Этот человек заставляет других смеяться, чем интересен и за что многими любим. Правда, какой ценой ему доставался успех, как непросто было попасть в веселый жанр и потом однажды проснуться знаменитым — тема отдельного разговора. Факт остается фактом - вот уже почти тридцать лет зрители хохочут над героями спектаклей Минского театра сатиры и юмора «Христофор», которым он руководит, а с недавних пор и над анекдотами в программе «Наше утро» на ОНТ и веселыми историями в проекте «Минута Жени» на «Радиус FM». С известным юмористом, актером, а также теле- и радиоведущим мы встретились перед выступлением его театра в деревне Рудня Логойского района.
— Евгений, вы собираетесь веселить отдыхающих профилактория тракторного завода. Получается, не зрители идут к вам, а вы сами к ним. Значит, дела совсем плохи?
— Это вынужденная мера, правда, в кавычках. Тот случай, когда артисту приятно собрать полный зал. К тому же всегда мы практиковали выездные спектакли.
— Да, но и в этих случаях люди покупали билеты…
— Сейчас такая ситуация. Смеюсь, что скоро в троллейбусах будем выступать. Жизнь заставляет менять формы. Например, у нас тур по агрогородкам, ведь сельчане не избалованы присутствием артистов. Тут уже покупают билеты, правда, стоимость их невелика (30—40 тысяч рублей). И люди идут, мы собираем полные залы. Конечно, иногда нет желаемого заработка, но сама атмосфера, когда зрители просто сваливаются со стульев, когда триста человек идут к тебе фотографироваться и это продолжается столько же, сколько длился сам концерт, дорогого стоит. В эти минуты понимаешь, что делаешь большое дело, ведь сельский труд очень тяжелый, а деревенским жителям нужна разрядка.
— Понимаю, что для любого артиста важно признание, но им одним сыт не будешь. Мне кажется, вы лукавите, когда говорите, что заработок ничто по сравнению с отдачей зала…
— Артисты и вообще все творческие люди — исключение из правил. Мы с вами приведем кучу примеров, когда нищие художники творили за идею, писатели без гроша за душой создавали настоящие шедевры, и их имена остались в веках. То же самое с артистами — это такие люди, которые готовы сами доплачивать, чтобы им разрешили выйти на сцену. Тут о деньгах речь не идет.
— Но семью идеей не накормишь, к тому же у вас четыре дочери…
— У врачей, учителей, библиотекарей тоже есть дети. Это я вам перечисляю профессии всех своих жен, у которых зарплаты — точно знаю — невысокие. И живут люди. Поэтому для меня ценна сама возможность заниматься любимым делом, а не баснословные заработки. Просто не представляю себя в другой профессии. Расскажу такую историю: в начале своей карьеры работал на телефонной станции в городе Туле, мы жили тогда в России — отец у меня военный. Работа, как говорится, не бей лежачего — одни красавицы вокруг тебя, паяй себе по два проводочка в день, а потом сиди и смотри, как дамы колготки примеряют. От такого ничегонеделания я уставал — меня просто под руки вели. А сегодня, когда с утра до ночи как белка в колесе, — не чувствую усталости. Собственно, я никогда не жил богато, поэтому килька с куском бородинского хлеба для меня лучшая еда.
— Вы говорите, что другой профессии для себя не представляете, но ведь актером вечно не будешь, тем более в юмористическом жанре. Приходит время, когда ты становишься неформатом.
— Сразу скажу: на пенсию идти не хочу и не собираюсь. У меня четверо детей, их нужно одевать, обувать и кормить. Ведь телевизионные проекты все равно существуют, радио тоже, педагогическая деятельность, в конце концов. Ну и сам «Христофор» я не собираюсь забрасывать. Вы правы, в таком жанре главное вовремя уйти. Но ведь можно уйти за кулисы и оттуда руководить процессом.
— Но ведь театр держится на вас и других узнаваемых лицах. Если их не будет, то не будет и самого театра…
— Мы набираем новых молодых артистов, которые помаленьку становятся христофоровцами. Публика их запоминает. Все ведь делается постепенно. Хотя даже нам самим поначалу их номер не нравился. Однако дали им шанс выступить вместе с нами — и публика так хохотала и аплодировала, что мы вздрогнули. Невольно подумали, что наш юмор постарел.
