При обходе я заметила: никто из врачей не употребил слово «рак»…
Вместе с группой врачей Минского городского клинического онкодиспансера участвую в еженедельном обходе палат. Идем в отделение опухолей головы и шеи. Здесь практически у всех — заболевания щитовидки.
— Щитовидная железа. Операция стандартная, — рассказывает лечащий врач коллегам историю болезни пациентки в первой по «маршруту» палате. Далее — медицинские термины, мне непонятные. Больной, похоже, также, но она внимательно вслушивается в каждое слово доктора.
Главврач диспансера Зигмунд Гедревич, главный онколог Минска, осматривает послеоперационные шрамы на шее пациентки.
— Разукрасили красиво, — говорит он. — Теперь уже с «цветочками» на шее. Ничего, рассосутся. Потом обрежем «хвостики» — и домой.
Глаза женщины при слове «домой» загораются.
Доброжелательное, с шутками общение Зигмунда Эдуардовича с пациентами действует на них более чем позитивно: если есть место юмору, значит, есть и надежда на лучшее. Главный врач в каждую палату заходит с неизменной улыбкой (правда, за дверями она исчезает: при обсуждении каждого конкретного случая болезни с коллегами, понятно, не до веселья).
Врач осмотрит больных, ответит на их вопросы, опять же пошутит.
— Как самочувствие? — спрашивает у одной из пациенток.
— Нормально. Вот только похудела немножко.
— Хрустальная мечта каждой женщины.
— Глаза почему такие печальные? — спрашивает у другой больной.
— Финиш не знаю, — по щекам женщины потекли слезы.
— Не финиш, а результат, и он положительный. Подарки детям подготовили к Новому году? К праздникам будете дома. А глаза надо поменять.
Онкология — болезнь пожилых. Но из каждого правила есть исключения. Здесь это 20–30-летние пациенты. Есть и совсем юные. 14-летняя девочка с раком щитовидки нерешительно смотрит на врачей, вошедших в палату. Удивительно, что в школе ей делали УЗИ и никакой патологии не обнаружили...
Побывала я в приемно-диагностическом отделении, где ставят диагнозы и в соответствии с ними определяют в специализированное отделение. В одной из палат на тумбочке увидела молитву, в другой — детский рисунок с надписью: «Дедушка Коля, выздоравливай!».
При обходе заметила, что ни разу не было произнесено слово «рак». По словам медработников, оно шокирует пациентов, поэтому пользуются нейтральными медицинскими терминами. Конечно, при желании больному о его состоянии рассказывают детально. В диспансере пациентам и их родным оказывают помощь психотерапевты. С этого года работает также психолог.
По словам Зигмунда Гедревича, у мужчин чаще всего встречается рак легких, у женщин – молочной железы. Суммарно — рак кожи. Сегодня достоверно известны факторы риска возникновения различных злокачественных образований, и с каждым годом таких знаний становится больше. Зачастую это последствия небрежного отношения к своему здоровью. Например, основные причины рака молочной железы — ожирение, курение, неправильное предохранение, аборты (врачи рассказывают о 30-летней пациентке, сделавшей 23 аборта), а также поздние первые роды (должны быть, как минимум, до 25 лет) и малое их количество. Рак кожи может вызывать воздействие солнечных лучей, солярий, разной степени ожоги.
Медработники Минского онкодиспансера постоянно перенимают международный опыт. В течение года неоднократно выезжают на различные симпозиумы, конгрессы. Недавно семь врачей побывали на конгрессе в Москве. Зигмунд Гедревич в этом году был на съезде онкологов в Ташкенте. В масштабах города комитетом по здравоохранению часто проводятся научные конференции по отдельным проблемам, в том числе по лечению и диагностике опухолей. Кроме того, на базе диспансера проходят семинары для врачей городских медучреждений — терапевтов, гинекологов, хирургов. Для того, чтобы они могли своевременно ставить диагноз. Излечение онкологического заболевания ведь в первую очередь зависит от того, вовремя ли оно выявлено. Опухоли растут безудержно и чем больше находятся в организме, тем агрессивнее становятся. В то же время многие соглашаются на операцию слишком поздно.
— Боишься последствий, ограничений потом каких-то. И понимаешь же, что операция нужна, но все думаешь: а может, как-нибудь без нее обойдется, — рассказывает Евгений, попавший сюда с подозрением на рак щитовидной железы. — У меня поначалу были даже мысли: если обследование покажет, что мне осталось лет пять, — откажусь от операции, зато поживу от души. А врачи сказали: что тебе пять, если можешь и своих тридцать пять прожить. Вылечишься, и все будет нормально. Некоторые в народную медицину бросаются. Нельзя ни в коем случае, узнал диагноз — бегом в больницу.
Заболевания 1-й, 2-й стадии почти все поддаются радикальному лечению, при запущенных 3-й, 4-й стадиях, несмотря на лечение, прогрессируют. Но в отдельных случаях лечат и их. С раком щитовидной железы, например, онкологи сегодня борются очень успешно, смертность почти нулевая. Людям удаляют щитовидку, и они живут полноценной жизнью. Правда, им показано регулярное медобследование, прием лекарств. Некоторые, кстати, удалив опухоль, к врачам больше не ходят, в то время как должны активно наблюдаться, особенно в течение первых лет после операции.
В разработку новых методов лечения онкологии государством вложена огромная сумма денег.
— Достаточно широко применяем метод общей гипертермии, — рассказывает Зигмунд Эдуардович. — С помощью специального оборудования поднимаем температуру тела больного до 42 градусов и вводим терапевтические препараты, а для того чтобы они действовали наиболее активно, увеличиваем концентрацию сахара в крови. Это позволяет повысить чувствительность опухоли, тем самым добиться лучших результатов. Как правило, применяем такой метод при лечении пациентов с агрессивными образованиями с высоким метастазированием. В сравнении с химиотерапией этот метод дает лучшие результаты.
Практически каждый год в республике медработники, в том числе врачи онкодиспансера, организовывают акции здоровья. И результат есть.
— Узнал о болезни случайно, — рассказывает один из пациентов диспансера. — Ради интереса решил сделать УЗИ на выставке «Содействие здоровому образу жизни», где проводили разные виды диагностики. Для меня результат был совершенной неожиданностью. До сих пор не осознаю до конца, что болен. Теперь часто думаю: если бы тогда не проверился — жил бы, не подозревая о болезни, ведь ничего же не беспокоит. Страшно подумать, чем могло бы закончиться это неведение…
