Очередное подразделение вермахта, прибывшее на поезде в Минск. На переднем плане в черной шинели — сотрудник немецкой железной дороги.
Саботажное разнообразие
Многочисленные факты трудового саботажа белорусского населения, которыми изобилуют материалы трофейных фондов в архивах Минска, Вильнюса, Риги и Москвы, а также научная и мемуарная литература, дают возможность классифицировать эти способы.Во-первых, к ним относились прогулы и невыход на работу под каким-либо благовидным предлогом, чаще всего под видом заболевания. В получении фиктивных справок, освобождавших местное население от работы, большую роль играли, рискуя жизнью, наши медики. Масштабы симуляции приняли такие размеры, что гитлеровцы вынуждены были создавать специальные комиссии по перепроверке медицинских справок. «Сплошь да рядом, — докладывал шеф биржи труда в Барановичах, — на предприятии числится 600 человек, а работает только 100». Согласно немецким докладным, на 20 торфопредприятиях генерального округа «Белоруссия» осенью 1942 года числилось 10 тысяч человек, однако на работу выходило менее половины. В Смолевичах на двух торфопредприятиях числилось 3 тысячи занятых, из которых более 1200 практически постоянно «болело».
Во-вторых, происходило умышленное снижение производительности и качества своего труда. По свидетельству многих очевидцев, работающие старались действовать по принципу «тяп-ляп». Особенно использовали эту форму саботажа ремонтные бригады в паровозных депо. Такое отношение приводило к тому, что уходящие в рейс паровозы останавливались на перегонах, создавая пробки и задерживая продвижение немецких воинских эшелонов к фронту.
В-третьих, шло умышленное утаивание своей квалификации, которое ставило перед фашистами проблему квалифицированных кадров и заставляло тратить время на «обучение» местных рабочих или завозить своих специалистов из рейха. Биржи труда в Минске, Вилейке, Барановичах регулярно не выполняли план вербовки квалифицированных рабочих для рейха. Ни одна из бирж труда в белорусских городах не смогла за все годы оккупации обеспечить полностью запросы даже на разнорабочих (!) со стороны вермахта, филиалов крупных немецких фирм, разветвленной военно-строительной организации «Тодт» и транспортно-военных служб. Особенный дефицит нацисты испытывали в кадрах строительных профессий — каменщиках, плотниках, столярах, штукатурах и т. д. В Бобруйском районе, например, немецкие лесничества систематически, из квартала в квартал, не могли в срок выполнить военные заказы на изготовление шпал только по причине отсутствия лесорубов.
В-четвертых, весьма досаждала немецким шефам неправильная технологическая информация о состоянии станочного парка на предприятиях. Трофейные фонды изобилуют докладными и рапортами от немецких руководителей разных предприятий о необходимости капитального ремонта или срочного демонтажа оборудования, о недостающих запасных деталях, об отсутствии инструментов.
Все эти формы трудового саботажа были показательны прежде всего для работников промышленной сферы. Этот факт признавали даже западные исследователи, отмечавшие, что «на оккупированных советских территориях первым восстал против немцев рабочий класс». О широком «коммунистическом влиянии среди рабочих» неоднократно сообщали донесения оккупационной администрации Минска, Гомеля, Гродно и других городов Беларуси. Показательно, что осенью 1941 года, когда борьба белорусского народа в немецком тылу еще только зарождалась, начальник диверсионной службы вермахта Р. Оберлендер в одном из своих донесений командованию указывал, что «большой опасностью является пассивное сопротивление — трудовой саботаж, в преодолении которого мы имеем еще меньшие шансы на успех, чем в борьбе с партизанами». Такая форма народной борьбы вызывала у фашистов большую тревогу, поскольку трудовой саботаж во всем разнообразии его форм приносил гитлеровцам немалый урон.
Оккупанты идут за провизией.
Аграрии против оккупантов
Разнообразием форм отличался и трудовой саботаж в сфере сельского хозяйства. Оказавшись в немецком тылу, колхозники разбирали технику, закапывали ее в землю, инвентарь и скот делили между собой, а собранный урожай старались спрятать в лесу. Гитлеровцам приходилось создавать специальные команды и отряды, отвлекая даже воинские соединения с фронта, которые охраняли урожай от поджогов и насильно сгоняли людей на полевые работы. Маршал Г.К. Жуков в своих мемуарах привел исключительно любопытные данные на этот счет. Если в 1942 году против массового трудового саботажа на оккупированных территориях гитлеровцы были вынуждены направить 10 процентов воинских сил с фронта, то в 1943-м для этих целей были стянуты уже полмиллиона немецких солдат, вспомогательные войска, 25 дивизий, соединения СС и СД.
