Герой неизвестной войны

В Советском Союзе тоже началось спешное формирование частей и подразделений «добровольцев». Так как сухопутные войска решили не посылать — хватало китайцев, наши «добровольцы» были из ВВС и ПВО.

5 июля 1950 года на аэродром «Туношна», где шли полеты 18–го гвардейского истребительного полка, приземлился самолет командующего Московским районом ПВО генерал–полковника Кирилла Москаленко. Летчиков собрали и построили прямо на аэродроме. Генерал долго не разглагольствовал и объявил, что их полку, как и всей 303–й дивизии, доверена почетная боевая задача, которую предстоит выполнить в небе Кореи. Распространяться о предстоящей им миссии запрещалось — гостайна, родственникам сообщить, что это всего лишь спецкомандировка на Дальний Восток. Все.

Дальше поработали особисты — отсеяли неблагонадежных, и уже 10 июля специальный литерный поезд вез «добровольцев» на войну. По кандидатуре Евгения Стельмаха у контрразведчиков имелись вопросы. Беспартийные холостяки в авиации всегда были под особым присмотром. А вдруг драпанет на самолете за кордон? За Евгения поручился сам комдив Лобов.

Какое–то недоброе предчувствие тревожило Стельмаха. Перед самым отъездом он зашел к жене Щукина Нине и попросил, если что–то с ним случится, отправить его скромные пожитки родным — в Осиповичи.

Аэродромом 18–го гвардейского полка на Дальнем Востоке стала «Воздвиженка», располагавшаяся рядом с городом Ворошилов (Уссурийск). В ноябре 1974 года этот секретный военный аэродром стал известен всему миру. Именно здесь садились Ил–62 генсека Л.Брежнева и «Боинг–707» президента США Д.Форда, прилетевших на переговоры о разоружении. По иронии судьбы на местном аэродроме в 1950–м и готовились к предстоящим боям с американскими асами сталинские соколы.

4 августа в «Воздвиженку» прибыли в ящиках прямо с авиазавода новенькие МиГ–15 бис, у которых по сравнению с МиГ–15 первых серий уже стояли бустера (гидроусилители), разгрузившие ручку управления самолетом, и более мощный двигатель, значительно улучшивший его летные характеристики.

Решение применить в корейской войне новейшую модификацию МиГа было вынужденным. Попытка отбиться от американцев поршневыми истребителями Як–9 и Ла–9, которые Советский Союз поставлял китайским и северокорейским ВВС, закончилась плачевно. Они были нещадно биты американскими реактивными самолетами Ф–84 «Тандержет» и Ф–80 «ШутингСтар». Ситуация еще более обострилась, когда в небе Кореи появился новейший истребитель Ф–86А «Сейбр». Под их прикрытием главная ударная сила американцев тяжелые четырехмоторные бомбардировщики Б–29 «Суперкрепость» безнаказанно испепеляли северокорейские города и села. Это тревожило и невероятно нервировало Сталина. Б–29 был носителем ядерного оружия, а планы его применения против СССР были ему хорошо известны: Pincers — 50 ядерных бомб по 20 городам, Sizzle — 133 бомбы по 70 городам, Drop–Shok — 300 (!) ядерных бомб по 200 (!) городам Советского Союза. «Суперкрепости» надо было остановить любой ценой.

Налет у Стельмаха и его товарищей на МиГ–15 был мизерным. В Туношне они успели сделать всего около сорока полетов. 9 августа Евгений впервые поднялся в дальневосточное небо. Реактивный гул на аэродроме «Воздвиженка» затихал теперь только в те дни, когда вмешивалась капризная приморская погода.

Вести, которые доходили до наших авиаторов из Кореи, оптимизма не внушали: воздушные бои, которые уже вели там на МиГ–15 советские летчики, шли с переменным успехом. Сказывались нехватка опыта, малый налет и слабая натренированность в полетах.

Советское командование начало готовить достойный ответ американцам. Из Подмосковья на Дальний Восток была срочно переброшена элитная, «парадная» 324–я Свирская Краснознаменная истребительная дивизия под командованием знаменитого летчика трижды Героя Советского Союза гвардии полковника Ивана Кожедуба, которая вместе с 303–й дивизией Лобова и должна была не только начистить клювы американским ястребам, но и показать истинную мощь советских асов. Первой перелетела на китайский аэродром «Аньдун» и вступила в бой дивизия Кожедуба.

