Григорий Василевич (на снимке) занял ответственный пост Генерального прокурора Беларуси 10 февраля нынешнего года. Первые месяцы он скрупулезно, с выездом на места, регулярно производя личную инспекцию нижестоящих прокуратур, вникал в дела и проблемы новой для себя сферы (ранее, как известно, Григорий Алексеевич, был председателем Конституционного Суда). При этом не спешил устраивать пресс-конференции и давать интервью. И только в последнее время пошел на контакт с журналистами, стал делиться собственными наблюдениями и выводами по той многогранной проблематике, которой призваны заниматься органы прокуратуры. Сегодня Григорий Василевич — гость «Р».
— Григорий Алексеевич, какие критерии вы, как Генеральный прокурор, ставите во главу угла, оценивая эффективность работы прокуроров в борьбе с преступностью?
— Для начала подчеркну: мы работаем не ради цифр, а для того, чтобы обеспечить надлежащее исполнение законодательства, безопасность граждан. Но при определении эффективности усилий прокуроров, конечно же, не обойтись без цифр. Вопрос в том, какими из них руководствоваться.
Наглядный пример. Из 791 убийства, совершенного в прошлом году, на сельскую местность приходится меньшая часть. Но если исходить из уровня этих особо тяжких преступлений на 10 тысяч человек, то именно сельская местность оказывается в «рекордсменах». В таком случае получается, что она дает в два раза больше преступлений, чем города. И это не может не тревожить. Равно как и некоторый рост рецидивной преступности, который обозначился начиная с 2003 года. Это значит, что принимаемые меры не приносят должного эффекта, а такая мера, как лишение свободы (кстати, в последнее время произошло некоторое увеличение количества именно таких приговоров), не является панацеей.
Поэтому мы и даем оценку как прокурорам, так и правоохранительным структурам. Считаю вполне объективным критерием такой: количество преступлений на десять тысяч человек, совершенных в том или ином регионе. Лидируют по уровню преступности Могилевский, Брестский, Березинский районы. В их числе есть и городские. Например, Партизанский район Минска и Железнодорожный Витебска.
— Мы коснулись криминального аспекта. Но направлений, которыми занимаются органы прокуратуры, много. Как измеряется эффективность усилий?
— Действительно, слагаемых продуктивности действий прокуроров очень много. Одно из них — число обоснованных жалоб, поступивших в вышестоящие органы.
Прокуроры также должны обеспечивать законность судебной практики, воздействовать на нее, если есть отступления от закона. За последние месяцы я посетил полтора десятка прокуратур и столкнулся с таким фактом: порой они, а также суды проявляют диаметрально противоположный подход при оценке определенных действий. За одно и то же деяние в одной области выносится обвинительный приговор, в другой — оправдательный. Например, в Могилевской и Минской областях привлекали виновных в уклонении от отбывания наказания в виде ограничения свободы. Могилевский суд вынес обвинительный приговор, а суд Червенского района — оправдательный. Между тем фабула совершенных правонарушений абсолютно одинакова. Естественно, подобные недоразумения недопустимы. Необходимо обеспечить единство судебной практики, выработать ее алгоритм, и свое слово в этом должны сказать прокуроры. Кстати, используя полномочия Генерального прокурора, внес представление в Верховный Суд, в котором поставлен вопрос об обеспечении единообразия судебной практики нижестоящих судов.
— По данным УГАИ МВД, в 2007 году выявлено более 53 тысяч фактов управления транспортными средствами в пьяном виде, за повторное управление в таком состоянии задержано более 1600 человек. Нынче ситуация складывается не менее тревожная. Только за пять месяцев текущего года задержано более тысячи человек, которые повторно сели за руль, будучи нетрезвыми. Пытается ли прокуратура как-то воздействовать на эту настораживающую тенденцию?
— Как известно, в действующем законодательстве предусмотрена административная ответственность за указанное правонарушение, а в случае его повторного совершения после наложения административного взыскания в течение года наступает уголовная ответственность. Так вот, в соответствии с Уголовным кодексом за повторное управление транспортными средствами в нетрезвом состоянии предусмотрено наложение штрафа в размере до одной тысячи базовых величин. Однако общим правилом, чуть ли не нормой стало назначение судами наказания (помимо ареста или исправительных работ) в виде штрафа от 40 до 100 базовых величин.
Существующая судебная практика, как, впрочем, и прежняя позиция гособвинителей, не оказывала профилактического воздействия при применении ст. 317-1 УК. Приведу наглядный пример. Директор одного из обществ с дополнительной ответственностью на Могилевщине повторно сел за руль своего джипа нетрезвым. Суд вынес ему уголовное наказание в виде 1 (?!) года исправительных работ с выплатой в доход государства 20 процентов заработка. Наказание, в принципе, вынесено мягкое. Не случайно прокурор Могилевской области по этой причине принес протест на приговор.
