Об этом историки спорят и сегодня. Проходят сроки давности, открываются секретные архивы. И появляются на свет сообщения разведчиков, дипломатов, наших зарубежных друзей, предупреждавших: война с фашизмом неизбежна. Даже сроки нападения, о которых упоминают самые разные источники, в целом совпадают. К примеру, в разведке такое совпадение считается подтверждением достоверности информации.
Таких часов отдыха в партизанских отрядах в Беларуси выпадало немного.Почему же, грубо говоря, прозевали? Как Сталин дал обмануть себя Гитлеру, поверив, что, заключив пакт о ненападении с Германией, отвел от страны угрозу?
Этот пакт, подписанный 23 августа, — последнее из подобных соглашений о ненападении, заключенных перед началом Второй мировой войны. Даже теоретически предполагать, будто Гитлер нарушит его и нападет на СССР, было запрещено. Похожих запретных тем накануне Великой Отечественной в Красной Армии и, что исключительно важно для понимания сути дела, в советской военной науке существовало немало.
Тактику ведения боевых действий на своей временно захваченной противником территории признали ошибочной. С точки зрения Иосифа Виссарионовича, была она идеологически ошибочной: расслабляла советский народ. Войну надо было вести малой кровью и на чужой территории. Так повелел вождь, и его решение стало неоспоримой важнейшей частью советской официальной военной доктрины. Оборона — лишь краткосрочный фактор для проведения необходимой мобилизации. Согласно стратегии, за ней следовал моментальный переход в наступление сразу же после отражения первых атак противника. А уж далее — победное наступление на чужой территории. Так что какие там партизанские отряды...
И мало кто сейчас вспомнит, что еще в начале 1930‑х годов был разработан план так называемой Глубокой операции. Если коротко, то в тылу наступавшего противника должны были проводиться разведывательные действия, поддерживаемые постоянными диверсионными вылазками партизан. Глубокую операцию успешно обкатали на маневрах Красной Армии, доказав ее поразительную эффективность.
А в помощь регулярным частям в тех же 1930‑х готовили на случай вторжения врага, неважно из какой страны, партизанские отряды. Они формировались в режиме строжайшей секретности. Состав — идеологически проверенные активисты — только члены партии и комсомольцы. Командирами отрядов, проводившими регулярные учения, назначались опытные чекисты, имевшие опыт диверсионной работы. Планы заброски, именно заброски, партизанских отрядов в приграничные западные районы изучил и одобрил нарком обороны Климент Ефремович Ворошилов.
В некоторых приграничных республиках и областях ограничились лишь обучением партактива в городских условиях. В Беларуси к Глубокой операции отнеслись со всей серьезностью. Здесь создали Специальное бюро ГПУ. В режиме полной секретности подальше от границы закладывались тайные схроны боеприпасов. С врожденной белорусской тщательностью отбиралось оружие. Пусть иногда не столь современное, однако надежное, к бою полностью готовое. Даже лесные сборы нечасто, но проводились. Будущие партизаны прошли отличную подготовку. Начальником специальной партизанской школы назначили уполномоченного Спецбюро Артура Спрогиса.
Вот что писал полковник разведки Артур Карлович Спрогис, сражавшийся в партизанах и на белорусской земле, в мемуарах: «Мы осваивали методы партизанской борьбы, работали над созданием партизанской техники, обучали будущих партизан минно‑подрывному делу. Все, чему мы научились в мирное время, оказало нам неоценимую помощь в борьбе с немецкими оккупантами».
Однако политическая конъюнктура изменилась. Сталин пришел к неоспоримому выводу: воевать предстоит с англичанами. Аккуратный Ворошилов возражать не посмел, послушно проглотил. И летом 1939 года, накануне начала Второй мировой, тихо созданные партизанские отряды также незаметно распустили. Не стало и схронов оружия.
Но не в Беларуси. Здесь с роспуском отрядов не спорили. Однако схроны разбирать не спешили, сохранили. И когда громыхнуло, очень быстро их использовали.
Да, Минск пал уже через неделю после вторжения. И почти одновременно с этим в чужом тылу вступили в бой с немцами партизанские отряды. Пусть еще слабые, но зато вооруженные, частично к тактике ведения партизанской войны подготовленные. Возглавляли их поначалу, как и все подпольное, партизанское движение, партийные и комсомольские работники, успевшие получить перед войной элементарные навыки диверсионной работы.
К сожалению, ставка лишь на партийное руководство оказалась ошибочной. Партийный актив люди знали в лицо. Предатели нашлись и в Беларуси. Выданных немцы в плен не брали, вешали и расстреливали безжалостно. Но все равно партизанское движение набирало силу.
Совсем недавно попались мне записи комиссара одного из партизанских отрядов, дравшихся в Смолевичах. Свидетельства необычны. Сведения об оставленных вопреки приказу лесных схронах каким‑то образом добрались до Москвы. И командиры засылаемых в немецкий тыл небольших, лишь из чекистов сформированных отрядов получали относительно точные их координаты. Оружие сразу же попадало в руки тех, кто к ним присоединялся. Потому, несмотря на неудачи первого страшного года войны, уже к декабрю 1941‑го в Беларуси действовало больше 230 партизанских отрядов. В них сражались около 12 тысяч человек. А к августу 1944‑го, когда был освобожден Минск, в партизанской битве участвовали около 370 тысяч мстителей.
Беларусь называют партизанским краем. Превратить партизанское движение во всенародное помогла и Глубокая операция, проводившаяся в первой половине 1930‑х.
Николай Долгополов.
dolgop1949@mail.ru
