Генералы больших строек

Недавно перебирал личный фотоархив, и нахлынули воспоминания. Аккурат в преддверии Дня строителя в черных пакетах из–под фотобумаги нашлись снимки хорошо знакомых мне людей, стоящих во главе строительного комплекса в середине прошлого века.

Сначала об отце — Александре Викентьевиче Круле. Осень шестьдесят пятого как сейчас перед глазами. Выхожу из дома на работу, во двор въезжает «Волга», встречавшая отца на вокзале после московской командировки. Он выходит уставший, но сияющий, здоровается со мной и спокойным тоном, в котором тем не менее затаенное торжество, говорит:

— Ну, привез министерство!

...В конце сороковых он, фронтовой офицер, до войны окончивший БПИ, прошедший все лихолетье от первого до последнего дня и потом еще два года сражавшийся в литовских чащобах с «лесными братьями», был назначен управляющим электромонтажным трестом. А в пятьдесят девятом тогдашний министр строительства БССР Иван Матвеевич Жижель, высоко ценивший деловую хватку, неуемную энергию и спартанскую неприхотливость этого человека, взял его к себе замом. В этом ранге он отпахал пять лет. Именно «отпахал», потому что курировал регионы и не вылезал из командировок. Строящиеся гиганты белорусской индустрии — Гродненский азотно-туковый, Могилевский химический, Новополоцкий нефтеперерабатывающий, Солигорский калийный и другие заводы — были его передним краем. А когда в строительстве началась организационная перестройка, создал и возглавил Министерство монтажных и специальных строительных работ.

На хорошем счету было это ведомство, но... В те годы строительный комплекс республики курировал секретарь ЦК КПБ Смирнов. Подчиненные присвоили ему прозвище Рябой. Имел он поддержку на высоком уровне, так как во времена брежневского партийного местничества в Днепропетровске был руководителем комсомольской организации и стал другом дома партийного лидера. Александр Викентьевич не очень–то прислушивался к «указивкам» вчерашнего комсомольца и вел себя независимо, как и подобает истинному профессионалу. К тому же, помимо нескольких трудовых орденов, его пиджак в праздничные дни украшала фронтовая медаль «За отвагу», которой он очень дорожил и старался не уронить честь ее обладателя. Спесивому Рябому резкость, а порой и своеволие подчиненного не могли прийтись по душе, он нет–нет да и катил бочки на строптивца и в конце концов поставил вопрос об освобождении от должности слишком уж отважного в отношениях с партийными органами министра. Сослуживцы впоследствии грустно шутили, что Александра Викентьевича сгубила медаль «За отвагу». После отставки Александр Викентьевич проработал замминистра промстройматериалов, после чего вышел в середине семидесятых на заслуженный отдых.

Или вот еще один снимок из семейного архива. Редкостный, еще довоенный. Два спортсмена на борцовском ковре. Светловолосый мускулистый красавец — тогдашний студент БПИ и чемпион Белоруссии по классической борьбе, впоследствии министр сельского строительства БССР Станислав Батурин — перевел противника в партер и дожимает его.

Я помню этого человека с конца сороковых, когда был еще ребенком, а он качал меня на ноге... Его рассказы о пленных немцах, возводивших тогда минские предприятия — тракторный, автомобильный, мотовелозавод, а также много жилых домов.

— Придумали немцы, — белозубо усмехался дядя Стась, — для своих штрафников оригинальное наказание. Над одним из жилых бараков соорудили большущие, метра два диаметром, деревянные часы. Точнее, деревянный циферблат с металлическими стрелками. Тому из них, кто в чем–нибудь провинился, вменялось в обязанность стоять по стойке смирно при этих бутафорских часах, просматривавшихся со всех заводских объектов, и каждые пятнадцать минут переводить стрелки. Любопытное, доложу вам, зрелище: бывший вояка вермахта «на часах» МТЗ...

На фронте Батурин не был. В лихолетье строил оборонные заводы на Урале и в Сибири, работая по восемнадцать часов в сутки. Вернувшись в Минск, сначала стал начальником строительного управления, а потом руководителем «Белтракторстроя». Далее — должность замминистра, еще позже — первого зампреда совнархоза, могущественного конгломерата, расколовшегося впоследствии на девять отдельных министерств. А когда в конце шестьдесят пятого по всему СССР забушевал организационный пожар и совнархозы «горели синим пламенем» — сумел выпрыгнуть из пожарища в кресло руководителя новоиспеченного Министерства сельского строительства БССР. Во главе этой махины–младенца, говорили тогда, встал человек–робот, одухотворенная деловая «машина», награжденный уже к тому времени за трудовые заслуги орденами Ленина, Трудового Красного Знамени и «Знак Почета». Станислав Батурин заложил прочный фундамент в сельском строительстве, начав с первых же дней развивать индустриальную базу сельских стройтрестов и ПМК.

А вот еще один снимок — Иван Матвеевич Жижель... Об этом человеке писали очень много, поэтому расскажу лишь об эпизоде из его жизни, о котором нигде не упоминается, поскольку известен он весьма узкому кругу лиц.

Как говорится, жизнь наша — синусоида. А служебная жизнь строительных министерств и их руководителей — синусоида со сжатым циклом. Белорусы работали очень стабильно и заметно выделялись на фоне родственных ведомств большой страны. Грудь Ивана Матвеевича блистала наградами. Недоставало лишь самой высокой. К ней он и был представлен. Однако то ли лимит звезд был исчерпан, то ли еще что... Как бы то ни было, но бумаги на представление Жижеля к награде задвинули в долгий ящик. В работе министерства случился тем временем некоторый спад. На Ивана Матвеевича сначала стали коситься, потом покрикивать, объявлять выговоры и мало–помалу «копать» под него. Первую скрипку играл уже известный нам Рябой, который, кстати, впоследствии плохо закончил: взлетев из Минска в солиднейшее кресло председателя Центросоюза СССР, он затем рухнул на табуретку замначальника некоего главка Минтоппрома РСФСР, где, по слухам, проворовался и сгинул окончательно. И не преминул бы Иван Матвеевич угодить в подготовленную Рябым со товарищи яму, если бы москвичи вдруг не выудили его наградные бумаги. Вышел не поминальный, а торжественный указ. Добраться до свежеиспеченного кавалера «Золотой Звезды» не получилось. Авторитет Жижеля, озаренный сиянием драгоценного пятиконечника, стал на порядок выше. И на пенсию заслуженный строитель отправился с победой.

И теперь с некой сыновней, что ли, ностальгией по этому человеку вспоминается мне краткий символический тост, который более четверти века назад в тенистом городищенском лесу произнес умудренный жизнью капитан старой строительной гвардии:

— Давайте, дорогие друзья, за всех–всех–всех! Ведь каждый человек хоть чуточку да строитель. Был, есть или будет. Даже детишки, строящие шалаши в лесах или снежные крепости во дворах, и те строители! Значит, День строителя — всенародный праздник!

Пожалуй, и сегодня лучше не скажешь...

Михаил КРУЛЬ, писатель, журналист, потомственный строитель с тридцатилетним производственным стажем.