Европейское единство и национальный интерес

Шестнадцать лет назад, 21 ноября 1990 года, в Париже тридцатью одной европейской страной, США, Канадой и Михаилом Горбачевым (от имени СССР) была подписана Парижская хартия для новой Европы

Шестнадцать лет назад, 21 ноября 1990 года, в Париже тридцатью одной европейской страной, США, Канадой и Михаилом Горбачевым (от имени СССР) была подписана Парижская хартия для новой Европы. В соответствии с ней так называемая перестройка в СССР была частью великой перестройки, разработанной в кулуарах Всемирного банка и Международного валютного фонда, суть которой сводится к «колонизации» огромных территорий, входивших в советский блок, с последующим их освоением и превращением в перерабатывающий цех и сырьевой придаток «цивилизованных стран» (подробнее об этом говорится в докладе Международного валютного фонда «Социальные аспекты структурной перестройки»).

В качестве принципиально важного и приоритетного условия хартия провозгласила «консолидацию с укреплением демократии как единственной системы правления в странах соединенной Европы» и, по сути дела, отказ от национальной государственности, а также обязала подписавшие ее страны сотрудничать и оказывать друг другу поддержку с целью сделать «демократические завоевания» необратимыми. В 1992 году Россия стала преемницей СССР и указанной хартии. 

Накануне очередной годовщины подписания этого по-своему эпохального документа тема экономического и энергетического единства Европы стала весьма актуальной в СМИ. Наиболее «прогрессивные» представители «четвертой власти» не преминули напомнить о нем после того, как федеральный канцлер Германии А.Меркель не дала положительного ответа на сделанное в начале октября предложение В.Путина ее стране стать главным энергопартнером России в Европе и главным представителем в ЕС. 

«Германия может превратиться из крупнейшего потребителя в европейский центр дистрибуции газа», – заявил российский лидер, также предложивший переориентировать на Германию экспорт Штокмановского месторождения (в участии в разработке которого накануне визита президента РФ в Германию отказал всем иностранным партнерам, включая Францию, глава «Газпрома»). Кроме того, в связи с тем, что в Германии готовится решение о свертывании национальной угледобычи к 2018 году и закрытии ряда АЭС, Россия выразила готовность значительно увеличить поставки российского угля на германский рынок (при условии встречных поставок современного немецкого горно-добывающего оборудования). 

Однако Меркель предпочла другой договор – с президентом Франции. Произошло это 12 октября, после того, как президент Франции и федеральный канцлер ФРГ подписали по итогам состоявшегося в Париже заседания франко-германского Совета Министров заявление, посвященное условиям создания «сбалансированного энергетического партнерства» между ЕС и Россией. Само «энергетическое партнерство» с Европой должно быть зафиксировано весной 2007 года на энергосаммите ЕС и его партнеров в области энергетики в Берлине. Причем новый характер отношений с Россией планируется зафиксировать в специальном рамочном соглашении, которое должно сменить действующее Соглашение о партнерстве и сотрудничестве ЕС–РФ (подписано в июне 1994 года, вступило в силу в декабре 1997 года, срок действия — 10 лет). 

По итогам переговоров канцлера ФРГ с Ж.Шираком решено, что Германия и Франция создают энергоальянс внутри ЕС без участия третьих стран. Россия же, как говорится в официальном заявлении франко-германского Совета Министров, «должна приступить к быстрой и эффективной реализации содержимого Энергетической хартии и прилагаемого к ней Транзитного протокола», т.е. документа, который В.Путин отвергает как «не отвечающий национальным интересам». 

Президент РФ неоднократно заявлял, что положения Энергетической хартии экономически невыгодны для России и ратификация этого документа не предполагается. 23 сентября на трехсторонней встрече с Ж.Шираком и А.Меркель во французском Компьене В.Путин заявил, что Россия не подпишет хартию и Транзитный протокол к ней, если в текст не будут внесены изменения, делающие подписание документа выгодным России. 

