Недавно этно–трио «Троица» отпраздновало в КЗ «Минск» свой 10–летний юбилей большим сольным концертом «Автобаны и менестрели». Эта группа хорошо известна не только в Беларуси, но и за пределами страны. Только за последние три месяца коллектив побывал с концертами в Голландии, Германии, Польше, России, Украине, Латвии.
Несмотря на плотный гастрольный график, лидер группы «Троица» Иван Кирчук недавно посетил редакцию «СБ». Два часа кряду музыкант отвечал на вопросы посетителей нашего сайта www.sb.by.
Мой любимый инструмент — человеческий голос
Геннадий: Иван Иванович, как бы вы сами определили формат музыки, которую играет этно–трио «Троица»?
И.К.: На сегодня, я думаю, это прогрессив–фолк. Музыка «Троицы» без границ.
Лиза: Несколько лет назад мне посчастливилось побывать на концерте «Троицы». Поразило количество инструментов, на которых вы играете. Есть ли у вас любимый инструмент?
И.К.: Мой любимый инструмент — это человеческий голос. В нем много оттенков, красок и это не передаст ни один другой инструмент.
Количество инструментов на концерте оговаривается в зависимости от программы, которую мы готовим. Но их, как правило, не меньше 50 — 70, включая мелкие. Раскладываю их возле себя так, чтобы руками доставать. Это уже своя метода.
Роберт К.: Бытует мнение, что в странах, где английский язык не родной, следует развивать фолк. Мол, того, что играют на Западе, и так хватает. Вы согласны с этим?
И.К.: За 10 лет «Троица» посетила около 80 международных фестивалей. И на многих в афишах было написано, что «Троица» — это русский фольклор или украинский, но не белорусский.
Например, после «Программы «А» у нас спросили, как это вы попали в Голландию, не выступив в Москве. То есть многих до сих пор волнует вопрос, как можно вырваться за границу, не «сдав» программу москвичам. Возможно, если бы мы были группой исполняющей поп–музыку, в Москву вряд ли бы пробились, там своих попсовиков хватает. Но, учитывая, что направление «Троицы» фолк–фьюжн, — сплав различных музыкальных культур — мы поразили Шевчука на питерском рок–фестивале, Стаса Намина в Москве — на фестивале мировой этнической музыки. В Боснии в Бугойно мы выступали на панк–рок–фестивале. В Кишиневе — на этно–джаз–фестивале. Мы попадаем в любые фестивали за счет того, что народная музыка построена на импровизационных напевах... Выступали даже на фестивале уличных театров в Голландии на берегу Северного моря. Этнос плюс направление, в котором мы работаем, уживаются везде.
Ольга: А почему у вас так мало концертов в Беларуси?
И.К.: Этническая музыка в Беларуси менее популярна. Очень тяжело организовать достойные концерты в больших залах. Поэтому «Троица» выступает 1 — 2 раза в год в Минске. В прошлом году концерты были также в Бресте и Гродно, но залы мы не набрали. То ли оттого, что мало рекламы, то ли потому, что это просто не поп–музыка.
Димон: Как «Троицу» принимают за рубежом?
И.К.: По–разному. Однажды на Балканах на протяжении всего концерта народ ни разу не захлопал. В том рок–клубе наша музыка не пошла. В Малайзии на фестивале Rainforest Worldmusic мы были как экзотика — о существовании Беларуси там вообще никто не догадывался. А в Эстонии взрослый мужчина плакал после песен «Троицы», пришел под сцену, благодарил... Думаю, это влияние нашего фольклора, этнической музыки.
Петр: А корпоративы вы не играете?
И.К.: За хорошие деньги. Но пока один только сыграли. Там были дизайнеры, керамисты, которые оценили нашу музыку, прочувствовали. А если толпа пьет, я думаю, что мы не попадаем туда...
DJ–Волк: Ваши композиции в ротации на радиостанциях?
И.К.: Наши композиции — не формат. Музыка «Троицы» практически не звучит в радиоэфире. У нас есть один клип анимационный — «Тры ангелы». Он тоже очень редко крутится. Этой музыкой не заработаешь. Например, наш последний альбом «Сон–трава» студия «Вест рекордс» выпустила тиражом всего 1.000 экземпляров. И как это понимать? Что такое 1.000 дисков команды, которая работает 10 лет...
Я бы приглашал профессионалов, а не дилетантов
Карен О.: Что вы думаете о нашей музыкальной культуре, уровне музыкальных программ на ТВ?
И.К.: К сожалению, от музыкальных программ нашего телевидения я не в восторге. «Звездный ринг», на мой взгляд, унижает музыканта. Вопросы, которые порой задают, безграмотны. Оценки «музыкальных критиков», начинающих певцов: «ну, хорошо, ну, неплохо»... Как можно давать такую оценку музыке? Я бы приглашал профессионалов, а не дилетантов.
Наша музыкальная культура для меня — это безграничный космос — сильный, мощный и чистый. Может быть, поэтому я не воспринимаю эти программы, хотя и отслеживаю. И потом мы часто обсуждаем их со студентами на предмете «этнамузыказнаўства» в педуниверситете, где я преподаю.
Карен О.: А что вы думаете о «Славянском базаре» и «Евровидении»?
