ПРЕМЬЕРА РУБРИКИКакие общие моменты есть у науки и творчества, стоит ли переживать по поводу оттока молодых кадров за рубеж и как подходить к выбору дела всей жизни, чтобы потом “не было мучительно больно” — наш разговор с заведующей лабораторией генетики человека Института генетики и цитологии НАН, доктором биологических наук, профессором Ирмой Моссэ.
Белорусских ученых мы знаем как профессионалов высокой пробы, гордимся их достижениями и открытиями. В новой рубрике мы будем беседовать с ними не только о работе, но и о житейских вещах и том, как научные законы преломляются в бытовой плоскости.
— Это не более чем стереотип. К тому же в советские времена были приняты строгое поведение и скромная одежда. Да, люди науки не публичные персоны.
А журналистов (которые в основном и представляют их широкой публике) больше интересуют рабочие моменты — открытия, результаты исследований. Тем не менее не только женщины-ученые, но и мужчины — люди интересные, обладающие прекрасным чувством юмора. Для того чтобы придумать что-то новое или решить какую-то задачу, нужен творческий подход, способность предвидения. Есть специалисты-ремесленники, которые упорно трудятся, как рабочие на заводе. Но это скорее исключение, чем правило.
Творческое начало есть у большинства настоящих ученых. Поэтому многие музицируют, сочиняют и поют песни, причем далеко не на любительском уровне — это своего рода иллюстрация к выражению “талантливый человек талантлив во всем”. Так выдающийся биофизик и радиобиолог Александр Кузин рисовал прекрасные картины, писал стихи. Литературным творчеством увлекался и один из крупнейших мировых специалистов в области радиационного мутагенеза Николай Лучник.
— Насколько я знаю, вы сами сочиняете стихи (Ирма Моссэ выпустила поэтический сборник “Звездная девушка” и диск с авторскими песнями. — Прим. ред.) и поете. Работе это не мешает?
— Помешать работе может только нежелание ею заниматься. Обычно в науку не идут за большими деньгами — у нас так исторически сложилось. Финансовое благополучие если и приходит, то не сразу. Изначальные движущие силы — любопытство, азарт. Мне всегда жаль людей, которые каждое воскресенье размещают посты в социальных сетях, главная мысль которых: “Какой ужас, завтра на работу!” Это означает, что человек занимается нелюбимым делом.
— Но как не совершить ошибку, чем руководствоваться — умом или сердцем?
— И тем и другим. Например, многие идут учиться на “денежные” профессии, потому что должны содержать семью. Но человек любит делать то, что ему легко дается, к чему есть генетические способности. И наука это подтверждает. В каждом есть таланты, зачастую непознанные, в которых он может достичь больших успехов. Это можно установить, исследуя генотип. Но внимательные родители могут разглядеть таланты в малышах. Например, ребенок-непоседа, который разбирает игрушки “на запчасти”, — прирожденный исследователь. Иногда родители отдают сына в профессиональный спорт, где у него нет шансов на успех, а в то же время по наследству ему достался, предположим, талант писателя. Пока что мы находимся только в начале пути исследования интеллектуальных особенностей личности, но в будущем определение врожденных способностей станет обыденностью.
— А как вы сделали свой выбор?
— Очевидно, тут сыграла роль судьба. Я была артистичным ребенком — рисовала, играла на пианино, пела, танцевала. А в 9-м классе влюбилась в биологию. Мы с родителями поехали отдыхать на Нарочь. Сняли комнату возле биостанции, где проходили практику студенты биофака БГУ, — ловили планктон, бабочек. Все это показалось мне безумно интересным, я даже собрала собственную коллекцию моллюсков (беззубок, катушек и так далее). Вопрос, куда поступать, решился сразу, хотя родственники и учителя были в шоке. Как медалистка я могла выбирать любой вуз. Биология же тогда “не котировалась”, о генетике вообще старались не упоминать. Наверное, даже из художественной литературы все знают, что такое лысенковщина, репрессии в отношении генетиков, гибель Николая Вавилова и его коллег.
На третьем курсе биофака БГУ судьба сделала знаковый поворот — у нас стал читать лекции приехавший из Ленинграда выдающийся генетик Николай Васильевич Турбин (он как раз был назначен директором Института биологии НАН БССР). Именно он, уверенный, что, несмотря на тяжелые для генетики времена, за ней будущее, предложил мне поступить в аспирантуру. Работала я с дрозофилой, что в то время было очень провокационно (муха ведь не дает ни мяса, ни молока). Это были сложные, но интересные времена.
— Вы строгий руководитель?
— Смотря какой смысл вкладывать в это выражение. Если тот, кто заставляет трудиться, то нет. Если человек заинтересован в работе, то его не надо подгонять. А у меня, поскольку я преподаю в БГУ, была возможность принимать в лабораторию лучших студентов. Сейчас у нас отличная команда. Безусловно, существует личный вклад (и он может быть значительным), но это не отменяет общего подхода. У меня были прекрасные учителя, и в моих успехах есть и их заслуга, и моих коллег. Кстати, именно поэтому в науке принято говорить “мы”, а не “я”.
— Сейчас много говорится о том, что лучшие выпускники белорусских вузов уезжают за рубеж. Как переломить эту тенденцию?
— Не вижу тут большой проблемы. Сейчас перемещения между странами, университетами естественны. Это касается не только выпускников, но и преподавателей, ученых. Нельзя же запретить людям выбирать лучшие варианты трудоустройства. Конечно, это не отменяет необходимости создания более комфортных условий работы, повышения материального стимулирования. Согласитесь, сложно молодому ученому отказаться от высокой зарплаты, даже если он душой болеет за отечественную науку. Ротация кадров есть и будет. В то же время я не замечаю сложностей с хорошей сменой. Да и в плане научных достижений Беларусь на мировом уровне выглядит вполне достойно.
Без ложной скромности могу сказать, что мы добились значительных успехов во многих направлениях. Это исследования как в области спортивной генетики (в результате которых разработали подходы для профилизации начинающих спортсменов), так и медицинской генетики (разрабатываем очень востребованные сейчас генетические паспорта — определение генов, выявляющих предрасположенность человека к различным заболеваниям).
— Вы всегда особо выделяете исследования в области репродуктивных технологий. Почему?
— В этой области мы достигли наибольших успехов. Потери беременности — это важная демографическая проблема для государства и больная тема для многих семей. Женщина может быть абсолютно здорова, но во время беременности у нее проявляется генетическая предрасположенность к тромбообразованию — в плаценте появляются микротромбы, которые закупоривают сосуды, не давая крови поступать в пуповину. Печальный итог — выкидыш или замершая беременность. Если мы выявляем высокий риск такой патологии, то врачи назначают специальные лекарственные препараты и женщина успешно вынашивает ребенка (по нашей статистике, 85% женщин с привычными выкидышами стали мамами!). Даже ради одного малыша стоит работать, а наших “крестников” уже тысячи. Естественно, мы очень гордимся этими результатами. А какие мы получаем благодарственные письма!
— Каким вам видится будущее генетики?
— Именно генетике суждено определять будущее. Развитие этой науки происходит стремительно. Особенно после того, как на рубеже веков был расшифрован генетический код человека. Уже сейчас во время процедуры ЭКО можно отбирать эмбрионы без патологий. А возможность редактирования ДНК открывает колоссальные возможности — улучшение качества жизни, избавление от болезней, продление молодости. Конечно, достичь бессмертия пока вряд ли удастся (да и нужно ли?), но вот продлить жизнь до 150—200 лет — вполне реально.
