— Саша, а с каким фильмом вы обычно встречаете Новый год как зритель? Есть у вас любимый?
— Критики считают, что любое продолжение фильма всегда хуже первой части. К “Ёлкам” это не относится?
— Думаю, нет. Потому что есть такое чудо как продюсер Тимур Бекмамбетов. Над “Ёлками” работает много сценаристов — все профессионалы, поэтому находят какие-то новые ходы и сюжеты, не высасывают истории из пальца. Все “Ёлки”, по-моему, отличаются друг от друга.
— Вы из семьи военного. Вам это помогло в работе над другим вашим образом в сериале “Кадетство”?
— Не то чтобы как-то конкретно помогло... Отец меня никогда не “строил”. Но именно его образ был у меня перед глазами во время съемок, я вспоминал, как он разговаривает, как носит форму. Жаль, что современное кино не всегда дает возможность сделать все по правде жизни. Иногда приходится подстраиваться под камеру, продюсеров, сроки. И не всегда все получается правдоподобно. Отец иногда ругал за какие-то сцены в “Кадетстве”: мол, нельзя было так, это не совсем точно. Я объяснял, что времени у нас не было.
— А против актерской профессии он не выступал?
— Нет. Родители уважают мое мнение, а я — их.
— Вычитал в вашей биографии, что мама привела вас в модельное агентство Вячеслава Зайцева еще ребенком.
— Да, я там начинал. Там было актерское мастерство, которое меня и интересовало, а не дефиле. (Смеется.)
— Сегодня это целая индустрия — дети в шоу-бизнесе, кино, рекламе... На ваш взгляд, с какого возраста можно начинать этим всерьез заниматься?
— В свое время я снимался в “Ералаше”, до сих пор общаюсь с Борисом Грачевским. Насколько могу судить, лет с 7 лет ребенка можно смело пробовать в кино. В Москве, к примеру, много детских актерских школ. Но, увы, не все они честные. Даже я как-то попал в такой лохотрон. Хотел научиться вокалу, заплатил деньги, ездил на репетиции, со мной занимался педагог. День прошел, второй, третий... На четвертый пришел — пусто, никого нет, охранник сказал, что все съехали.
— В минском Современном художественном театре вы играли в спектакле “Родня” по пьесе “Старший сын” Александра Вампилова. Сегодня вас не тянет в театр?
— А я там и играю. В спектакле “Билокси-блюз” по Нилу Саймону, в постановке “Наш папа — клоун” с сильной актрисой Вахтанговского театра Ольгой Тумайкиной. Это все антрепризы, и мне их хватает, чтобы смотреть на профессионалов в работе, что-то черпать для себя и творчески не угасать. Антрепризы хорошо тонизируют.
— У вас бывают кризисные моменты, когда эмоционально перегорели, а надо выходить на съемочную площадку или на сцену? Как вы с этим справляетесь?
— В этом и заключается наша профессия — в любой момент надо уметь включаться. Конечно, бывает трудно, особенно когда снимаешься в сериале, где в день надо снять до 12—16 минут готового материала. В полном метре мы снимаем обычно 2—3 минуты — представляете, какая это разница и какое напряжение! В сериале меньше времени дают на то, чтобы собраться, в одной сцене надо плакать, а в следующей уже смеяться. Иногда это очень трудно, порой психуешь, что тебе дается мало времени, чтобы сделать все достойно.
— А трудно держать из серии в серию один и тот же характер в сериале?
— Грузинский режиссер Нана Джорджадзе во время совместной работы над одним сериалом не давала мне сценарий, просто обрисовала моего персонажа. Я так и играл. Правда, тогда был еще маленьким. В результате получилось очень даже ничего — и персонаж, и характер. Какое было настроение, с таким и входил в кадр. Так что, думаю, все зависит от режиссера.
Фото Павла ЧУЙКО
