Чемпионаты Беларуси по фигурному катанию давно стали мероприятиями камерными. Даже близкие к этому виду спорта люди не всегда могут точно сказать, где проходят, кто участвует и какую цель преследуют организаторы... Но нынешнее первенство отличилось. Причем сразу по нескольким причинам. Во–первых, белорусский «междусобойчик» на площадке уровня центрального комплекса «Минск–Арены» представить вообще сложно. Причиной переезда стал чемпионат мира среди юниоров, который состоится в Минске в следующем году и генеральным прогоном которого стало первенство страны. Это обстоятельство вмиг добавило организаторам хлопот, судьям строгости, а всему действу торжественного антуража. Впрочем, может, это и не главное. Просто в этом году у белорусского фигурного катания юбилей. 50 лет назад в Минске состоялся первый чемпионат страны. Выиграл его Алексей Ширшов. Ныне — один из самых авторитетных тренеров и судей страны, вместе с которым мы вспоминаем и пытаемся понять, к чему же пришло белорусское фигурное катание за эти полвека?
— Я уже и не помню своего первого чемпионского титула, — Алексей Алексеевич, улыбаясь, водит взглядом вслед за участниками танцевальных выступлений. — Соревнования те были весьма условные, как условным в то время было и само белорусское фигурное катание... Накануне первой Спартакиады народов СССР в 1961 году из России в Минск пригласили группу спортсменов, в числе которых был и я, но никаких условий для подготовки не имелось. Возле Дома физкультуры рядом с цирком мы сами расчищали себе место для тренировок. Разбирали оставшиеся после войны бетонные заграждения, строили площадку, заливали лед... Да, сегодня вряд ли кто–то согласится тренироваться на улице и переодеваться на скамейке в сугробе. Но тогда так работал весь Советский Союз. За исключением разве что Москвы и Ленинграда, где были небольшие крытые площадки с искусственным льдом. Поэтому пока в Минске не начиналась настоящая зима, мы тренировались в Челябинске, где лед можно было заливать уже с начала октября.
— Много было спортсменов?
— Приехало нас человек 10, но популярность вида спорта росла просто невероятными темпами. Через год–два в одном только Доме физкультуры было 36 групп по 30 человек! В школе «Спартак» — порядка четырех сотен. Еще столько же каталось в парке имени Горького, где в центре стоявшего на месте нынешнего спорткомплекса «Юность» велотрека заливали каток... Всего в городе пытались осваивать фигурное катание около 2,5 тысячи детей! И с этими ребятами занимались как раз мы — те самые приехавшие из России легионеры.
— Тяжеловато с такой оравой да в таких условиях...
— Справлялись... Да и дети другие были. Мы приехали в Беларусь в 1961–м, а в 1970–м Владимир Клочок стал победителем первенства СССР среди юношей. На следующий год у нас было уже две медали — Александр Веркович завоевал «бронзу»... На чемпионате республики участники на параде от борта до борта не помещались.
— Так почему же сейчас три пары выступают, хотя условия, казалось бы, куда лучше?
— Какие условия? В прежние годы между хоккеем и фигурным катанием существовало негласное соглашение. 60 процентов ледового времени — хоккеистам, 40 — фигуристам. И это соотношение выдерживалось очень четко, причем самими же тренерами. Все понимали, что льда мало, он занят с 6 утра до полуночи и нужно искать компромиссы. Сейчас в Минске несколько ледовых дворцов, по стране чуть ли не в каждом городе, но при этом если раньше фигуристы могли тренироваться 7 часов в день, то сейчас — увы... На утренних тренировках в ледовом дворце на Притыцкого у нас человек пять тех, кто самым натуральным образом сбежал с уроков, а вечером — 50! Причем одновременно катаются и начинающие, и спортивные группы... В «Минск–Арене» ситуация получше, но проблема все равно остается очень острой.
— Но желающих заниматься, как я понимаю, хватает...