— Может быть, ваше время прошло? Юмор ведь сейчас другой, а публике нужны хлеб и зрелища.
— Если бы оно прошло, театр бы закрылся. А у нас по-прежнему полные залы, популярные телевизионные проекты. Если кто-то думает, что на ТВ мафия, которая не пускает в эфир, — это глубочайшая неправда. Там позарез нужна молодая кровь, новые идеи, новые задумки. Они ждут предложений, но никто не приходит. Поэтому старая гвардия и держится, а не потому, что засела в «окопах» и никого не пускает. А наше время еще не закончено. И есть своя аудитория.
— Как, например, в программе «Минута Жени» на «Радиус FM»?
— Да, и слушатель в основном сельский. Кстати, обратил внимание, что самые веселые районы — Пинский, Солигорский, Слуцкий и Лунинецкий. Помню одну забавную историю. Возле Лунинца есть деревушка с прекрасным названием Дворец. Там живет человек по фамилии Царь. Вот такое совпадение. Он в Лунинце попадает подшофе в милицию. Спрашивают там, какая фамилия, тот в ответ: «Царь». Где живешь? Во Дворце. Это была пятница, участковому дозвониться не могут, так и продержали бедолагу двое суток. За правду человек пострадал (смеется). И таких историй миллион, передача с высоким рейтингом. Ведь она народная — люди звонят из всех регионов нашей страны. Так, в Пинске живет Виктор, который работает на рынке. Так из-за того, что в эфире рассказывал хохмы, стал популярным человеком. К нему даже приходили на рынок и просили рассказать Крыжановскому очередную историю. Самое интересное, что по радио ведь лица не видно, так его уже по характерному голосу узнавали. А человеку приятно.
— На ОНТ в программе «Наше утро» выходил сюжет вашей новой программы «Юморинка». Это аналог российского «Ералаша»?
— Да, у нас тоже будут мини-спектакли с участием детей. Прошел кастинг — мы просмотрели 800 ребят, отобрали 30. Поначалу дети приходили перепуганные, зажатые, а их нужно было раскрепостить. Сейчас они проходят школу актерского мастерства, сценической речи, танца. Процесс длительный — съемка трехминутного ролика длится целый день, а затем день монтажа. А сюжетов нужно сделать 52, чтобы прийти на телеканал уже с пакетом документов… В общем, телевизионные проекты всегда в голове. Если когда-то Ленин сказал: «Важнейшим для нас является кино», то сейчас кино в этом выражении можно заменить на телевидение. Ведь это сегодня мощный инструмент — и политический, и идеологический, и развлекательный.
— Помимо наших программ, вы снимались и в российских юмористических проектах. Признайтесь честно, где больше понравилось работать — у Петросяна или у Дубовицкой?
— В России идет в хорошем смысле война между каналами. Например, если ты снимаешься у Евгения Петросяна на втором канале, то ты уже не будешь сниматься у Регины Дубовицкой. «Христофору» повезло, мы плавающие: и с теми, и с теми.
— Так разве это честно?
— Не знаю, честно или нет, но уверен в одном: белорусским артистам не хватает российской раскрутки. И отдать предпочтение только одному Петросяну, который показывает программу всего один раз — не делает повторов, или только Регине — неправильно. Мы будем просто дураками, если не воспользуемся такой возможностью. Есть такое народное выражение: «Умное теля двух маток сосет».
— Нашим артистам не хватает российской раскрутки. А что тогда говорить о раскрутке в наших широтах?
— Ее как раз хватает. С полной уверенностью скажу: театр «Христофор» и меня лично знает каждая собака. Вот приезжаем в агрогородок, и все собаки на меня бросаются (смеется). Действительно, пройти сегодня по городу неузнанным невозможно: идешь по улице, таксисты проезжают и сигналят: «Привет, Христофор». Эту популярность сделал сам театр и телевидение в том числе. Ведь раньше мы работали и на канале БТ — «Понедельник с Христофором», сейчас же я лицо канала ОНТ: участвую и в новогодних проектах, и в мюзиклах. Это значит, что нужен каналу, а он мне.