Наиболее часто крестьянами применялись такие формы трудового саботажа, как порча сельхозтехники, работавшей на полях немецких имений и других хозяйств, контролируемых оккупантами. «Машины по неизвестным причинам то и дело выходят из строя; в них попадают посторонние предметы, куски железа, камни, нередко исчезают целые детали», — отмечалось в немецких донесениях с мест.
Кроме того, происходили поджоги и уничтожение урожая зерновых и картофеля на корню, в снопах, скирдах, буртах.
Производился и срыв налоговой и заготовительной политики фашистов, главным образом военных поставок вермахту. Эта форма борьбы носила особо ожесточенный характер, о чем свидетельствуют многочисленные признания самого врага. Так, в донесениях сельхозкомендантов из Беларуси читаем: «Поставка зерна, молока, яиц идет очень и очень медленно и далеко не достигает установленных норм. Поставки скота возможны только с помощью полицейской силы… Поскольку в будущем поставки будут увеличены, мы вынуждены применять силу армии, ибо полиция такой задачи не обеспечит».
Рабство от «освободителей»
Нельзя не отметить и срыв принудительной депортации мирного населения в рейх. Все годы оккупации враг использовал местное население на оборонительных и строительных работах, на торфо- и лесозаготовках, прокладке дорог, возведении мостов и переправ. В каждом населенном пункте проводился строгий учет рабочей силы по профессиям, стажу, возрасту и полу. Оккупированная фашистами Беларусь была покрыта сетью бирж труда, через которые главным образом и происходила депортация мирного населения в рейх. К концу 1942 года в Германию только из генерального округа «Белоруссия» на каторжные работы было увезено более 30 тысяч человек. Мы не располагаем сведениями, какое количество белорусского населения было депортировано из тех районов, которые вошли в состав Восточной Пруссии, рейхскомиссариатов «Остланд» и «Украина», но общее число угнанных в Германию в период оккупации составило 380 тысяч человек. Условия жизни этих людей определяла специальная инструкция от 29 апреля 1942 года, в которой подчеркивалось, что «все рабочие должны получать такую пищу и такое жилье и подвергаться такому обращению, которые бы давали возможность эксплуатировать их в самой высокой степени при самых минимальных затратах».Поэтому систематический срыв акций врага по угону в рабство мирного населения был одной из серьезнейших задач, стоявших перед Компартией Беларуси, ее правительством и партизанским движением. Срыв гитлеровских действий по угону мирного населения в рейх приобрел самые разнообразные формы: люди не являлись на вербовочные пункты, бежали в лес, прятались, срочно «заболевали» тифом. Документы врага подтверждают эти факты. В одном из немецких донесений прямо сказано: «Ни один из приказов немецкого командования о явке на сборные пункты местные жители не выполняли».
Немецкая комендатура переписывает жителей оккупированного города.
Чем дальше в лес, тем опаснее
Особо большие надежды гитлеровцы возлагали на использование богатых запасов белорусской древесины и торфа. Специально созданный для этих целей в Риге хозяйственный штаб «Остланд» с департаментом лесного хозяйства включал отделы организации и управления, лесной политики и науки, управления лесным хозяйством и ухода за лесом, а также техники и транспортировки древесины. Столь разветвленная структура уже сама по себе говорила о серьезном военно-экономическом значении, которое руководители рейха придавали лесному хозяйству Беларуси. К лету 1942 года гитлеровцы предполагали развернуть на территории республики не менее десятка своих фирм.Однако эти планы были обречены на провал. Белорусский народ на деле оставался подлинным хозяином своих лесных богатств. Это очень скоро стало понятно и самим фашистам. В одном из официальных донесений, поступивших на имя рейхскомиссара К. Лозе в июне 1942-го, читаем: «Все лесное хозяйство постоянно тревожится отдельными партизанскими группами. Лесопильные заводы, с таким трудом введенные в строй, горят один за другим… Единственные два транспорта леса затоплены партизанами на Березине».
О полном крахе грабительских планов относительно белорусского леса говорит также сводка управления лесного хозяйства и лесоматериалов рейхскомиссариата «Остланд», которая была отправлена в Берлин весной 1943 года. В ней указывается, что в Беларуси — по сравнению с Литвой и Латвией — планы заготовок леса и древесины «оказались в наихудшем состоянии, так как 70 процентов всего лесного хозяйства Беларуси фактически находятся в руках партизан». И далее читаем: «Самым решительным образом коммерческая эксплуатация лесного хозяйства затруднена прежде всего в генеральном округе «Белоруссия», потому что рубка леса, его транспортировка, распиловка и наконец сам экспорт не могут проводиться в объеме, необходимом фронту и тылу».