В марте 1951 года настал черед авиаторов 18–го гвардейского полка. Переодевшись в китайскую форму без знаков различия и получив документы с китайскими фамилиями, они нанесли на свои МиГи... корейские опознавательные знаки. 16 марта состоялись крайние полеты в «Воздвиженке», а уже через два дня железнодорожный состав с летчиками пересек советско–китайскую границу на станции Градеково и двинулся на Харбин. Следом на платформах в ящиках, укрытых брезентом, везли МиГи. Станцией назначения был Мукден, где 3 апреля на местном аэродроме старший летчик гвардии старший лейтенант Стельмах облетал после сборки свой МиГ–15 бис. 

В апреле из–за плохой погоды было всего семь летных дней, за которые Стельмаху довелось сделать в китайском небе всего несколько полетов. Со дня на день летчики ждали вылет на аэродром «Аньдун», с которого кожедубовцы вели ожесточенные бои с американцами. Получили строжайший инструктаж: воевать только над территорией Северной Кореи, 38–ю параллель ни в коем случае не пересекать, над морем, где господствовал американский флот, не летать. Все эти ограничения, ставившие наших летчиков в заведомо невыгодные условия, сделаны были ради одного: избежать плена. Ни при каких обстоятельствах советский летчик не должен был попасть в плен. Советский Союз в войне не участвует!

8 мая Стельмах вместе со своими товарищами был поднят по тревоге и на бреющем полете вылетел на аэродром «Аньдун». Всего через 25 минут колеса МиГа уже катились по бетонке последней в его жизни взлетно–посадочной полосы.

Китайский Аньдун располагался на самом берегу реки Ялуцзян, по которой проходила граница между Северной Кореей и Китаем. Прямо напротив, на противоположном берегу, дымились развалины многострадального корейского города Синыйджу, который американцы беспощадно бомбили всю войну. Аньдун не трогали. Китай, чья многотысячная регулярная армия воевала на стороне северокорейцев, официально в войне не участвовал. Американцы, не желая ссориться с китайцами, их территорию не трогали.

Не успел 18–й гвардейский полк толком разместиться на северной части аньдунского аэродрома, которую ему отжалели в хозяйстве Крылова (под такой фамилией воевал в Корее Кожедуб), как на следующий день, 9 Мая, он был поднят на боевое задание. Рассчитывая в связи с праздничным днем на внезапность, американцы нанесли массированный удар по северокорейскому аэродрому у Синыйджу. Наши истребители опоздали и увидели только удаляющиеся американские бомбардировщики, а на корейском аэродроме — рвущиеся склады с горючим и боеприпасами и горящие самолеты. Вот такое получилось невеселое начало. Особенно удручало советских летчиков то, что все это произошло буквально у них на глазах, в нескольких километрах от Аньдуна.

Надо сказать, что к этому времени летчики дивизии Кожедуба уже показали американцам свою силу, и в «косых петлях» на своих МиГах «задавили» немало хваленых «Сейбров». Досталось и непреступным «Суперкрепостям». 12 апреля около того же Синыйджу они здорово надрали им хвосты, отправив на вечную посадку шесть Б–29.

10 мая Стельмах с товарищами снова поднялся в небо, но перехватить американцев им не удалось. 11–го — такая же картина. Наши радиолокационные станции П–3 были далеки от совершенства, поэтому обнаружение и последующее наведение наших истребителей хромало, что называется, на обе ноги.

После 12 мая в северокорейском небе наступило затишье. У летчиков наконец–то появилась возможность спокойно облетать и изучить район боевых действий.

Оперативная группа 64–го истребительного авиакорпуса, в состав которой и входил 18–й гвардейский полк, вела боевые действия над провинцией Пхенан–Пукто. Объекты прикрытия: Супунская ГЭС — основной источник электроэнергии, стратегический, почти километровой длины мост через реку Ялуцзян у Синыйджу и железная дорога до самого Пхеньяна — главная транспортная артерия, по которой из Китая в Северную Корею шли поставки советского оружия, боеприпасов и продовольствия.

Как рассказывал мне однополчанин Стельмаха Алексей Свинтицкий, после облета района, а на земле они увидели чудовищные разрушения, Евгений был вне себя: «Что эти американские сволочи творят! Жгут мирных жителей, живьем жгут! Так поступали фашисты в Белоруссии!» Уединившись, он что–то долго чертил гвоздиком на земле, а затем твердо сказал: «Я знаю, как и где эти «Суперкрепости» бить!»

Воспользовавшись передышкой, Стельмах вместе со своим закадычным другом начальником физподготовки полка старшим лейтенантом Юрой Гирманом, организовал футбольный чемпионат. В дни полетов было не до футбола, после многократных перегрузок и воздушных каруселей с «Сейбрами» наши пилоты еле ноги таскали. У американских летчиков были специальные высотнокомпенсирующие костюмы, помогающие переносить перегрузки, а у нас, увы, все как всегда: партия сказала «надо» — летчик ответил «есть»!