Мое требование таково: прокуроры должны требовать от судов назначения таким горе-водителям более высокого размера штрафа. Оценивать эффективность уголовного наказания и указанных мер будем по итогам года. Обращаю внимание водителей, склонных к нарушениям такого рода, на необходимость безусловного исполнения Правил дорожного движения. Чтобы не стать «жертвой» применения строгих мер за указанные правонарушения, вы не должны садиться за руль нетрезвыми. В конце концов, усиливая ответственность данной категории лиц, мы защищаем права и интересы законопослушных граждан.
— Как вы, Григорий Алексеевич, как Генеральный прокурор относитесь к фактам объявления гражданам, которые обвинялись в совершении криминальных деяний, оправдательного приговора?
— Считаю, что в правовом государстве могут и должны быть оправдательные приговоры. Есть три причины их вынесения. Первая: нарушения, которые допускаются на стадии предварительного расследования и выявляются в ходе судебного процесса. Вторая: суд неправильно интерпретирует те или иные нормы. Подобное случается, так как в судах работают юристы не только опытные, но и молодые, недостаточно компетентные. И третья: когда законодательство сформулировано так, что не отражает какие-то общественные процессы и в силу слабых знаний или по иной причине неверно применяется.
Приведу конкретный пример. Девушка в отношении двух своих бывших одноклассниц, после ссоры, через Интернет распространила массу пикантной информации, указала номера их телефонов. Те уличили бывшую подругу в клевете и обратились в правоохранительные органы. Но суд в итоге оправдал обвиняемую. Мотивировал это тем, что Интернет не является средством массовой информации. А я убежден как раз в обратном со всеми вытекающими отсюда последствиями. Другое дело, что инкриминируемые девушке деяния на момент их совершения не подпадали под действие Закона «О средствах массовой информации».
— Недавно Палата представителей Национального собрания приняла во втором чтении проект Закона «О средствах массовой информации». Она пересмотрела и дополнила многие позиции, но не отважилась законодательно определить, что Интернет является средством массовой информации. У вас на сей счет особый взгляд?
— Не только у меня. Например, Верховный суд США еще полтора десятка лет назад признал, что Интернет относится к средствам массовой информации. Правда, в научной литературе есть разные точки зрения, но мы, как когда-то говорил Козьма Прутков, должны зреть в корень.
— Какие еще законодательные предложения вынашиваются в недрах Генеральной прокуратуры?
— Законодательство должно быть современным, не отставать от веяний жизни. Одной из функций органов прокуратуры является выявление несовершенства, противоречий, других недостатков в законодательстве. Ведь она осуществляет надзор за его исполнением, и кто, если не прокуроры, лучше других знают слабые и сильные стороны того или иного закона?
У нас в настоящее время находятся в разработке проекты изменений и дополнений в Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы, Кодекс об административных правонарушениях, блок гражданского, трудового, жилищного и иного законодательства.
Мы намерены предложить такую меру: освобождать от уголовной ответственности в случае примирения сторон по преступлениям, не представляющим большой общественной опасности и менее тяжким. Если сторона, причинившая тот или иной ущерб, его загладит перед другой стороной.
Мы бы хотели по некоторым преступлениям коррупционной направленности дать возможность судам снижать минимальное наказание с пяти лет (такое установлено сейчас) до трех.
Актуальный для нас вопрос — экстрадиция из-за рубежа тех, кто совершил преступления на территории нашей страны. Время нахождения их под стражей в другой стране включается в наш отечественный «счетчик» и при любых обстоятельствах не должно превышать в ходе предварительного расследования более полутора лет. Зная это, подозреваемые и обвиняемые порой используют различные проволочки и уловки. Есть ведь процедурные моменты, определенные права фигурантов этих уголовных дел и т.д. В итоге определенного законом максимального срока не хватает, чтобы провести предварительное расследование и направить дело в суд.
Много всяких аспектов и вопросов возникает и в других случаях. Тем не менее, я против того, чтобы вносились коррективы, которые меняли бы концепцию Уголовного кодекса.
Нам необходимо корректировать законодательство с тем, чтобы оно имело стимулирующую роль. Например, в Уголовно-исполнительном кодексе предусмотрено удержание из заработной платы лица, приговоренного к исправительным работам, не только по основному месту работы, но и по совместительству. Многие из этих лиц, и так не очень рвущиеся работать, полагают: зачем им работать на другой работе, если будут удержания?