— Вопрос в том, что это за желающие. Группы всегда были платные, но раньше занятия стоили 3 рубля в месяц. В советские времена это, условно говоря, папе бутылку водки лишнюю не выпить. А сейчас месяц занятий стоит 300 тысяч! И получается, что если раньше фигурное катание было массовым видом спорта, то сейчас детей в него ведут в основном состоятельные люди. И дети эти в основном — разбалованные. Они не привыкли к трудностям, к работе. Им не нужно к чему–то стремиться, как когда–то стремились те, кто потом становился чемпионами. Крикнуть на них тоже нельзя, шлепнуть — нельзя: «Мы платим деньги — так что будьте добры...» Вот и получается, что да, мы когда–то хорошо выступили на Олимпийских играх. Татьяна Навка, Самвел Гезалян... Но всем ведь понятно — какие они белорусы.
— А свои, выходит, так и не появились?
— Была Наталья Мишкутенок. До 9–го класса училась и тренировалась здесь. Потом ее забрали в Ленинград, и через два года она стала олимпийской чемпионкой. На Олимпиаде в Лиллехаммере выступали Александр Мурашко, Елена Григорьева, Сергей Шилько — белорусские спортсмены...
— Но если говорить об успехах, то на ум приходят Юлия Солдатова и Сергей Давыдов, которые белорусами могли считаться лишь по паспорту...
— Невысокие результаты наших ребят обусловлены не только условиями подготовки. Например, выступая за Россию, Солдатова была третьей на чемпионате мира, а, приехав сюда, стала 18–й... Давыдов на чемпионате мира среди юниоров был вторым, а здесь лишь однажды забрался на четвертое место чемпионата Европы. Потому что Беларусь в мире фигурного катания — это не Россия. А Международный союз конькобежцев, прямо скажем, не поощряет переходов спортсменов из сборной в сборную.
— Выходит, смысла в приглашении талантов из–за границы, чтобы они «закрывали дыры», тоже нет?
— Нужно понимать важную вещь: фигурное катание — спорт штучный. И великие спортсмены появляются редко. Судите сами: даже в России, где есть и традиции, и возможности, за спиной Ягудина и Плющенко похожего уровня звезд пока не появилось. И в традиционно российских танцах на льду достойной смены нет. На пьедестале — канадцы и американцы. Но это — результат того «постсоветского» периода, когда спорт мало кому был нужен... Российское фигурное катание лишь сейчас приходит в себя. Но где те 400 тренеров, которые в то время разъехались по всему миру и сейчас готовят соперников для российских спортсменов? Пока не запретили, они умудрялись делать это даже на российском же льду!
— К нам, помнится, также именитых тренеров пытались приглашать...
— Бессмысленно. С кем им здесь работать? Они ведь привыкли готовить спортсменов высочайшего уровня, а здесь в лучшем случае светит подготовить из третьеразрядника второразрядника.
— Но таланты–то появляются... Вот где сейчас Егор Майстров, о котором пару лет назад говорили как о надежде белорусского фигурного катания?
— Где–то в Москве в балете на льду выступает... Мальчик неплохой был, но здесь почему–то оказался не нужен. Хороший специалист в России получает около 400 тысяч российских рублей. Кто у нас такие деньги получает в фигурном катании? Кто их сможет предложить? Та же ситуация с условиями. Елена Чайковская, к примеру, в России имеет свой каток. В том смысле, что она им распоряжается. Там у нее работает Владимир Котин, там, кстати, работает «наш» Сергей Давыдов. Всего с десяток тренеров и хореографов. Они работают так, как считают нужным, и получают за это хорошие деньги. Такие же условия в ЦСКА у Елены Водорезовой. А у нас тренируются на большом поле, где две площадки, где хоккеисты рядом, конькобежцы... Порой вместе с массовым катанием даже приходится работать. Вот вам и картина вырисовывается.
— В следующем году Беларусь принимает чемпионат мира среди юниоров. Как считаете, он поможет изменить ситуацию?
— Этот чемпионат — шанс заявить о себе. Сказать о наших проблемах, о наших надеждах и заставить обратить внимание на фигурное катание.
