Европа старается угнаться за Америкой. По крайней мере, в том, что касается отношений с Китаем. США проводят с Поднебесной стратегический диалог — Европа тоже. США требуют ревальвации юаня — Европа тоже. США — второй, ЕС — первый торговый партнер Китая, за 2010 год товарооборот вырос на треть и составил почти 400 млрд. евро (естественно, с китайским профицитом). США убеждены в том, что в дефиците их торгового баланса с Китаем Китай и виноват, Европа считает так же. США не признают Китай страной с рыночной экономикой (мол, слишком велика господдержка ряду предприятий и отраслей), Европа — тоже. США значительно ограничивают экспорт высокотехнологичной продукции в Китай, Европа — больше: как ввела в 1989 году (после печально известных событий на площади Тяньаньмэнь) эмбарго на продажу оружия, так и не собирается его снимать — несмотря на настойчивые просьбы китайской стороны.
Поднебесная, понятно, в долгу не остается, заявляя и США, и Европе, что курс юаня — внутреннее дело страны, и внешнему давлению не поддается. Хотя факты говорят об обратном: юань неуклонно растет — и чем сильнее на него давят, тем быстрее он ревальвируется. Китай говорит, что в дефиците торгового баланса виноваты ограничения на экспорт со стороны Европы и Америки: мол, как только начнете продавать нам оружие и высокие технологии, будете в полном профиците.
Прошедший на прошлой неделе в Венгрии второй стратегический диалог ЕС — Китай закончился, по мнению экспертов, с нулевым результатом: ни по одной из тем страны со своих крепко насиженных и намертво затвердевших позиций не сдвинулись.
На этом фоне (если вам показалось, что сложном, напрасно — вполне привычный фон) начался первый визит председателя Европейского совета Хермана Ван Ромпея в Поднебесную: «Я приехал сюда как друг Китая, с уважением и доверием и твердой верой в честный диалог». Честный диалог — это так же хорошо, как и сложно.
По мнению Х.Ван Ромпея, политическая реальность сегодня — «это взаимозависимость. Управление этой взаимозависимостью — один из величайших вызовов нашего молодого столетия». Взаимозависимость — штука действительно непростая. С одной стороны, ЕС «благодарен» Китаю за скупку долговых обязательств Испании и Португалии, что помогает предотвратить финансовый коллапс еврозоны, с другой (кто ж любит кредитора?), опасается попадания в финансовую зависимость. Китай, в свою очередь, волнует будущее евро: золотовалютные резервы в апреле достигли рекордных 3,05 трлн. в долларовом эквиваленте, но евро в этой «корзине» занимает значительную часть. Так что в «честном диалоге» и укреплении взаимного доверия заинтересованы обе стороны.
Накануне визита Х.Ван Ромпея ЕС ввел антидемпинговые и компенсационные пошлины на мелованную бумагу китайского производства. Одновременное введение сразу двух пошлин противоречит правилам ВТО — и Ван Ромпею придется объясняться с недовольными китайцами, которые, несомненно, это решение опротестуют. Правда, им придется доказать, что если не во всей экономике, то как минимум в производстве мелованной бумаги в Китае — ситуация вполне рыночная. Впрочем, у Китая уже есть опыт побед против европейских санкций: успешно опротестованы и отменены пошлины, введенные против кожаной обуви и беспроводных модемов (цена «модемного вопроса» — более 4 млрд. долларов США). За последние 30 лет ЕС 140 раз вводил различные запретительные пошлины против товаров китайского производства — китайцы это называют протекционизмом и призывают к честной конкурентной борьбе. Но голос их слышат не всегда, а внимают ему еще реже.
Хотя, конечно, есть сфера, где к голосу Китая прислушиваются все внимательнее — это мировая политика. Особенно в регионах, где у Китая собственные обширные интересы — сегодня там неспокойно. Северная Африка, арабский Восток, Корейский полуостров, Афганистан, Пакистан и Иран — у Китая по всем вопросам есть собственное мнение, часто отличное от европейского или американского. И с ним сегодня вынуждены считаться практически все. Европейцы хотя бы потому, что им нужен доступ (желательно, неограниченный) на китайский рынок — чтобы продавать свои товары (кроме оружия), и к свободным китайским деньгам — чтобы было чем подпитывать производства.
