Всю ночь снились какие-то дурацкие сны. Даже не пытался их запомнить. Не радовало и утро… О рыбалке придется забыть. Ветер рьяно раскачивал ветви деревьев. В такую погоду на озере всегда большая волна и на лодке не выплывешь. Мало радости и на берегу.
Готовить полноценный завтрак поленился. Достал из холодильника начатую вчера пачку творога и высыпал его в чашку со сметаной. На веранде, где собирался завтракать, было свежо и уже стоял ароматный запах кофе.
Вышел на крыльцо и попытался определить, не распогодится ли к обеду. Пока же накрапывал мелкий дождик, а по небу плыли со стороны Балтики лиловые тучи.
Чтобы как-то поднять себе настроение, стал перечитывать написанный накануне рассказ о плавающем на нашем озере острове. Днем ранее, когда было ненастье посильнее, ветер оторвал большой кусок топкого берега, и теперь этот остров дрейфовал в направлении, куда гнал его непредсказуемый ветер. В теплый солнечный день все это выглядело красиво и загадочно. Можно было вообразить себя Робинзоном Крузо и пытаться найти себе Пятницу.
Отложил в сторону рассказ, так как увидел у ворот Генриха — смотрителя местного дома охотника. Он был плотно закутан в армейскую плащ-палатку и явно торопился. Начал с порога, задыхаясь:
— Иванович, там такое происходит!
— Не торопись, — успокаивал я его. — Говори обо всем по порядку.
— К Дусе, Евдокии Борисовне, приезжал вчера внук с приятелем. Пробыли у нее недолго. Утром, когда ушли из хаты, соседка Настя зашла к Дусе и увидела, что та мертвая. Задушили ее. В доме все перерыто. Видно, деньги искали. Раньше Дуся как бывшая узница немецких концлагерей получала компенсацию. Наверное, ее и искали. Да что-то, видать, и на похороны у нее было отложено.
— В милицию сообщили? — спросил я.
— Конечно, — заверил Генрих. — Сразу же. Ищут гостей сейчас в округе. Вот и зашел тебя предупредить… Да, наверное, опоздал.
— Чего так? — недоверчиво спросил я.
— Понимаешь, лодки моей на берегу нет. Думаю, этой ночью они, то есть Дусин внук с приятелем, взяли ее — она с веслами там стояла — и уплыли на большое озеро. Ну, чтобы собака след не взяла дальше нашего берега.
Я как-то уже говорил, что Генрих любит всякой истории придать конспирологический характер, но сейчас к его словам волей-неволей приходилось прислушиваться.
— Они что, не на машине приехали к Дусе? — спросил я.
— Вроде как на машине, — ответил Генрих. — Но она, по словам соседки, не завелась почему-то… Потому и ищут их сейчас в нашей местности.
Я стал разрабатывать другую версию. Машина преступникам понадобится в любом случае. Они могут даже попытаться захватить автолавку, которая привозит в наш тихий поселок продукты. Она вот-вот должна была приехать сюда. Я набрал номер знакомого следователя из районного отделения милиции, чтобы подробнее узнать обстановку.
Но он в этот момент и сам набрал мой номер и предупредил, чтобы мы с Генрихом ничего не предпринимали и, как он сказал, не высовывались. Убийцы в одном из дворов уже захватили машину и направлялись в нашу сторону. За ними мчались два автомобиля с оперативниками. «И в самом деле, что за детектив без погони», — подумал я.
Телефон Генриха молчал, и я пошел к нему. Вдруг мимо его дома на большой скорости промчался темно-синий «Форд». Я понял, что это и есть тот самый угнанный автомобиль со злоумышленниками. Но куда они мчались? Этот кусочек дороги, проходящей мимо дома Генриха, упирался в тупик. Вернее, в берег озера. Куда им деться? Хорошо, что, по словам Генриха, там не было его лодки. В самом деле, куда она исчезла?
Я увидел, как «Форд» остановился на берегу и из него вышли двое. Они нервно засуетились и вновь сели в машину. Однако колеса застряли в вязкой глине. Преступники отчаянно пытались вырвать авто из плена. Я молча наблюдал за их бесплодными попытками вместе с подошедшим ко мне Генрихом. Не помогать же им!
Вскоре на месте происшествия оказались и милицейские машины. Западня захлопнулась.
В полдень инспекторы из рыбнадзора обнаружили лодку Генриха на большом озере и отбуксировали ее на своем катере к нашему берегу. И как тут обвинять моего приятеля, что он везде ищет конспирологию! В лодке вместо двух весел лежало только одно… Я же предположил, что кто-то на этом суденышке переплыл на другой берег и не закрепил. Затем ветер угнал его подальше. Так было уже однажды с моей лодкой. С тех пор я никогда не оставляю ее на берегу без привязи на крепкую цепь с замком. Места здесь глухие. Да и граница недалеко. Мало ли что кому взбредет в голову…
Вечером ко мне вновь заглянул Генрих. Сказал, что хоронить Дусю будут не на нашем кладбище, а на том, что ближе к ее хутору. Потому и придется завтра ему идти по раскисшей дороге не менее трех километров. Как-то виновато признался, что дома у него даже нечем помянуть Дусю, которую он неплохо знал.
— Работящая была женщина, царствие ей небесное, — тяжело вздохнул сосед. — Столько пережила и такой окаянной смертью завершила свой путь земной.
Я посочувствовал Генриху и налил ему рюмку водки, сказал, что и оставшуюся в бутылке он может забрать с собой. Он не пьяница, так что беды великой не будет.
— Как думаешь, Иванович, — спросил он, прощаясь, — сколько лет дадут этим оболтусам? Я бы их обоих расстрелял.
Сосед ушел, а я все еще сидел в беседке и потягивал из термоса теплый зеленый чай. Заметно потеплело и чувствовалось, что завтра могут установиться погожие дни. То, что прошли дожди, тоже неплохо. В лесу могут, наконец, появиться мои любимые грибы — подберезовики. Они красивые, как стройные солдатики, стоят под деревьями и радуют глаз. Все вновь повторится на этой земле. Будут сменяться дни и ночи, тепло и холод, ярко будет светить солнышко, а ветер-гуляка над лугом наполнять воздух свежим ароматом разнотравья. И только еще на одного человека стало меньше среди нас. Завтра его похоронят, и вскоре даже близкие забудут о нем и посчитают, что все идет своим чередом. В чем-то они правы…
