Слова эти последняя императрица Российской империи Александра Федоровна в 1916 году велела начертать на здании часовни, построенной в Минске на Переспе, у Старовиленского тракта, за развилкой его с трактом Долгиновским (нынешняя улица Червякова). Во время войны, которую тогда называли то Второй Отечественной, то Великой Европейской (ведь еще никто и не подозревал, что за Первой мировой последует и Вторая), государыня довольно часто наведывалась из Ставки в Могилеве в почти прифронтовой Минск, где находилось более десяти госпиталей и полевых лазаретов (один из них содержался на средства самой императрицы), куда доставляли раненых из–под Барановичей, Молодечно и Мяделя. Многие воины умирали от ран и болезней. Хоронили их в зависимости от вероисповедания на разных кладбищах: католиков — на Кальварийском, иудеев, мусульман и протестантов — на несуществующих уже своих погостах, а куда более многочисленных православных — на братском военном кладбище, расположенном между Старовиленским и Долгиновским трактами. Решение о его создании приняли на заседании Минской городской думы 3 ноября 1914 года. Вскоре для отпевания вознесли часовню, судя по сохранившемуся фотоснимку, деревянную. Проект сделал по просьбе императрицы сам Бенуа.
Знак мемориала
У кладбища на Переспе (напомню, что это речушка, протекающая нынче под землей, севернее Сторожевки) трагическая судьба. Во–первых, вскоре его стали путать (и сегодня продолжают) со Сторожевским, довольно отдаленным, во–вторых, в атеистические времена погост перестали именовать православным, хотя печать, свидетельствующая о том, виднеется на документах 1916 — 1917 годов, в–третьих, перед Второй мировой войной снесли часовню. Но само кладбище еще значится на немецких картах времен оккупации. Его сровняли с землей, заасфальтировали и преобразовали в так называемый Сторожевский рынок, именуемый в народе «птичьим». Владимир Короткевич, с которым мы иногда ходили сюда полюбоваться на лошадей и голубей, говорил мне о «военных захоронениях под нашими ногами», но я не придавал особого значения — ведь историки об этом молчали.
И вот почти четыре года назад, в конце лета 2007 года, руководитель Международного общественного объединения «Русь единая», известный литератор Михаил Ткачев пришел ко мне с активистом этой организации Анатолием Ткаченко. Последний выложил на стол полученные благодаря стараниям минских и московских энтузиастов копии документов, сохранившихся в бывшем Императорском архиве. Они свидетельствовали, что на исчезнувшем с лица земли кладбище похоронено около пяти тысяч защитников Отечества, из них почти половина — офицерский состав. Указаны подробные сведения о жертвах — нет, как сказала императрица, о героях! — войны: русских, украинцах, белорусах, представителях народов Средней Азии, Закавказья и Поволжья, а также о поляках и немцах, оказавшихся на территории империи. В лазаретных бумагах указано также, где кого похоронить в соответствии с вероисповеданием.
Гости, познакомившие меня с документами, предложили использовать их в печати, и вскоре, 5 сентября 2007 года, в газете «СБ. Беларусь сегодня» появилась статья «Дома на погосте», вызвавшая многочисленные отклики, в том числе и из–за рубежа (часть из них была напечатана в газете). Но, очевидно, издеваюсь я теперь сам над собой, мне не следовало печатать ее под устоявшейся рубрикой «Ворчания деда Адама», ибо в горисполкоме, вероятно, решили, что ворчание — это несерьезно, на него можно и не реагировать. И только после того как митрополит Филарет обратился на заседании Синода к Президенту с просьбой посодействовать соблюдению законов земных и небесных, ситуация изменилась. В итоге 15 сентября 2008 года горисполкомом было утверждено задание на проектирование «благоустройства территории бывшего кладбища в квартале ул. Червякова — Старовиленский тракт — пер. Озерный». В пункте 6 говорилось о размещении «мемориальной часовни, фонарей освещения, памятных досок, ограждении территории кладбища».
Задание огласили на пресс–конференции. Казалось, воз тронулся с места. Но 18 сентября тут же и забуксовал: без всяких объяснений в адрес КУП «УКС администрации Центрального района г. Минска» (кладбище находится на его территории) и УП «Минскпроект» за подписью заместителя председателя Комитета архитектуры и градостроительства Мингорисполкома В.И.Куршина был направлен документ «Об отзыве согласования задания на проектирование», где предлагалось «срочно переработать указанное задание, исключив из последнего предложения пункта 6 слова «...мемориальной часовни...» и заменив их словами «мемориальный знак».
Но понятие «мемориальный знак» неопределенно: это может быть и небольшой камень, и стела, и... ротонда. Именно открытую ротонду (это значит — парковую беседку) настойчиво предлагалось установить на кладбище, очевидно, на радость местным забулдыгам.
