Два главных европейских события этой недели — продолжающийся чемпионат континента по футболу и референдум в Великобритании по вопросу выхода из Евросоюза. Референдум — самая что ни на есть прямая форма демократии, но немногие страны по этой форме могут позволить себе жить. Первой на ум приходит, конечно, Швейцария: граждане настолько ответственны, что на референдумах голосуют то против снижения налогов, то против выплаты гарантированного минимального дохода. Но могут ли другие страны последовать этому примеру и при принятии судьбоносных решений полагаться на глас народа и прямую демократию?
Кажется, референдумы в Евросоюзе входят в политическую моду. В апреле голландцы проголосовали против Соглашения об ассоциации ЕС с Украиной. Результаты референдума были исключительно “консультативными”, а явка низкой, но правительству все равно придется на них оглядываться. В начале мая правительство Венгрии подтвердило намерение провести референдум по плану Еврокомиссии о распределении беженцев. До сих пор Венгрия обходилась анкетами: разослали 8 млн штук, миллион вернулся обратно. И страна запестрела плакатами о том, что “народ решил”, что мигрантам в Венгрии не место.
Ну а теперь вот Великобритания...
Что между ними общего? А то, что чаще всего (Швейцария не в счет) инициируются они евроскептиками и по общеевропейским вопросам. Означает ли это, что народ перестает доверять политикам, которых сам же и выбрал? Возможно. Потому как многие решения принимаются без консультаций с народом (который все чаще сводится к функции “избиратель”). Между прочим, главные органы, определяющие политику Евросоюза, — Европейская комиссия и Европейский совет — не являются выборными. Жана-Клода Юнкера и Дональда Туска граждане Евросоюза не выбирали. Когда ЕЭС (Европейское экономическое сообщество, предшественник ЕС) создавалось в 1957 году, референдумы не проводили. Никто не советовался с гражданами и по поводу введения единой валюты. Вот Дания и Швеция провели референдумы о присоединении к еврозоне, и население проголосовало против.
В этом кроется частичный ответ на вопрос о том, почему с народом редко советуются: потому что народное мнение далеко не всегда поддерживает желания своих политиков. Вот, например, ирландцы, в 2001 и 2008 годах голосовали против договоров, передающих значительные полномочия от национальных правительств общеевропейским институтам. В обоих случаях Дублин смог выторговать более выгодные для себя условия, а потом были проведены повторные (уже с позитивным для ЕС исходом) референдумы.
Но самым мощным голосованием “против” были референдумы во Франции и Нидерландах в 2005 году по поводу введения общеевропейской Конституции: население обеих стран-основательниц проголосовало против. И Конституции у ЕС нет.
Руководитель ультраправой австрийской Партии свободы (проигравшей доли процента на недавних президентских выборах, результаты которых сейчас оспаривает в суде) заявил, что Австрией нужно управлять через референдумы. Возглавляющая французский Национальный фронт Марин Ле Пен пообещала провести референдум о выходе своей страны из ЕС, если выиграет президентские выборы в 2017 году. Руководитель итальянского популистского движения “Пять звезд” Беппе Грилло обещает референдум о пребывании своей страны в еврозоне, если станет премьер-министром. Представители его движения руководят Римом и Турином, между прочим.
Референдум — то, на что рассчитывают в Каталонии, Шотландии и Фландрии, мечтая о суверенитете. Финляндия и Швеция не примут решения о присоединении к НАТО без одобрения своего населения.
Это же относится к Австрии и Ирландии, если они захотят отказаться от своего “нейтралитета”.
В разных странах разные процедуры для референдума и не во всех его решения являются обязательными. Но политики, которые хотят быть избранными, не могут не учитывать глас народа. Даже если он отличается от того, что они сами отстаивают.
sbchina@mail.ru