И.К.: Я не люблю «Славянский базар», потому что он один. Он как монстр. Он занял все пространство. И я не люблю «Евровидение», потому что мне не нравится, что с ним носятся как с писаной торбой. Например, в Канаде проходит в год 1.200 фольклорных фестивалей. Наверное, если бы у нас проходило в год 200 или хотя бы 20 подобных «фестов», мы бы больше знали о музыкальной культуре мира, об этносе мира.
Горжусь народом, который так много знает
Анюта: Поделитесь секретом, где черпаете материал для своих композиций?
И.К.: В экспедициях. У меня огромный архив. И там не только песни. Там «прыказкi», «прымаўкi», «казкi», жизненные ситуации людей, с которыми встречался. В прошлом году Владимир Урбанович завез «Троицу» в деревню Михалковичи Логойского района, где познакомил с 92–летней бабушкой. Более часа она нам пела песни, читала «вершыкi», старинные молитвы. Одна из первых моих экспедиций была в 1983 году, а последняя — в 2008–м. Я горжусь народом, который так много знает.
Кроме того, помогают Татьяна Песнякевич с республиканского радио (там тоже есть архив) и отдельные этнографы–фольклористы, которые приносят свои записи.
Indie–roker: А как вы пришли к фолку? Какую музыку слушали в юности?
И.К.: Воспитывался в Лиде на рок–музыке, и сам играл в рок–команде. В нашем городе, кстати, где был первый в Беларуси рок–клуб, появилась первая теледискотека. Поэтому я слушал достойную зарубежную музыку. В моей фонотеке не было ни одной записи советской песни. А потом окончил музыкальное училище как академист (академическое пение). После армии хотел продолжить учебу, мне очень хотелось поступить на композицию (я писал в то время песни на сонеты Шекспира, Байрона, Гете). Думал, буду учиться в «консе». Но был на БАМе, руки знали бензопилу. И я струхнул поступать. Побоялся, что не пройду по конкурсу. Пошел в университет культуры на народное пение, чему был сам удивлен. Поначалу для меня это все было дико. А потом, в 80–м году, я попал на концерт ансамбля Покровского. Вышел со слезами из зала. Потому что они показали Россию не ту, что показывала Бабкина (в одной манере). Они показали и казаков, и северное пение, и старообрядцев Байкала — это было все время по–разному. И я понял, что буду заниматься фолком белорусским. Только по–другому, не так, как учат в институте. Засел за кассеты, записи, за экспедиции. На сегодня я пою все это уже 27 лет.
СБ: А первые концерты «Троицы» где проходили?
И.К.: В посольствах. Потом мы поехали выступать в Голландию. Затем кто–то дал послушать наши кассеты Шевчуку, и он нас пригласил выступить на его концерте в Минске. Конечно, он очень волновался и даже, чтобы нас поддержать, вышел на сцену. В «Программе «А» есть видео: мы поем, а рядом Шевчук в таком неистовом танце пляшет... Это было больше 10 лет назад.
Кирилл Андреев: А по–моему, фольклор — это грустно. Все эти песни о воле–недоле. Современная попса, хоть и говорят, что это «унц–унц–унц», зато весело. Под фольклор так не оторвешься.
И.К.: Значит, у вас закрыты душа и сердце для входа такой корневой музыки, музыки наших предков. Потому что народ не только плакал, но и веселиться умел... Просто ритуалы и праздники канули в прошлое, а «унца–унца» осталась. А для души этого мало. Она должна каждый сезон чем–то подпитываться: зимой это одна музыка, летом — другая. А если учесть, что наши предки во время праздников и обрядов очищались, омолаживались, то, простите, «унца–унца» этого не сделает.
Поэтому хочу всем пожелать открыть свое сердце, дабы почувствовать те вибрации, которые благостно влияют, и не впускать «долбежку» и низкопробную музыку. Хотя выбрать лучшее — это тоже талант и труд.
Фанатка: Правда ли, что вы снимались в кино?
И.К.: Да, это была эпизодическая роль в фильме «Маленькие беглецы». Согласился только потому, что засветила возможность показать музыку «Троицы». Мы делали саунд–трек для этого фильма. А потом написали музыку еще к фильмам «Три талера», «Тень самурая»...
Ника: Вас на улицах узнают?
И.К.: Узнают в основном в Голландии.
— Просят автографы?
— Нет. Просто благодарят за музыку. А диски мы в основном подписываем на концертах. Кстати, за рубежом этническая музыка очень дорогая. Диски стоят порядка 30 евро. Поэтому Беларусь проигрывает, не занимаясь этим направлением.
Читатель: Недавно вы написали книгу «Автобаны и менестрели». Где ее можно купить?
И.К.: Эта книга — своеобразный дневник. В нее я вместил свои впечатления о наших путешествиях, творчестве, обо всем, чем жили я и наш коллектив последние 10 лет. Мне говорили, что приобрести ее можно будет в Минске в магазине «Академкнига».
Димон: У вас бывают минуты уныния, когда хочется все бросить и уйти?..
И.К.: Уныние и какая–то тоска, как у каждого человека, бывает по разным причинам. А черпаю силы я на природе. Мне нравятся лес, горы, море — все то, что выходит за рамки квартиры, а еще прорубь, баня, хорошая литература, посещение храмов, монастырей, святых мест и мест Силы (например, в Беловежской пуще со стороны Польши есть такое место, где лежат огромные валуны, мы туда приезжаем подзаряжаться энергией).
Посмотреть все материалы интернет-конференции с Иваном Кирчуком