— Если все так гладко на телевидении и в театре, зачем тогда пошли в политику?
— Я считаю, что любой хороший политик — это прежде всего артист. И наоборот. Очень много примеров, когда артисты шли в политику. Самый яркий — это Рональд Рейган. Он играл ковбоев с пистолетами, но об этом никто и не вспомнил. Тот же Арнольд Шварценеггер.
— Но они не комичные герои…
— А Евдокимов? Он-то как раз и выступал в жанре сатиры. Но это ушло, когда люди увидели, что человек болеет за свой край. Тут все зависит от того, что ты будешь делать. Люди ко мне обращаются, просят помощи, но не смеются. В Крыжановском три в одном — семья, политика и театр — равнобедренный треугольник.
— А ваши многочисленные высказывания о том, что семья — превыше всего?
— Не буду лукавить, вы правы: настоящая семья всегда на первом месте. Чем бы я ни занимался — я отец.
— Но у вас пятая жена, как можно говорить о семейных ценностях?
— Конечно, я не идеал. В свое оправдание могу сказать, что творческому человеку очень трудно найти того, кто его понимает. Я сам веду свадьбы и, наблюдая за сидящими во главе стола молодоженами, нутром чую, что они разведутся. Сегодня все замешано на деньгах. Она, выходя замуж, думает: ну, покупаюсь в роскоши. А когда видит сельские гастроли, безденежье, понимает, что мечты далеки от идеала. К тому же характер у меня несладкий. Это перед вами я такой спокойный и интеллигентный, а в жизни, понятно, со своими тараканами. У меня очень нервная профессия, постоянный стресс. Любой читатель «Сельской газеты» пусть вспомнит, как он выходил к доске в школе и нервничал. А я это делаю каждый день. И если в драматическом театре ты можешь спрятаться за костюмом, декорациями, за режиссерским решением, то на эстраде ты голый. И люди либо аплодируют, либо кричат: «Халтура! Не смешно!» Я сам лично слышал, как так кричали Жванецкому и Хазанову. Я сам лично слышал, как так кричали и мне. Это такая рана. Поэтому скажу: женщины, которые были со мной, молодцы, что смогли все стерпеть. С последней женой Аней я все деньги отдавал в другие семьи, мы жили на одну ее зарплату, и она все понимала.
— Не верю, что жена может такое принять…
— Это святой человек. Она понимала, что для меня важны в первую очередь дети.
— Евгений, у вас с супругой разница в 23 года. Такой неравный брак не смущает?
— Мы уже одна сатана, даже думаем одинаково. Есть такая пословица: «Чтобы узнать человека, нужно пуд соли с ним съесть». Пуд — это 16 килограммов. Человек в день съедает 40 граммов. Подсчитал: чтобы его съесть, нужно три года. Вместе мы гораздо дольше. Почему больше всего разводов в первый год? Не проходит три года.
— А у Анны не было разочарования: думала, выхожу за артиста, а тут агрогородки?
— Нет, она с самого начала знала, что это такое.
— Часто героями ваших анекдотов становятся сельчане?
— А как же. Порой юмор грубоват, но он народный. Он отражается и в частушках, и в пословицах. Село — это кладезь юмора. Можно целые спектакли делать.
— Почему тогда бочки летят в сторону того же «Камеди клаба», который тоже позволяет себе грубость?
— Что дозволено Юпитеру, не дозволено быку. Выходят мальчишки по 20 лет и матерятся на всю страну. Вот поэтому у простых работяг и идет отторжение. К Крыжановскому ненависти нет, я из их среды.
— Как, Евгений, вы ведь городской житель?
— Одна моя бабушка из украинской деревни, вторая — из деревни на Урале. Все лето я проводил то у одной, то у другой. Пас коров, ходил за грибами и ягодами. Я знаю, как сбивается масло, доится корова и пилятся дрова. Если эти месяцы подсчитать, то получатся годы.
bizyk@sb.by