Для России неприемлема та общая официальная платформа, с которой выступает ЕС. Ее суть: Россия должна обеспечить доступ Евросоюзу к транзитным трубопроводам, качающим сырье из среднеазиатского региона через Россию на Запад. То есть ЕС пытается «вскрыть» Среднюю Азию и получить прямой доступ к среднеазиатским газовым ресурсам с согласия России, не предлагая ей ничего взамен. Далее, Европа требует от России повысить цены на газ внутри России до уровня мировых, так как иначе, утверждают европейцы, дешевый газ делает производство в России более дешевым и за счет этого российские товары, экспортируемые в Европу, получают конкурентное преимущество. Еще одно требование ЕС состоит в допуске западных фирм к разработке нефтегазовых месторождений внутри самой России. Именно эти позиции и представляют фактическое содержание Энергетической хартии и Транзитного протокола к ней. И вот последние несколько лет ЕС делает все, чтобы заставить Россию подписать эту хартию, суть которой фактически сводится к низведению статуса России с сырьевой державы до полуколониального сырьевого придатка Европы. 

В настоящий момент из-за позиции, занятой федеральным канцлером ФРГ, под большим вопросом оказалось не только создание российско-германской «энергетической оси», но и совместное противодействие континентальных держав идее создания буферного «энергетического НАТО», которое с подачи из-за океана лоббируют некоторые восточноевропейские государства, и прежде всего Польша (формально активно пропагандирующая идею заключения панъевропейского договора о сотрудничестве в сфере энергетической политики). Кормящаяся с российского сырьевого транзита Варшава крайне обеспокоена возможностью резкого снижения доходов от него в случае, если поставки газа в Европу через территорию Польши уменьшатся. Поэтому новое польское правительство не только активно лоббирует с подачи Вашингтона проект «энергетического НАТО» для Восточной Европы, но и устами своего премьера Я.Качиньского (в Вашингтоне) делает упор на диверсификации источников энергоснабжения Польши при американской поддержке.  Из всего этого угрожающе вырисовывается перспектива потенциально опасной для отношений России и Запада сделки «энергоресурсы в обмен на ПРО». Речь идет о размещении активных элементов противоракетной обороны США на польской территории, фактически у границ Беларуси и России. 

Возникают вопросы: чем же вызваны такое отношение к России и реакция германского канцлера на предложение, возможно, одной из самых выгодных для ее страны сделок и почему решение А.Меркель идет вполне в русле американской политики? Возможно, искать ответы на них стоит не только в «демократических завоеваниях» на постсоветском пространстве, зафиксированных Парижской хартией 1990 года, но и в том, что в свое время концепция европейского экономического единства, в которой России и республикам бывшего Советского Союза отведена, мягко говоря, далеко не самая первая роль, родилась именно в Германии (точнее, в смертельно раненном «рейхе германской нации»). Произошло это более шестидесяти лет назад. 

Вскоре после ряда сокрушительных поражений на Востоке германские промышленники и банкиры, финансировавшие нацистов, задумались об устранении Гитлера. Параллельно ими была начата «разработка» руководящей верхушки США и Англии с целью установления сепаратного мира. В качестве посредников использовались экономические круги европейских стран, которые в довоенное время щедро устилали своими деньгами дорогу нацистам, открывая им двери во властные кабинеты. С начала 1943 года глава заграничной разведки нацистов В.Шелленберг по поручению рейхсфюрера СС Г.Гиммлера установил контакты с руководством США и Англии. С У.Черчиллем — через шведских банкиров Якоба и Маркуса Валленбергов, с Ф.Рузвельтом — посредством Г.Шторха. 

Основным  содержанием  секретных переговоров стал план о создании Европейского экономического сообщества. Впервые этот термин слетел с уст германских монополистов в сентябре 1942 года. Уже в следующем, 1943 году по заказу немецких магнатов был разработан «план мира», включавший в себя отмену таможенных границ в послевоенной Европе и создание лиги европейских государств – «Экономического пространства Европы», в котором доминирующая роль отводилась Германии. 