Посмотреть на футбольные сражения, где традиционно блистал Стельмах с товарищами, собирался весь аньдунский гарнизон. Среди болельщиков были не только оба комдива — Кожедуб с Лобовым, приезжал посмотреть на игру и командир 64–го авиакорпуса генерал Иван Белов. Футбольный бенефис Женьки Стельмаха удался на славу: на лопатки были положены все команды–участницы. И даже сборная, состоящая из лучших игроков, бесславно капитулировала перед мощью команды 18–го гвардейского полка.

20 мая Стельмаху довелось участвовать в первом воздушном бою, который стал первым не только для 18–го гвардейского полка, но и для всей 303–й дивизии. По команде Кожедуба (полк тогда временно подчинялся ему) для прикрытия аньдунского железнодорожного моста в небо поднялась десятка МиГ–15 бис 3–й эскадрильи гвардии капитана Павла Антонова. Разгорелся бой с восьмеркой американских Ф–86 «Сейбр». Пилотировали до темноты в глазах, но разошлись без потерь с обеих сторон.

Интенсивность боевой работы возрастала с каждым днем. Приходилось подниматься в небо по 2 — 3 раза в день. Но воздушных боев и перехватов у 3–й эскадрильи не было.

31 мая два американских Б–29 из 19–й бомбардировочный авиагруппы под прикрытием «Сейбров» вновь атаковали мост у Синыйджу. Наши знали, что только эта авиагруппа применяла сверхтяжелые (5.443 кг!) управляемые бомбы «Тарзон», поэтому их налеты были всегда опасны и с ощутимыми последствиями. При попытке перехвата «Суперкрепостей» погиб опытнейший летчик из спецгруппы асов, прикомандированных к дивизии Кожедуба, гвардии майор Иван Перевозчиков. Погиб трагически. Катапультировался из подбитого МиГа, но выпал из подвесной системы парашюта и разбился. А на следующий день случилась еще одна трагедия.

1 июня 1951 года аньдунский аэродром проснулся рано. Уже в четыре часа утра технический состав начал готовить самолеты к полетам. С рассветом из жилого городка на «студебекерах» приехали летчики. Поначалу ничего не предвещало, что в небе будет очень жарко.

Позже стало известно, что в этот первый летний день американцы начали стратегическую воздушную операцию «Удушение», целью которой было уничтожение 67 железнодорожных и автомобильных мостов и блокирование любого передвижения по северокорейским дорогам.

Уже в 5 часов 38 минут полковник Кожедуб поднял в небо дежурное звено 176–го гвардейского истребительного полка во главе с его командиром гвардии полковником Вишняковым. Наши провели успешный воздушный бой с четверкой истребителей Ф–84 «Тандержет», в ходе которого один американец был сбит.

По железнодорожному мосту в районе Кваксан наносили удары бомбардировщики Б–29 из 343–й бомбардировочной эскадрильи 98–й бомбардировочной группы, которая базировалась на авиабазе в Йокоте в Японии. Первый их вылет прошел без противодействия со стороны МиГов, но цели не достиг: мост остался невредим. По докладу американских летчиков им помешала очень плохая видимость. Перед повторным вылетом один из лучших экипажей эскадрильи, которым командовал капитан Роберт Фредриксон, решили усилить, чтобы поразить цель наверняка. Второго пилота лейтенанта Коллинза заменил капитан Джозеф Корстенс. Дополнительно в состав экипажа, в котором стало 13 человек, ввели опытнейших специалистов — капитана Хью Фарлера и ветерана эскадрильи 36–летнего 1–го лейтенанта Георга Гудмана.

Четверка Б–29 в традиционном построении ромбом пересекла Японское море и с востока вошла в воздушное пространство Северной Кореи. Но в этот раз «Суперкрепостям» не повезло. Советские РЛС их засекли, и с аньдунского аэродрома на перехват вылетели пять групп истребителей 37 МиГ–15!

Две зеленые ракеты подняли в небо и десятку 3–й эскадрильи 18–го полка под командованием гвардии капитана Павла Антонова. В звене гвардии капитана Корниенко ведущим второй пары летел в бой старший летчик гвардии старший лейтенант Евгений Стельмах. Видимость была действительно очень плохая, сильная дымка затрудняла поиск бомбардировщиков. Из всех взлетевших групп на «Суперкрепости» вышла только эскадрилья Антонова. С высоты 11.500 метров летчики увидели идущие на всех парах четыре Б–29. Антонов дал команду атаковать, да не тут–то было. Наши МиГи сковали боем «Сейбры» из группы сопровождения, не позволяя им прорваться к «Суперкрепостям». С тяжелыми повреждениями вышел из боя МиГ–15 бис гвардии старшего лейтенанта Николая Агеева, летавшего ведомым у Антонова.

Быстрее всех сориентировался в сложной воздушной обстановке Евгений Стельмах. Он вырвался из клубка носящихся друг за другом самолетов и, как на футбольном поле, сначала шикарным дриблингом разметал оборону «Сейбров», а затем, словно нож в масло, вонзился в «штрафную» — боевой порядок «Суперкрепостей». Ведомый Стельмаха гвардии капитан Муравьев повторить маневры ведущего не смог и отстал.

Дальше Стельмах сражался с американцами в одиночку. В эфире прозвучало: «Иду в атаку на бомбардировщика!» С каждой секундой растет в его прицеле Б–29 с огромной буквой «Н» на хвосте — отличительным знаком 98–й бомбардировочной авиагруппы. Стельмах жмет на гашетку, и три пушки его МиГа прицельно дырявят Б–29. У «Суперкрепости» вспыхивает третий двигатель, огонь стремительно бежит по крылу. Не остаются в долгу и американцы. По нашему МиГу одновременно бьют семь 12,7–миллиметровых пулеметных стволов: 88 выстрелов в секунду! Б–29 номер 86327 (а это самолет капитана Фредриксона), накренившись в сторону горящего двигателя, отворачивает к побережью Желтого моря.

Ромб бомбардировщиков Б–29 распадается. Воспользовавшись замешательством американцев, Стельмах атакует второй, а затем и третий бомбардировщик. «Суперкрепость» номер 86335 получит тяжелейшие повреждения топливных баков и крыла, но все же как–то доползет до аэродрома К–2 в Тегу, где в дыму и пламени совершит аварийную посадку. Б–29 номер 86272 отделается пробоинами в фюзеляже и крыльях. Экипаж этого самолета заметил, что разваливающийся на части Б–29 капитана Фредриксона на парашютах покинули четверо пилотов, о чем и сообщит на базу. На их поиски немедленно поднимут четверку истребителей Ф–51Д «Мустанг» капитана Гарри Мура, а над морем, у побережья, закружат поисково–спасательные вертолеты.

Летчики эскадрильи гвардии капитана Антонова, сражающегося с Б–29, Стельмаха потеряли и вернулись на аэродром «Аньдун» без него. Последнее сообщение, с которым Евгений вышел в эфир, было тревожным: «Боеприпасы израсходованы полностью, повреждено управление, иду на свой аэродром». Но в Аньдун он не вернулся. Была надежда, что летчику удалось совершить вынужденную посадку, о чем и доложили командованию. Но никакой поисково–спасательной службы, как у американцев, у наших не было. В 18–м гвардейском полку она состояла из... одного человека — лучшего друга Женьки Стельмаха, начальника физподготовки гвардии старшего лейтенанта Юры Гирмана, который на американском «Додже» с ящиком коньяка (для подкупа и мобилизации на поиск местного населения) разъезжал по территории Северной Кореи и собирал сбитых летчиков.

Воздушным стрелкам «Суперкрепостей» удалось перебить тяги управления рулем высоты у самолета Стельмаха. Евгений, используя действующий триммер, все же зацепился за небо, за спасительную высоту, и изо всех сил тянул к своему аэродрому. Но удача в тот день была не на его стороне. Пилот истребителя Ф–86А–5 «Сейбр» капитан Ричард Ренсботтом из состава отряда прикрытия, прошляпившего атаку Стельмаха на подопечные им Б–29, увидел одиноко ковыляющий по небу серебристый МиГ–15 бис. Шесть 12,7–миллиметровых пулеметов его «Сейбра» выплеснули на беззащитную жертву лавину огня. МиГ сразу же провалился вниз, из него катапультировался летчик. Капитан Ренсботтом не входил в число американских асов и за все время своего участия в корейской войне сбил всего один самолет — МиГ Евгения Стельмаха...

Американская газета «Репортер» рассказала о сбитом в Корее бомбардировщике Б–29 и пропавших без вести членах его экипажа уже 8 июня 1951 года. Родственники получили официальное сообщение об этом еще раньше — 2 июня. У нас для этого понадобилось долгих 40 лет...

Советская Белоруссия №142 (24279).Пятница, 2 августа 2013 года.