Весной 1942-го хозяйственная инспекция немецкой группы армий «Центр» также докладывала, что «изо дня в день становится все труднее удовлетворять возрастающие запросы войск, ибо для вырубки можно использовать крайне узкие лесные полосы вдоль железнодорожных линий или около опорных военных пунктов». К лету 1942 года в тыловых районах группы армий «Центр» было уничтожено 13 лесопильных заводов, включая самый производительный — Борисовский. Транспортировка леса в Германию из этих районов была приостановлена на 90 процентов. Один из германских чиновников железнодорожной дирекции докладывал в Берлин, что «в результате деятельности партизан мы теряем только в Беларуси 100 тысяч шпал ежемесячно. Такие же трудности испытываем и с заготовкой строительного леса». Понятны мотивы, подчиняясь которым рейхскомиссар Беларуси Вильгельм фон Кубе на одном из совещаний у Гитлера летом 1943 года резко поставил вопрос об охране от партизан ряда объектов, в числе которых были названы лесопильные заводы. И потребовал выделить дополнительные полицейские силы, обеспечив их взаимодействие с военными организациями.
Ни ватта врагу
Не лучше была ситуация и в торфяной промышленности. Гитлеровцы надеялись получить 800 тысяч тонн торфа — на 200 тысяч тонн больше, чем производила сама Германия. С учетом этих планов была создана акционерная фирма Deutsche Gesellschaft-Torf m.b.H, основной капитал которой составляли доли различных германских монополий. Но развернуть активную деятельность эта фирма так и не смогла из-за непрерывного саботажа рабочих и партизанских ударов. Весной 1943 года один из чиновников вермахта совершил две официальные поездки в район Минска с целью обследовать торфяные предприятия. Результаты поездок оказались неутешительны. Как писал он в своем донесении, «многие торфяные предприятия в тылу немецких войск захвачены партизанами и работают на них».
Такое положение стало причиной фактического срыва работы электростанций в оккупированной Беларуси. Прибывшие из рейха весной 1943-го специалисты-энергетики были вынуждены отказаться от первоначальной идеи централизованного энергоснабжения. В официальной докладной они подчеркивали, что в силу создавшейся на территории Беларуси обстановки «крайне трудно осуществлять постоянную охрану электропередачи, проходящую через лесные массивы и непросматриваемую местность». В результате оккупационное хозяйство находилось на крайне голодном пайке. Даже электроснабжение крупных городов — Минска, Могилева, Гомеля, Витебска, Орши — осуществлялось энергией в основном от маломощных источников не более 400 кВт.
После изгнания немецко-фашистских захватчиков, не дожидаясь окончания Великой Отечественной войны, в разоренной Беларуси начался бурный процесс возрождения всех отраслей народного хозяйства. Он отличался серьезной спецификой в силу огромных экономических потерь Беларуси и резкого падения ее национального дохода: по сравнению с 1940 годом он сократился на 70 процентов и был в 5,4 раза больше, чем в целом по Советскому Союзу. Поэтому и уровень материального производства даже к началу 1946 года оставался крайне низким.
И тем не менее хозяйственное восстановление республики в условиях продолжавшейся войны имело большое принципиальное значение. Во-первых, экономический потенциал БССР стал новым дополнительным звеном слаженного военного хозяйства советского тыла. А во-вторых, данный этап восстановления явился серьезной школой практического опыта, сыграв решительную роль в дальнейшем мирном развитии нашей республики.
Оккупационные товарно-денежные отношения
Экономический упадок, низкий жизненный уровень граждан оккупированной БССР, острый дефицит потребительских товаров привели к возрождению натурального обмена, что не входило в планы оккупационной администрации. Захватчиками широко применялись репрессии, чтобы принудить население торговать за деньги. В условиях тотального дефицита многих товаров в 1943 году появляются различные денежные суррогаты, называемые «знаками пунктовой стоимости». Крестьянин, сдавший немецким властям сельскохозяйственную продукцию, получал за нее определенное число условных единиц — «пунктов», или «талонов». Кроме оккупационных рейхсмарок и «пунктов», на территории Беларуси в период оккупации также использовались талоны генерального округа «Литва», поскольку в него были включены западные и северные районы Вилейской области. Южные районы Брестской, Пинской и Гомельской областей вошли в рейхскомиссариат «Украина». Здесь нацисты организовали свой Центральный эмиссионный банк, который с 1 июня 1942 года выпускал в обращение новые военные деньги номиналом 1, 2, 5, 10, 20, 50, 100, 200 и 500 карбованцев. Местному населению до конца июля 1942-го приказывалось обменять все имеющиеся на руках советские денежные знаки на новые карбованцы по курсу 1 карбованец за 1 рубль.Хозяйствовать не довелось
Упорное активное и пассивное сопротивление всего белорусского народа любой попытке использовать имевшиеся народнохозяйственные ресурсы фактически исключало для гитлеровцев возможность установить четкость и регулярность как ведения самого оккупационного хозяйства, так и продовольственного и хозяйственного снабжения своих армий.Галина ОЛЕХНОВИЧ, доктор экономических наук, профессор.