Считаю, что государство должно меньше нести затрат там, где без этого можно обойтись. Соответствующие имущественные обязанности должны возлагаться на само виновное лицо. Например, никак у нас, в силу отсутствия средств, не могут создать электронную систему контроля за лицами, в отношении которых установлен превентивный надзор.
Полагаю, что определенную часть расходов должны возмещать сами лица, совершившие преступления. В уголовно-процессуальном законодательстве есть норма, согласно которой лицо может быть освобождено из-под стражи под залог. Это возможно, если полностью возмещен ущерб. Но, во-первых, еще необходимо доказать вину в совершении преступления (презумция невиновности), во-вторых, залог — более эффективная мера, чем, например, домашний арест, применение которого не зависит от возмещения ущерба. Кроме того, если при домашнем аресте обеспечивается охрана лица, то и здесь следовало бы считать процессуальные издержки.
— Не раз сталкивался на местах: в особо горячие дни работники прокуратуры чуть ли не полным составом идут в суды поддерживать обвинение. Хоть ты вешай объявление: «Все ушли на фронт (криминальный)». Что вы думаете по этому поводу: не частят ли прокуроры с гособвинением?
— С 2001 года, когда начал действовать новый УК, обязывающий органы прокуратуры поддерживать государственное обвинение по всем уголовным делам, кадровый состав нашей системы количественно не увеличился. В то же время нагрузка такого рода, связанная с поддержанием обвинения, возросла почти в три раза. Конкретно — с 21-го до 65 тысяч уголовных дел. Именно столько дел поступило в суды в прошлом году, и по ним осуждено 70 тысяч человек. В каждом случае гособвинение высказывало свое мнение, отстаивало свою позицию.
Особая проблема — размещение прокурорских работников в судах. Даже в недавно выстроенных зданиях им не создано нормальных условий: комнаты маленькие, там в течение рабочего дня собираются по 5—7 человек, чтобы по своему графику пойти в судебный процесс. В конце концов, в перерыве им нужны условия для работы с материалами дела, с законодательством, анализом доводов, которые прозвучали в процессе.
Руководителям прокуратур надо больше заботиться о своих сотрудниках. Надеюсь, что Министерство юстиции, ответственное за организацию работы судов, также критически взглянет на сложившуюся ситуацию.
— Еще один вопрос, связанный с возмещением расходов. На сей раз затраченных государством на воспитание детей безответственных родителей. Был недавно в командировке в Барановичах. Присутствовал на дне информирования, проходившем в УКРСП «Барановичиремстрой». Информационной группе горисполкома среди других был задан и такой вопрос: почему предприятие должно обеспечивать горе-родителей высокооплачиваемой работой? Ведь получается, что эти расходы возложены как бы на плечи предприятия…
— Декрет Президента № 18, в котором идет речь о дополнительной защите детей из неблагополучных семей, заставил работать на единую цель. Действительно, многие спрашивают: зачем заставлять нерадивых родителей возмещать расходы? Но ведь это наши с вами налоги.
Лично я считаю, что при оценке эффективности усилий местной власти надо брать в расчет не только экономические показатели подчиненных предприятий, но и продолжительность жизни населения, динамику преступности, обстановку в семьях, количество правонарушений несовершеннолетних. Кстати, с 2007 года наблюдается тенденция снижения уровня преступности несовершеннолетних.
Преступность в целом рассматривается нами как явление социальное, а потому со стороны прокуратуры требуется расширение спектра форм воздействия на потенциальных правонарушителей, на устранение причин и условий, способствующих противоправному поведению. Формирование в обществе неприятия и нетерпимости к различного рода правонарушениям является залогом снижения преступности. Главное же направление профилактики — работа с несовершеннолетними и молодежью.
Взаимодействуя с местными органами исполнительной власти, прокуроры направили им только в этом году более 800 информаций о состоянии законности и правопорядка с предложением принятия конкретных мер по предупреждению правонарушений.
Мы воздействуем и путем принятия актов прокурорского реагирования, внесения протестов и т.д. Усилили надзор за деятельностью правоохранительных органов. Прокуроры отменили 5149 постановлений об отказе в возбуждении уголовных дел, одновременно возбудив при этом 147 дел. В целях обеспечения полноты расследования возобновлено производство по 3862 прекращенным и приостановленным делам. 416 уголовных дел, поступивших для направления в суды, возвращены для производства дополнительного расследования. В этом году мы привлекли к ответственности за различные упущения и недочеты более тысячи сотрудников правоохранительных органов. Я требую от подчиненных мне прокуроров, чтобы, осуществляя надзор, они проводили серьезную аналитическую работу, видели проблемы шире и глубже, предлагали конкретные и реализуемые варианты решений. Безусловно, при этом не вторгаясь в чужие полномочия. Думаю, благодаря именно такому подходу, мы можем добиться позитивных изменений.
