Почему «плакали» миллионы автора и зачем рубить ветку, произрастающую на дороге
О миллионах, которые так и не согрели мою душу, чуть позже, а пока позволю себе процитировать довольно необычное письмо из редакционной почты. Николай Антоненко из Минска пишет так: «Отправляю вам некую бумагу, которую получили мои гомельские родственники. Документом ее назвать трудно – здесь нет никаких подписей, дат или номера регистрации, да и написана она безграмотно. Помогите разобраться, может ли такой документ быть основанием для выполнения каких-либо требований?» А вот и сама «бумага», которую позволю себе воспроизвести с сохранением стиля оригинала: «Просьба спилить ветку дерева, нависающей над дорогой, которая произрастает на дереве, на вашей прилегающей территории она создает помехи движению большегрузного транспорта».
Автор дивного эпистолярного шедевра скромно спрятался за штампиком «Аддзел камунальнай гаспадаркi Адмiнiстрацыi Савецкага раёна г. Гомеля”. Его достаточно, чтобы признать сей опус документом? Разве что, по аналогии с известной грамотой, филькиным. Конечно, совершенно не обязательно, чтобы в коммунальной службе работали люди, разбирающиеся во всех тонкостях великого и могучего русского языка, никто не требует, чтобы на столе мастера или слесаря непременно наличествовал толковый словарь Ожегова или Даля, но существует же элементарный порядок ведения деловой переписки. И уж если какая-нибудь, попросту говоря, контора что-то от гражданина требует, то, во-первых, изложить это нужно доступно и понятно. Во-вторых, нелишне знать, кто именно требование это выдвигает – фамилия должностного лица, его подпись обязательны. Ну а такое понятие, как исходящий номер, по которому и любой документ можно отыскать практически мгновенно, и сроки его выполнения контролировать, сегодня известно третьему помощнику старшего референта младшего начальника. Плюс ко всему есть еще элементарная вежливость и уважение к человеку – вряд ли нормальный, к примеру, гражданин позволит себе прийти в какое-то учреждение в непотребном, расхристанном виде и требовать того, сам не знает чего, да и документы в них нас чаще всего заставляют заполнять по установленному образцу.
К слову, сам я тоже недавно получил документ, который очень хочется отнести к разряду вышеупомянутых. На первый, правда, взгляд оснований особых к этому нет. В чем, спросите вы, подвох, если фирма, которая делала ремонт в квартире, уведомляла, что нужно мне такую-то сумму доплатить, сумма доплаты не ахти какая, да и договор наш такую возможность предусматривал? Дело, отвечу, не в сумме, а в ее возникновении.
Девушка-бухгалтер, которая работала со мной, добросовестно занесла все данные в компьютер, постучала клавишами, пощелкала мышкой, вгляделась в экран и сказала, что мне придется доплачивать.
— Сколько? – спокойно спросил я, не особо расстраиваясь, потому что и раньше это делать приходилось.
— Два миллиона рублей, — мило улыбнулась специалист.
Глубоко впечатленный, если не сказать шокированный, по возможности внятно объясняю девушке, что весь объем договорных работ не такой значительный, чтобы недоперечисленная сумма достигла такого фантастического размера, прошу еще раз все перепроверить. Девушка слегка обижается, утверждает, что она права на все сто. Я настаиваю на своем, в конце концов, мне удалось убедить ее проконсультироваться у более знающих товарищей.
Прав оказался я, бухгалтер вновь стучит клавишами, щелкает мышкой, вглядывается в экран и вдруг спрашивает, как, наличными или безналичными, мне удобнее получить деньги, которые, вот так номер, мне должна фирма.
— Сколько? – спрашиваю первым делом.
— Четыре миллиона.
Сумма запредельная, но никакой по этому поводу эйфории и в помине нет: ясно, что бухгалтер опять ошиблась. Убедить ее в этом, правда, не получилось – девушка заявила, что она дважды все пересчитала и вообще, пока мы здесь беседы беседуем, у нее наступает время обеденного перерыва.
Еду домой и, вот ведь натура человеческая, сам себя уговариваю. А может, думаю, не ошиблась девушка, может, что-то, пусть не четыре миллиона, а хотя бы пара сотен тысяч мне причитается? Значит, можно будет лодку новую к сезону купить. А если целый миллион (аппетит потихоньку разгорается), то можно и о моторе подумать. А если…
Все «если» дней через пять оборвал обычный телефонный звонок. Кто-то из фирмы (фамилию и должность я не расслышал) объявил, что должником являюсь я и никак иначе и что уведомление соответствующее будет выслано почтой.
Уведомление я получил. Объяснений, почему к уплате причитается именно эта сумма, а их, после миллионных сумм, которыми передо мной манипулировали, я затребовать вправе, нет. Как и извинений за непрофессионализм и некомпетентность своих работников.
Не слишком ли, спросите вы, серьезный вывод из одного примера? В том-то и дело, что не одного. Непростые отношения в сфере ремонтной, и не только в ней, давно стали притчей во языцех. Стало быть, проблема есть. А так хотелось бы, чтобы ее не было, чтобы мы не трепали друг другу нервы по мелочам.
