В мае прошлое часто сходится с будущим. Первые ростки наших главных «опен–эйров» проклюнулись еще в 1968–м, в дни Всесоюзного фестиваля мастеров оперного и балетного искусства, проходившего в Минске. Сокровища мировой живописи стали доступны зембинским школьникам задолго до появления интернета, когда в том же мае Надежда Ходасевич–Леже, часто навещавшая сестру на родине, подарила Зембину несколько десятков точных копий великих картин. 20 лет спустя Лошицкую усадьбу наконец признали памятником, и произошло это опять же в мае. А еще ровно через 10 лет классическую монументальность минских изваяний нарушила «Незнакомка», с которой началась фактически вся наша современная жанровая скульптура, спустившись с постаментов к публике.
Как Лошица стала памятником
За несколько десятилетий до своего нового статуса Лошица была местом малоинтересным. Заброшенный парк с выкрашенным в казенный цвет домом, где прозябали полузабытые лаборатории НИИ почвоведения, овощеводства и картофелеводства, давно покинутые учеными. Массовый интерес к этому месту начался со скандала — накануне сотрудники «Минскзеленстроя», которым городские власти не один год пеняли на захламленность парка, попытались решить проблему одним махом. Точнее, несколькими взмахами топора, отрапортовав об «очистке 1,5 га площади и заготовке 6 кубометров дров». Тогда–то и вспомнили, что Лошица была не только резиденцией оккупантов в годы Великой Отечественной войны, а еще уникальным питомником экзотических деревьев, местом многолетних селекционерских экспериментов, первые из которых проводил еще в XIX веке Евстафий Любанский, а продолжил академик Николай Вавилов. Резонанс был большой, в том числе в прессе. Весной 1988–го Мингорисполком принял решение о сохранении и реконструкции Лошицкого парка и усадебного дома, определив срок начала реставрационных работ, — планировалось, что польские специалисты начнут восстанавливать бывшее имение через год. Немногих лаборантов и работников совхоза «Лошица», занимавших здания, оперативно переселили. Польские реставраторы приехали, оценили фронт работ, уехали и не вернулись. В 1989–м впервые в истории СССР было официально объявлено о начале экономического кризиса, а вскоре и сам СССР стал историей.
— Этим, кстати, и объясняется, почему усадебный дом перестроили из нового бруса, — не без сожаления замечает старший научный сотрудник музея в Лошице Василий Сидорович. — Реставрация началась только в 2008 году, до этого здание 20 лет не отапливалось, добавили разрушений дожди и морозы. И все же здесь можно прикоснуться к аутентичной стене, по которой, быть может, в задумчивости проводила пальчиком Ядвига Любанская, знаменитая «Белая панна», героиня одной из самых романтичных легенд Минска. Под слоями краски классических для советских госучреждений цветов расчистили изысканное покрытие эпохи модерна, оставив часть коридора таким, каким он был при прежних хозяевах. Атмосфера ушедшего времени здесь ощущается, пожалуй, как ни в одном из других наших музеев. Все вещи, которыми наполнили его залы, — с памятью, каждый предмет возрастом более 100 лет. Благодаря коллекционерам, продлившим сроки демонстрации своих раритетов, пока музей их окончательно не выкупит: прошлогодний конфликт благополучно улажен. Вещей, принадлежавших бывшим владельцам, здесь, конечно, нет — после стольких–то войн и испытаний. Однако недавно сотрудникам музея удалось договориться о сотрудничестве с внучатым племянником пани Ядвиги — благодаря ему в экспозиции скоро появятся четкие фотографии той, даже внешность которой представляется нашей публике довольно туманно, в основном по картинам современных художников. Не исключено, что новые архивные находки (исследования ведутся) не сегодня завтра позволят узнать, какая из версий ее судьбы наиболее правдива.
К слову, если бы все осуществилось так, как задумывалось в 1988–м, скорее всего, легенда о «Белой панне» не оказалась бы такой живучей (усадьбу тогда планировали переделать не в музей, а в Дом ремесел). К Ночи музеев это место станет еще более атмосферным — с выставкой реконструкции исторической одежды, в которой могли бы прогуливаться по старой Лошице гости Прушинских и Любанских. Под музыку «Майских музыкальных вечеров» — субботние концерты запланированы до лета.
Театр одного скульптора
Читайте также
Он мог бы установить даже не сто, гораздо больше скульптур — работал быстро, самозабвенно, игнорируя запреты врачей. Второй протез оплатил гонорарами. И до отливки своей «Золушки» у крыльца одного из минских ЗАГСов не дожил, оставив семье в наследство лишь бесчисленные эскизы, работы в пластилине и несколько неизданных рассказов.
Владимир Жбанов
Запах старых фолиантов
Вскоре аромат цветущих каштанов смешался с характерным запахом старинных фолиантов — скупка–продажа антикварной литературы была организована на всех минских площадях, возле дворцов культуры и у крыльца Белгосфилармонии.
Кстати, в те годы антикварными считались книги, изданные до 1850 года, все остальные — букинистикой (сейчас антиквариат — от 50 лет и старше). Цена определялась прейскурантом, утвержденным в 1979 году, а продавцов книжных магазинов готовили вместе с будущими полиграфистами, нагружая фактически университетскими списками литературы, обязательной к прочтению.
Фото Владимира Шлапака— В 1978 году, когда я пришла работать в книжную торговлю, вполне можно было купить издание даже XVII века, даже с автографом, — вспоминает старейший продавец Дома книги «Знание» Галина Кондратович. — Сейчас такие книги если и встречаются, сразу попадают в государственные библиотеки.
Тогда редкая советская семья не стремилась обзавестись домашней библиотекой — книги были самым доступным предметом роскоши, несмотря на то, что достойную литературу приходилось доставать. Галина Семеновна не забыла внушительные скопления народа, собиравшиеся накануне открытия у букинистических магазинов — из желающих продать, купить и дилеров, которых тогда называли спекулянтами. Сегодня количество таких магазинов уменьшилось в разы, однако в последнее время, подтверждают продавцы, мода на домашние библиотеки возвращается. Несмотря на электронные книги, современное стремление не привязываться к вещам и прочее в том же духе. Самые желанные издания — 50 — 70–х годов, в добротных обложках, с безупречными переводами и редактурой. На сегодняшних полках с букинистикой они еще есть.
cultura@sb.by
