошла в привычное русло. Вели хозяйство, ходили за 22 километра на базар в Каменец продавать масло, творог, яйца. Так и жили…

Николай ПАНЬКО живет в столице Беловежской пущи — Каменюках. Маму навещает несколько раз в неделю, помогает.

— Отцу в годы войны досталось, — вступает в разговор Николай. — Ему тогда было лет 14. Угнали на работы в Германию, он бежал и попал в концлагерь. О том периоде своей жизни рассказывал неохотно. Всякого насмотрелся и натерпелся. После освобождения воевал в Советской армии. В 1945-м вернулся в родную деревню, всю жизнь провел в пуще. Никуда не хотел уезжать.

Зубры и велосипед


Понять его несложно. Несмотря на бытовые неудобства, места здесь потрясающие. Сразу за забором — море грибов и ягод. Встретить зубра или оленя во дворе — обычное дело. Мария Андреевна вспоминает, как несколько лет тому царь пущи ее не на шутку напугал:

— Вечером кто-то постучал в двери. Раз, другой. Я подумала, пьяница какой заблудился, говорю ему: «Ну и стой под этой дверью! Я открывать не буду». Слышу, начал он о стену тереться. Подошла к окну, а там — огромная морда зубра! Прямо на меня смотрит. Ну, думаю, сейчас раму выставит. Схватила, что под руку попалось, начала стучать, кричать. Отошел чуть подальше, стал. Тогда я взяла газеты, скрутила факел и вышла на крыльцо. Зубр неохотно, но все же потянулся в чащу. 

Хлопот обитатели пущи бабушке доставляют немало. Кабаны то и дело у забора землю перероют, а могут и вовсе калитку вырвать. Дикие козы протоптали дорожку к клуне, где можно всегда полакомиться сеном. Но самая главная проблема — коршуны. Стоит выпустить кур — хищные птицы тут как тут. Унесли не одну курицу. Бабушка Маня очень гордится своим петухом, который однажды ввязался в бой с коршуном и успешно выдержал оборону, пока хозяйка с палкой не подоспела на помощь. Теперь место для прогулок домашней живности накрыто сеткой. От греха подальше.

Мария Андреевна говорит, что на ее памяти животные на людей не нападали. Пущанцы хорошо знают, как вести себя в лесу, чтобы не нажить неприятностей:

— Я думаю, что самый страшный зверь — человек. Когда встретишь дикого кабана, волей-неволей сердце в пятки уйдет. Но они людей стараются избегать, на глаза не попадаться. А если уж встретились, лучше тихо-мирно разойтись. К кабанам повышенного внимания проявлять не стоит. Особенно весной, когда у самок появляются поросята.

Неожиданных встреч у Марии Андреевны было немало. Разойтись с обитателями пущи, как в море корабли, получалось далеко не всегда. Бабушка подливает себе чаю,  чему-то улыбается, вспоминает:

— Поехала как-то за желудями для свиней. Поставила велосипед около сосенки, желуди в ведро собираю. Подхожу к велосипеду, а прямо возле него три зубра стоят! Огромный, поменьше и совсем маленький. Я ведра поставила на землю, стою и присматриваю дерево, на какое залезть можно. Бочком-бочком подошла к ели, забралась. А зубры не уходят. Стоят, смотрят. Интересно им. Долго я сидела. Когда слезла, мне уже не до желудей было. Вышла на дорогу — снова зубров увидела, мирно лежащих на обочине. Только их уже было пять или шесть. Прошла рядом, а они даже ухом не повели.

Или вот случай: пошли с племянницей в лес, а из-под елки выскочил дикий кабан. Перепугались все: и зверь, и грибники. Не разбирая дороги, кабан бросился удирать. Так торопился, что сбил с ног племянницу Марии Андреевны, и она оказалась на спине животного. Проехала несколько метров, упала. Теперь, вспоминая эту историю, бабушка улыбается, а тогда было не до смеха. До полусмерти испугались.

Мария Андреевна снова смотрит в окно, но там никого. Только молчаливый заснеженный лес. Бабушка с нетерпением ждет весны. Когда снова прилетят птицы, оживят окрестности своим многоголосием. Для единственной жительницы Глубокого Угла эта музыка — самая лучшая.

p.losich@gmail.com

Фото автора

Полная перепечатка текста и фотографий запрещена. Частичное цитирование разрешено при наличии гиперссылки.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter