Французская старушка на костылях, которую прямо в автобусе подожгли хулиганы из иммигрантского квартала во время беспорядков, к счастью, не погибла — ее вынесли из огня дочь и водитель. Однако этот инцидент подтолкнул к гибели и без того тлеющий образ европейского благополучия и стабильности. Главный специалист Института социально–политических исследований при Администрации Президента Владимир ГУРИН подходит к хулиганствующим поджигателям со своей, может быть, несколько непривычной для нас меркой. В смуглых подростках с бутылками с зажигательной смесью под мышкой эксперт по геополитике видит пешек в битве титанов–цивилизаций, которая разворачивается сейчас в мире. Панораму этого глобального сражения Владимир Гурин согласился нарисовать для читателей «СБ».— Владимир Иванович, «гражданская война» в иммигрантских кварталах Франции успела другие европейские столицы заразить «огнем», а аналитиков — не менее жарким спором о корнях проблемы. На ваш взгляд, почему вспыхнул Париж?
— Действительно, мнений и публикаций очень много, они противоречивые, однако в большинстве из них мне видятся некий «восторженный мазохизм» и оправдание бунтовщиков, знаете, как писал в начале века Брюсов, «и того, кто меня уничтожит, я приветствую звоном щита». Но некоторые точки зрения я разделяю — прежде всего это мнения французского автора Гийома Фая, предсказавшего эти события в своих книгах, или, к примеру, члена Московской коллегии адвокатов, закончившего Французскую полицейскую академию Евгения Ворожцова, который как раз специализировался на предотвращении массовых волнений. Они полагают, что этот конфликт нельзя называть социальным, потому что на пособия, которые получают жители иммигрантских анклавов, можно жить довольно прилично, не работая, т.е. проблема уровня жизни — не основная в этих событиях. Причина же того, что мы сейчас наблюдаем — и уже не только во Франции, — это крах западной либеральной цивилизации. Ведь мир — это арена конкуренции, иногда дружески корректной, иногда не очень, борьба субъектов, и некоторые из них весьма агрессивные. В данном случае я имею в виду сферу исламского мира, вернее, ту его радикальную часть, которая хочет объединить под знаменем ислама полтора миллиарда мусульман.
— Я правильно поняла, вы усматриваете в этих бунтах организованность?
— Я не усматриваю, я абсолютно убежден, что эта акция организована, причем тонко и грамотно, с определенными политическими целями. Это не стихийное выступление, а искусно поддерживаемая под соответствующим градусом напряженность молодого населения. Тем более что погромы, как вы знаете, перекинулись на Бельгию, Германию и т.д. Цели организаторов, мне думается, ясны — недавно израильская газета «Маарив», а Израиль, как известно, лучше всего изучил этот субъект — исламский мир, опубликовала любопытный план «Аль–Каиды» из 7 этапов по завоеванию мирового господства. Так вот, события во Франции отлично укладываются во второй этап этого плана. Первый этап, если верить исламистам, пройден в 2000 — 2003 годах, целью теракта 11 сентября 2001 года было втянуть США в войну и таким образом пробудить к борьбе радикальных мусульманских активистов по всему миру. А воплощение в жизнь реализуемого сейчас второго звена предполагает превращение «Аль–Каиды» в массовое движение и мобилизацию мусульманской молодежи, которая займется проведением различных акций на улицах городов всего мира.
Конечно, нельзя сбрасывать со счетов и иные субъекты, которые обязательно воспользуются сложившейся ситуацией, например, США и наднациональные структуры.
— Значит, за всеми беспорядками, по вашему мнению, стоит «Аль–Каида»?
— Вы знаете, не имеет значения, как называть подразделение исламских радикалов, отвечающих за организацию бунтов. Меня удивляет другое — ответной реакции со стороны властей практически не было. Франция потихоньку утрачивает свои европейские корни, свою европейскую самость, и если она сейчас не проснется как государство, то уйдет в небытие, и роман–антиутопия, недавно написанный российской писательницей Еленой Чудиновой «Мечеть Парижской Богоматери», имеет шанс сбыться. Или же не роман, а 5–й этап вышеупомянутого плана «Аль–Каиды» — установление халифата до 2015 года, когда, по их расчетам, влияние США на весь мусульманский мир будет очень ослаблено и исламисты будут действовать без всяких опасений, то есть будет установлен новый мировой порядок. Ислам — это мессианская религия, как и христианская, впрочем, только в «ваххабистской» интерпретации более радикальная и более агрессивная.
— Какую темную картину вы рисуете... А что же могут предпринять европейцы, чтобы этого не допустить?
— Проблема в том, что европейская (не только французская) цивилизация утратила идеалы и ценности вековой западной культуры, т.е. свой иммунитет. Нужны решительные меры, нужно пробудить самость нации, это значит, нация должна воспроизводить себя — в культуре, демографии. Если она этого не делает, то данное пустое место заполняется само собой — особенно, когда рядом еще более агрессивный сосед.
— Так что же теперь, получается, Европе надо полностью очищать иммигрантские кварталы и высылать их, закрывать границы, чтоб сохранить свою, как вы сказали, самость?
— Я не хочу показаться этнорадикалом и призывать к каким–то жестким мерам. Хотя в такой запущенной фазе «болезни» «хирургия» все же применяется французским правительством. Да, иммигранты, инородные элементы в цивилизации — это всегда проблема, но эти элементы могут быть ассимилированы при определенных условиях, на которых строились все цивилизации и империи. А именно инородные элементы должны уважать структуру, культуру, обычаи, порядки того государства, где они присутствуют.
— То есть вы считаете, просто интеграция иммигрантов в общество — не выход, нужна их полная ассимиляция, и они просто выполняют функцию своего рода «свежей крови»?
— Это не совсем так, вернее, это уже вопросы биологии, которые я бы не хотел затрагивать, а в контексте нашего вопроса «свежая кровь» — это синдром гуннов, варваров и т.д., другой «свежей крови» не бывает. Если цивилизация, народ не развивается на своем основании, он неизбежно погибает. А вот если это основание достаточно прочное, он может синтезировать и другие какие–то веяния, пример тому Япония, в которой модернизация произошла без вестернизации — страна переняла прогрессивный опыт других стран, сохранив традиционный уклад, основу общества. Та же ситуация и в Китае. А вот Соединенные Штаты близки к закату. Так сложилось, что из США сделали монстра, его мифологизировали, хотя аналитики понимают, что это государство–банкрот.
— А как вы считаете, где место Беларуси в этом современном мире, где каждая цивилизация дерется за свое место под солнцем?
— Беларусь должна выбираться к новым высотам со своими ценностями, своей комплиментарной цивилизацией. Союз с Россией, построение Союзного государства — совершенно правильный ход, этому нет альтернативы, даже некоторые белорусские партии, ранее отрицавшие необходимость союза с Россией, сейчас вынуждены это признавать. Нельзя себя загонять в этнорадикальную резервацию, которая ведет только к тупику. Вот помню, при Шушкевиче была «волна», когда грандиозной чистке подвергались этнографические музеи, где все, что было связано с Россией, вымарывалось, но ведь тем самым наша культура искусственно обеднялась. Кстати, я полагаю, что белорусы — самый имперский народ, может быть, даже более имперский, чем многие народы России. Имперский — в научном смысле этого слова, я не имею в виду невыгодный современный оттенок этого понятия. Белорусы вошли в историю, какую сферу ни возьми — культурную, экономическую, военную, внеся огромный вклад в становление восточнославянской цивилизации. Возьмите хоть Франциска Скорину, хоть Мелетия Смотрицкого, по азбуке которого учился Ломоносов, хоть Федора Достоевского. Еще раз повторюсь, нация должна развиваться на своем основании, иначе она погибнет.
— То есть без мигрантов нам все же лучше обойтись? Такими темпами и до ксенофобии недолго докатиться...
— Слава Богу, у нас очень трудно разжечь ксенофобские настроения: у нашего народа такие давние традиции толерантности. Вон пытались недавно некие товарищи из Варшавы с предвыборными целями заострить у нас польский вопрос, но не удалось — среди поляков много здравомыслящих людей. Я вообще противник разжигания какой–то розни, приклеивания на лоб ярлыков, криков «бей, спасай». Для грамотного разруливания таких ситуаций существуют здравые законы, которые нужно исполнять. Хотя наши, на мой взгляд, нуждаются в доработке: вот, к примеру, Беларусь, если я не ошибаюсь, отказалась принять из 1.800 переселенцев только 26, потому что они были на учете у Интерпола по подозрению в террористической деятельности. Только этого критерия недостаточно.
— Позвольте, а как же призывы к гуманности и терпимости? Ведь лозунг Управления Верховного комиссара ООН по делам беженцев напоминает нам: и гений может быть беженцем...
— Я хочу только подчеркнуть, что следует быть более разборчивыми, смотреть, кто нужен, полезен, устанавливать некие испытательные сроки. Вот, например, когда 700 тысяч албанцев прибыли в Германию после косовских событий — там резко прыгнула преступность. Многие албанцы сейчас торгуют наркотиками, живут за счет криминального бизнеса. Т.е. мы сталкиваемся с примером, когда представители этноса не могут ассимилироваться, они привозят в чужую страну свои законы... Так зачем нам перенимать такую политику, чтобы создавать проблемы, которых у нас нет. У нас замечательное государство! И не стоит из политкорректности автоматически брать на вооружение некоторые европейские методы в отношении иммигрантов. Мы видим на примере европейских же иммигрантских кварталов, чем это обернется. Как говорил мыслитель–традиционалист Карл Шмидт: «Если какой–либо народ перестанет действовать политически, в мире не станет меньше политики, зато станет одним народом меньше».
