Не будет большим преувеличением сказать, что в 90-е годы прошлого века никто не воспринимал Россию как серьезную военную державу. Из армии доходили только новости о дедовщине. ВПК стремительно деградировал. На международном уровне всерьез обсуждался вопрос о том, может ли эта большая страна сама контролировать свой огромный ядерный арсенал. Первая чеченская война не добавила авторитета российским вооруженным силам. Вторая война хотя и оказалась победоносной, но была выиграна с большим напряжением сил.
К тому же россияне буквально бросали свои военные базы по всему миру. Они оставили Лурдес на Кубе и Камрань во Вьетнаме, досрочно покинули Грузию и вывели своих десантников из Косово.
Но затем Владимир Путин и его окружение поняли, что без стальных мускулов их никто не собирается воспринимать всерьез. В итоге ставка была сделана на развитие военной машины. Способствовали этому и «тучные нулевые», когда нефть была на пике своей стоимости, рос в цене газ и соответственно доходы России.
Первой внушительной демонстрацией российской мощи оказалась операция в Грузии в августе 2008 года. За пять суток россияне разнесли в пух и прах вооруженные силы, которые пять лет усиленно муштровались натовскими советниками и чей бюджет почти в два раза превышал военные ассигнования Беларуси.
Не все в той операции было безоблачно, в глаза бросались серьезные огрехи. Новый министр обороны Анатолий Сердюков получил карт-бланш на жесткое реформирование всей военной сферы. Однако вскоре разразились оглушительные коррупционные скандалы, связанные с его деятельностью. Казалось, что планы реформ разбились о казнокрадство и бюрократию.
Такой вывод был преждевременным. Наряду с неблаговидной стороной деятельности Сердюкова его команда сделала немало полезного по реструктуризации громоздкой оборонной сферы. На усиление Путин направил «ястреба» Дмитрия Рогозина на ВПК и сверхпопулярного в народе Героя России Сергея Шойгу — непосредственно на Министерство обороны.
И вскоре весь мир поразила стремительная и профессиональная крымская операция. Она носила так называемый гибридный характер. То есть без открытых вооруженных столкновений, используя морально-психологический и информационный факторы, Россия смогла нанести поражение более чем 20-тысячой группировке (большая часть которой перешла на российскую сторону) и занять стратегически важную территорию.
Очевидно, не обошлось без участия России и в Донбассе. Опять-таки там действовали опосредованно, не прибегая к прямому вооруженному вторжению. До 2014 года все думали, что так умеют только американцы. Но как Петр I учился у шведов, так и Путин и его команда многое переняли у своих нынешних конкурентов на мировой арене.
И вот операция в Сирии, которая началась 30 сентября. Здесь многое впервые: и применение Россией силы на Ближнем Востоке в большом масштабе, и удары крылатыми ракетами, а теперь еще к операции присоединяется российский авианосец.
Нужно сказать, что американцы проспали не только подготовку России к сирийской операции, но и в принципе рост военного потенциала этой страны. И в Грузии, и в Крыму, и в Донбассе Путин всегда опережал США на полшага (если не больше). От постоянной необходимости реагировать на уже произошедшие события — явная нервозность и даже истеричность американских политиков. Они не знают, что предпримет Путин в следующий момент, они растеряны и вынуждены бить по хвостам.
Кто-то скажет, что это опасная игра. Наверное, так. Но неужели можно было всерьез предполагать, что военная гегемония США будет вечной? Мы много говорили о необходимости построения многополярного мира. Он рождается на наших глазах — в пороховом дыму и грохоте крылатых ракет. Но хотелось бы, чтобы наши русские братья не забывали, что в друзьях у них не только армия, флот и авиация, но и преданные союзники, такие как Беларусь.
gigin@belta.by