Правда должна восторжествовать
Между тем строители начали возводить вокруг кладбища основательную каменную ограду. Она была бы уместна вокруг мемориальной часовни, но никак не соответствовала бы «памятному знаку», отмеченному в проекте неопределенной точкой. К тому же по углам на ограде сели не то вороны–стервятники, не то химеры, у одного из входов — такие же металлические орлы, но не императорские, а времен уже Керенского, без корон, а у второго — не то ангелы с крыльями, не то циркачки, держащие нечто лентообразное. Из Георгиевских крестов на колоннах исчез сам Георгий Победоносец и так далее. Удивленный и, более того, обескураженный, я публично, на заседании Комиссии при Совете Министров по выявлению, возвращению, совместному использованию и введению в культурный оборот национальных культурных ценностей (а кладбище — та же ценность), задал вопрос сопредседателю комиссии, тогдашнему заместителю министра культуры Владимиру Гридюшко, что бы эта вся нелепица значила. Он заверял, что все будет еще обсуждаться. Но никакого обсуждения не было. Правда, орлы–стервятники, а заодно и орлы Керенского с ограды, как и денежки налогоплательщиков, исчезли, но символический Георгий Победоносец так и не появился.
И оставался нерешенным главный вопрос: парковая ротонда или мемориальная часовня?! Сведущие люди объяснили мне, почему, несмотря на два решения церковного Синода, разгорелось такое противостояние, вокруг чего будет такая дорогущая ограда: оказывается, территория кладбища продана одной именитой российской даме с нарушением юридических и моральных законов. А кому хочется признаться в таких нарушениях?!
Но, как писал Франциск Скорина, правда Божья и правда человеческая раньше или позже должны восторжествовать. В надежде на это группа лиц, отыскавшая в Москве документы о захоронениях в Минске, в конце прошлого года обратилась с убедительным письмом к Президенту Александру Лукашенко. Реагирование я неожиданно для себя увидел воочию через месяц–другой, идя по улице Червякова к остановке автобуса: часовня начала строиться! А рядом виднелось изображение, каковой она будет: купол в классическом стиле с крестом, полуоткрытая главная стена с иконой Божьей Матери «Знамение», которая размещена по благословению владыки Филарета, а вокруг церкви на открытых пьедесталах поименно увековечены более двух тысяч похороненных здесь офицеров Великой Европейской. Их окончательные списки уточняются. Рядовые же воины останутся лежать безымянными.
Я хотел бы высказать (думаю, что и от имени читателей газеты) глубокую благодарность группе одержимых правдоискателей во главе с Анатолием Ткаченко, которые опровергли миф, будто никакого кладбища на месте бывшего Сторожевского рынка не было. Не буду перечислять их здесь всех поименно, ибо это уже сделала военная газета «Во славу Родины», назову только несколько фамилий. Это участник Великой Отечественной войны, ныне покойный Иван Ковалев, прошедший фронтовой путь от Сталинграда до Вены. Это бывший летчик, ныне покойный Геннадий Сергиенко. Это член–корреспондент Международной академии экологии Анатолий Туболец. Это кандидат технических наук Юрий Суходолов, священник Иван Гомель, фермер Андрей Зюзин, бывший главный архитектор Витебска, а ныне пенсионер Алексей Щерба. И москвичи: историк Анатолий Василенко, один из руководителей министерства сельского хозяйства Российской Федерации, ныне покойный Сергей Дерявов, издатель Алексей Сенин. И, конечно же, зачинатель и руководитель всего поиска Анатолий Ткаченко. За проделанную работу недавно он получил благодарность от министра обороны Юрия Жадобина.
Следует сказать хотя бы несколько слов о наиболее заслуженных офицерах, похороненных на Минском братском православном кладбище. Это унтер–офицер Эдмунд Фогт, член экипажа бомбардировщика «Илья Муромец–III», погибший при падении самолета 2 ноября 1915 года. Это кавалеры ордена Святого Георгия и Георгиевского оружия прапорщик князь Илья Челокаев, прапорщик Тихон Ненько, штабс–капитан Евстафий Урсуленко и многие другие. Полный список их находится на сайте в интернете, размещенный там с надеждой найти потомков воинов, «за Отечество жизнь положивших». И добавлю от себя: со стремлением пригласить этих родственников на торжественный акт освящения часовни и всего кладбища. Ведь скоро будет 97–я годовщина начала Великой Европейской войны и вступления в нее России, а там близко и столетие со дня начала событий, сыгравших переломную роль в истории большинства европейских народов, в том числе и белорусского.
...Да, у журналиста порой бывает долог путь от посева до жатвы. И все же я, пожалуй, никогда до сегодняшнего дня не испытывал такого внутреннего удовлетворения, как в случае с «домами на погосте», удостоверяясь ежедневно, что часовня на том историческом погосте все ближе и ближе к завершению.