«Мы убеждены,— писал в середине 1944 года исполнительный директор концерна «Карл Цейс» П.Хенрикс шефу германо-американского хозяйственного союза Х.Мюнку,— что здоровая Европа немыслима без экономически мощной Германии». В архиве Мюнхенского института современной истории среди бумаг министра военной промышленности и вооружения А.Шпеера хранится уникальный документ — «Генеральный план на 1945 год». В нем четко указаны географические границы влияния будущей Германии и определены маршруты выдвижения ее на роль регионального лидера, способного при опоре на США и Англию стать «перспективным фактором мощи на европейском континенте». 

Сегодня Германия уже стала «перспективным фактором мощи на европейском континенте». Однако единство, прежде всего экономическое и энергетическое, этого континента все еще весьма призрачно и условно. Дело в том, что единой энергетической политики у Евросоюза не получается. Во-первых, не так давно было отклонено предложение о создании поста верховного комиссара ЕС по энергетике (аналогичного посту верховного комиссара по внешней политике, который занимает Х.Солана). Во-вторых, многие государства ЕС просто не хотят терять свой суверенитет в энергетической сфере, предпочитая сохранять национальные энергетические компании в своей национальной собственности. Те же французы, например, препятствуют покупке своих крупнейших энергетических компаний иностранцами, поскольку прекрасно понимают, что энергетическая сфера — это сфера стратегическая. В-третьих, разговоры о создании единой энергетической политики ЕС сталкиваются с реальным нежеланием этих стран создавать такую энергетическую политику. Декларируемая теория единства постоянно подрывается практическими позициями стран Евросоюза, которые, преследуя свои интересы, тянут каждая в свою сторону. 

Таким образом, на деле в ЕС, если не обращать внимания на словесную шелуху, существуют глубокие противоречия по вопросу об энергетической политике. Однако если в этих условиях Путин, как в свое время Горбачев, пойдет на уступки и подпишет Энергетическую хартию, то это может стать залогом европейского единства в отношениях с Россией. Страны ЕС получат что хотели, на этой основе выработают единую политику и смогут выступить на Востоке единым фронтом, точнее рынком. И вот с этим единым европейским фронтом-рынком России придется говорить как с одним партнером. 

В таком раскладе сырьевые гиганты РФ просто не смогут выбивать себе более выгодные условия в той или иной стране ЕС, как можно сделать в ходе двусторонних переговоров. Ведь если переговоры ведутся с единым блоком из 25 стран, говорящих «одним языком», то условия диктовать будут именно они. Другими словами, если Путин пойдет навстречу требованиям, озвученным в октябре в Париже, то это может создать условия для единства ЕС, которого сейчас нет. 

В то же время, если Россия будет отстаивать не абстрактные «демократические завоевания» (как это пока делает на свой манер и, по сути, в ущерб себе и своей экономике Германия), а свои национальные интересы, то все еще может измениться. Даже несмотря на то, что заключение Германией двустороннего альянса с Францией показало, что христианские демократы, возглавляемые А.Меркель, на данном этапе пока не готовы принять путинское предложение, предпочитая демонстрировать солидарность внутри ЕС.  До весны 2007 года Германия вполне еще может пересмотреть свою позицию (как бы того ни хотелось русскоязычным комментаторам либерального толка, утверждающим, что «шансы на то, что Россия и Евросоюз сумеют договориться в Берлине о создании «энергетической оси», почти отсутствуют»). Тем более что есть и наглядные примеры. 

В частности, Германия пошла на знаменитый сейчас уже проект североевропейского газопровода, который соединит Выборг с терминалом в Северной Германии. Тогда, как и сейчас, с подачи Вашингтона, Литва, Латвия, Эстония и Польша единым фронтом выступили против этого газопровода. Глава МИДа Польши заявил о «возрождении оси Берлин—Москва», кто-то вспомнил пакт Молотова—Риббентропа... Однако, по мнению аналитиков, несмотря на все эти крики, несмотря на придаваемое Берлином Польше большое значение, Германия пошла на подписание этого контракта. Шредера за это критиковали, Меркель пришла к власти, и ее пресса тоже за это критикует, мол, мы слишком сильно идем навстречу русским. Но выгода для национальных интересов «такова и надежность поставок запланирована так надолго, что Германия от этого просто не могла отказаться».

Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter