Продолжаем публикацию фрагментов книги О.Белоусова.Отец купил свой первый автомобиль в 1951 году. Это была слегка подержанная "Победа", которую срочно продавал военный летчик, переведенный куда-то на Север. Водить машину отца учил его коллега скульптор Лева Роберман. С тех пор появилась в моей душе неистребимая тяга к автомобилям, страсть к вождению, которая в какой-то степени передалась и сыну. Лежа в колыбели, он безошибочно по звуку мотора определял, какой марки автомобиль проехал по улице. Бальзамом была нечастая, увы, фраза: "Старенькая "Победа"... Стареньких "Побед" к тому времени, когда сын научился выговаривать их название, осталось в Минске немного. Немного их было и тогда, когда мы ее приобрели. У меня такое ощущение, что количество частных автомобилей в городе было до смешного невелико и их владельцы знали друг о друге все. Вместе чинили свои авто в единственной тогда мастерской гаража Совмина.
Однако не всем доступ туда был открыт. Петя Тиханков, наш сосед по гаражу на Московской, построенному еще в 1952 году и стоящему на своем месте до дня нынешнего, имел БМВ 1934 года. Работал экскаваторщиком и все свободное летнее время чинил, приводил в порядок свое авто. Этот раритет у дяди Пети и сегодня стоит на даче. Что удивительно - все в нем "родное" - 1934 года: и двигатель, и шасси, и кузов. Убедить его в том, что сегодня чудом и кропотливым трудом сохраненный автомобиль стоит дороже современной престижной "семерки" БМB, никак не удается - не верит. Знали владельцев автомобилей, что называется, в лицо и гаишники. Постовой никогда не спешил подходить к остановленному им автомобилю. Водитель выходил первый и спешил к милиционеру с дурацкой фразой: "В чем дело, сержант?"
Дорожная полиция в Германии работает иначе. Во-первых, там полицейский никогда не остановит вас просто так, для "проверки документов". Если нарушения не было - не будет и остановки. Во-вторых, полицейский никогда не остановит вас, если он один. Напарник всегда будет контролировать салон, стоя сзади слева в очень неудобной для водителя зоне, если ему, водителю, вдруг вздумается стрелять в полицейского. В-третьих, не дай вам бог выходить из машины навстречу постовому. Тут уж вы сами рискуете нарваться на крупные неприятности, поскольку ваш, абсолютно понятный для "совка", жест униженной вежливости может быть расценен как агрессия. Нет уж, сидите на своем месте, приоткройте окошко и протягивайте документы полицейскому, который остановится на точно расписанном инструкцией месте слева и чуть сзади от вас. Вот так и сидите, под взглядами полисменов, стерегущими любой ваш жест... Я думаю, что где-то в недрах ГАИ существует статистика, сколько раз наши постовые нарывались на пули всяческих "братков" только из-за того, что действовали непрофессионально, чувствуя себя на дороге полновластным "хозяином-барином".
Но восхищение продуманным профессионализмом западных полицейских, равно как и восторг от того, как им удается организовать движение, насколько они корректно-доброжелательны, придет позже. В те же "золотые" времена вольницы и разгильдяйства на дорогах Советского Союза водитель и милиционер дорожно-постовой службы, случалось, вступали в продолжительные дискуссии и либо находили приемлемые решения конфликта, либо расставались, пособачившись друг с другом всласть, и с угрозами типа: "Я тебе это попомню!"
Правда, первые мои впечатления о работниках ГАИ были вполне розовые. Связаны они были с юным сержантом Федей Тупицей, который приезжал в наш двор к своей сестре на мотоцикле. Он был благожелателен, улыбчив, никогда не гонял нас, пацанву, если мы усаживались в кожаное седло на пружинах и с шумом и гамом толкали мотоцикл по двору, имитируя бешеные погони и преследования. Наоборот, когда Федя был в хорошем настроении и располагал временем, случалось, заводил мотоцикл и, "насыпав" нас полную люльку, куда-нибудь недалеко прокатывал. Федор впоследствии стал большим начальником в Минской ГАИ, по-моему, полковником, начальником чего-то очень серьезного, мне было до него не дотянуться, да и вспомнил бы он меня вряд ли. Но отца помнил, уважал и иногда по какой-либо гаишной надобности способствовал. Ой, только не надо, я вас умоляю, не надо говорить, что вечно люди заметные найдут какую-либо щель, в которую простому человеку никак не пролезть. Ерунда все это! Просто Федор Тупица был минчанин, к соседям, пусть даже к соседям сестры, относился по-соседски, то есть по-человечески, и в рамках своей компетенции, когда мог помочь, помогал - это же так естественно.
Первые свои права я получил в 16 лет. По-моему, такие права назывались юношескими. Сдавал на права в компании со взрослыми. Самым сложным была разводка. На картонном перекрестке экзаменатор выстраивал ситуацию, по-простому - расставлял игрушечные макеты автомобилей, говорил, кому куда следует ехать, какой свет на светофоре и так далее, и экзаменуемый должен был ситуацию "разрулить". При мне один растерянный соискатель получил пять баллов за совершенно гениальную фразу: "Ой, вы знаете, я таки не буду спешить... Пусть все разъедутся, я поеду потом!" Как ни смешно, но фраза эта, застрявшая в памяти, помогала иногда в ситуациях отнюдь не шутейных.
Очень заметной была фигура постового на перекрестке возле ГУМа. Не помню ни имени его, ни фамилии, ни прозвища. Был он невысок ростом, коренаст, черноволос, имел большой крючковатый нос, чувствовал себя полным хозяином перекрестка, был артистичен, знал всех и каждого, кто перекресток пересекал на автомобиле. Говорили в Минске, что все партийное и советское начальство города с ним знакомо и что он, единственный в обход всех правил и норм, получил лейтенантские звездочки (постовые на перекрестках в те времена выше старшины не "вырастали"). С лейтенантскими погонами этого замечательного постового в те дни поздравляли, по-моему, все, кто в этом городе сидел за рулем. Специально давали изрядного крюка, чтобы проехать мимо и поприветствовать новоиспеченного лейтенанта.
Было бы несправедливо не рассказать об одном из любимейших развлечений минчан, - об автомобильных гонках. Это, конечно, была не "Формула-1", просто кольцевые гонки на серийных автомобилях. Но страсти кипели там нешуточные. Королями были, несомненно, Ольхимович, Анкуда и гонщица, которую все звали запросто Маша, работавшая в одном из минских таксопарков и потрясавшая своей лихостью любителей автоспорта на Минском кольце. На одном коварном вираже вылетали многие приезжие спортсмены. Он производил впечатление безопасного, но содержал какой-то секретный изъян: то ли геодезисты неправильно спланировали угол наклона, то ли еще что-то, не знаю, только здесь, ближе всего к Уручью, машин побилось невиданное количество. Адреналин, накопленный в крови, требовал выхода, каждый считал себя "лютым гонялой", поэтому общий старт разъезжавшихся по домам зрителей был зрелищем не для слабонервных: вой покрышек, рев моторов, вопли клаксонов - нужно было выскочить вперед, иначе в толпе машин приходилось тянуться с черепашьей скоростью до самого Минска.
Было мнение, что Минское кольцо в табели о рангах подобных сооружений в Союзе было чуть ли не лучшим, на него приезжали и гонщики соцстран: Германии, Польши, Венгрии, но наши ребята, конечно же, были "найкращие". Жаль, что ушла из моего города эта традиция. Ушла незаметно, тихо. Кольцо обветшало, разрушилось, на гоночном небосклоне появились иные герои, настали иные времена. Но все равно благодарен кольцу, здесь делился со мной секретами езды великолепно дерзкий Валера Анкуда, здесь снимал для фильма о Лене Беловой изысканного интеллигента Ольхимовича. Сюда непременно приезжал, привыкая к новой машине, погонять ее в экстремальном режиме, наработать водительские рефлексы, которые должны быть именно рефлексами, правильными действиями вне сознания, до сознания. Может быть, поэтому за сорок лет водительского стажа не попадал ни разу в аварии, не имел серьезных конфликтов с ГАИ. Хотя всяческих "несерьезных" хватало с лихвой. Ну, например, однажды за неимоверное количество дыр в талоне предупреждений забрали у меня права и послали на пересдачу. Тогда придумал потрясающий трюк - обратился в обычную "ментовку", попросил у них справку о том, что я к ним обратился, а обратился для того, чтобы они подтвердили данной справкой (чувствуете изящество стиля!) факт хищения у меня водительского удостоверения. Просто "менты", не гаишники, пожали плечами - охота была разбираться! - и такую справку выдали. С ней катался около года. Закончилось это издевательство над ГАИ в Петербурге, где нарвался на постового, который без долгих выяснений сказал: "Спрячь это "фуфло" куда подалее и больше мне в Питере не попадайся!" Понял, не дурак! Больше ему в Питере не попадался.
Как правило, доказать что-либо патрульному на шоссе было невозможно - он там царь и бог и воинский начальник. Но однажды получилось. Я въезжал в Минск по Старовиленскому тракту. Там сплошь знаки "обгон запрещен". Впереди "телепается" какой-то "москвичок". Понуро тянусь за ним, не обгоняя. Гляжу на спидометр - 40 км. Еду. Снова гляжу - 32... Ну, зануда! Дорога свободна, передо мной одиночное транспортное средство, которое движется со скоростью, при которой обгон дозволен. Обгоняю. "Москвичок" "просыпается", летит за мной, из окошка счастливый "ловец" машет жезлом. Рядом подруга, перед которой патрульный решил покрасоваться. Диалог предельно простой: "Знак видели?" - "Видел!" - "Ваши права..." Подруга - сама недоступность, кавалер - сплошное высокомерие!
- Документы заберете в ГАИ Минского района!
Приезжаю в ГАИ Минского района. Объясняю ситуацию. Офицер глядит на меня рассеянно. Уточняет, как был одет патрульный. Сам про себя недоумеваю: к чему бы это? Назавтра мне возвращают права, говорят: "Сержант, остановивший вас, будет наказан за... нарушение формы одежды". Вот когда понял, для чего вопросы о том, как был одет мой обидчик. Фуражки-то на нем не было, на заднем сиденье лежала. Вот и не верь после этого в справедливость закона! Все правильно - то, что откровенно провоцировал нарушение, - это ненаказуемо. То, что фуражку при этом снял, - нарушение устава, за это извольте рассчитаться.
И смех и грех!
Была еще одна замечательная встреча с ГАИ, но, правда, не в Минске... А жаль! Есть в Латвии такой город Бауска. Ехали мы с дочкой в Юрмалу. В город я влетел чересчур быстро. Контроль стоял на выезде и бдил. Совершенно роскошный двухметровый патрульный ни на какие мои уловки не покупался. Молча заполнял протокол. Когда пишут протокол, разговаривать бесполезно, возврата не будет. Поняв, что лебезить поздно, смирился и просто так, ради праздного интереса, спросил: "Командир, а как переводится Бауска на русский?" - "Бауска - это, снаете, как Рига, на русски не переводится", - с неподражаемым латышским акцентом отвечает постовой. "Жаль, - говорю. - А я дочке рассказывал, что вот город Бауска, здесь все люди добрые, как бабушки..." - гляжу, мой латышский супермен замер, не пишет, думает, потом рвет протокол и произносит: "Есшайте, дальше раскасывайте сваи скаски!"
Не поверите - в Латвии я больше правила движения не нарушал!
