Об уроках физкультуры

Уж как я любила в детстве все подряд спортивные секции, а уроки физкультуры ненавидела, презрительно сокращая до физры. Ячейка дневника, куда нужно было вписывать название предмета, не позволяла назвать этот предмет иначе. А как пишется, так и называется.

— Блин, на физру...

И мы уныло плелись в пропахшую потом раздевалку, откуда под покрикивания Петровича уже выметался багровый “Б” класс. В небольшом и неуютном загончике мы с отвращением вдыхали запахи жизнедеятельности наших коллег и застегивали лифчики. Это Петрович приказал их купить, даже тем, кому еще не требовалось. Уж не знаю, сам он волновался или боялся, что опять урок сорвется.

Несколько недель назад мы построились и побежали по периметру спортзала.

— Ну и буфера! — крикнул кто-то в открытое окно, и мы увидели, как исчезают головы прославленных лодырей и лоботрясов Шприца и Шидлы.

Те, видимо, решили подглядывать, но не смогли устоять. А, может, спецом так устроили, чтобы все мальчишки нашего класса тут же разразились смехом. Очевидным стало одно: бег в такой ситуации неуместен, и Петрович волевым решением отправил нас на канат и шведскую стенку. Уголки могли получиться, но неожиданно оказалось, что, поднимая ноги, мы, ученицы 7 класса, сами того не ведая, демонстрировали нижнее белье. Дело в том, что форма была закуплена для всех одинаковая — майки, шорты. Только вот физиологические особенности у девушек-подростков разные. Кому-то эти шорты были в облипку, а на ком-то висели, как паруса, и стоило поднять ногу, как неожиданно оказывалось, что под обвисшими спортивными трусами есть еще и розовое, белое, голубое в горошек нижнее белье. А поскольку тон занятия был определен еще в самом начале урока, то наши пацаны уже видели это и только это.

— Тишкевич?!

— Я!

— Иди сюда.

Худющая Тишкевич понесла к Петровичу свои длинные ноги.

— Делай махи! Раз, два... А что там?!

С этими словами Петрович указал на просматривающиеся трусы. Мы густо покраснели, кто-то шепнул — труселя! И опять гогот.

Классная попросила мальчиков выйти в коридор:

— Че, про женский цикл будете рассказывать? — шутили удаляющиеся парни.

Но Галина Васильевна взяла мел и написала на доске: “Внимание!!! К следующему уроку физкультуры ВСЕМ ДЕВОЧКАМ надеть бюстгальтеры и вшить в шорты резинки”.

С одной стороны, это было правильно, потому что если кому и нужно было надевать лифчик, то делалось это через стыд, ибо те же пацаны проводили пальцем по спине и опять же ржали — лифон!!! А тут у всех. Но вот шорты, подшитые резинками, сильно напоминали панталоны. Однако через месяц не осталось ни одного старшего класса, где бы ни были введены правила лифчиков и резинок. Петрович с гордостью смотрел в окно и ждал Шидлу, ничего не колыхалось и не светилось, и когда мы бегали вокруг школы, сдавая нормативы, он мог быть уверен, что ни один маньяк не насладится лишним зрелищем. Правда, на следующий год он принялся отмечать в журнале буквой “М” наши циклы и ревностно отслеживать, чтобы никто не симулировал и не пропускал занятия больше, чем неделю в месяц. Но в целом физрук был мужчиной порядочным, никогда за ним “плохое” не замечали. Но физра все равно была мне неприятна. Как-то вот все это отвратительно: вспотеть посреди учебного дня и не иметь возможности сходить в душ, причесаться, остыть.

— Бегом на математику!

Так и остались в памяти запах раздевалки и шорты на резинках. Но, странное дело, Петровича вспоминаю с теплотой. Человек, может, каждый день вел борьбу со своим внутренним пороком.

И победил!