Никас Сафронов подбирает себе на Витебщине усадьбу — с бричкой, коровой, как у Репина...
ВЫСТАВКА заслуженного художника России Никаса САФРОНОВА проходит в Минске впервые. С ее открытием живописца письменно поздравил Александр ЛУКАШЕНКО. Одни нещадно критикуют его творчество, другие называют русским Сальвадором Дали. Его картины в числе самых дорогих работ современного искусства. А он тем временем мечтает о доме в белорусской деревне и свежем молоке от собственной коровы. Об этом, а также о его визите на Майдан и желании написать в подарок портрет Президента Беларуси Никас САФРОНОВ рассказал в эксклюзивном интервью «СГ».
— Никас, за последний год у вас получился полноценный выставочный тур по Беларуси: сначала ваши работы можно было увидеть в наших областных центрах и вот, наконец, персональная выставка в Минске. Но почему только сейчас, а не несколько лет назад, ведь вы давно выставляетесь по всему миру?
— Да ведь у меня еще даже в Москве не было выставки. Делал, правда, в маленьких клубах, но никогда еще не было большой подготовленной экспозиции. Мое имя на слуху, поэтому, если уж и делать выставку в Москве, то она должна быть масштабной. Я даже планирую брать на время работы из частных коллекций. В Минске же выставляю картины из собственной коллекции и несколько работ из частных коллекций белорусов. Вообще, к выставке в вашем городе я отнесся очень серьезно. Даже специально дописал несколько особенно ярких работ в моей уникальной технике dream vision. В Минске я не хотел себя продавать как Никаса, я хотел показать именно творчество, поэтому эта выставка долго готовилась. Мы начали с областных городов, чтобы проверить реакцию людей. Она была положительной. И вот добрались до Минска. Я очень надеюсь, что эту выставку посетит Александр Григорьевич. Надеюсь на общение с ним, буду просить его попозировать. Разумеется, этот портрет будет в подарок — просто мне интересно написать этого великого человека.
— Да, я слышала об этой вашей мечте.
— Не совсем так. Вот я мечтал написать Фиделя Кастро, английскую королеву, и я сделал это. Но в данном случае я хочу, чтобы это произошло естественно. Мы созванивались с Александром Григорьевичем, обсуждали этот вопрос, но у него то посевная, то уборочная. И я не стал настаивать. Когда он сам найдет время, тогда мы и встретимся. Возможно, даже во время этой выставки в Минске.
— Никас, заказывал ли у вас портрет кто-то из белорусских политиков, деятелей культуры или бизнесменов?
— Иногда, когда у меня покупают картину, я говорю: «Ничего себе богач — у самого Никаса покупаете. Я бы у него не смог купить при своих возможностях». Страна у вас скромная, поэтому не думаю, что здесь у меня много клиентов. Они, наверное, есть, но, скорее, скрытые.
— Тем не менее на выставке в Минске есть объявление, что желающие могут купить вашу картину или заказать портрет.
— Всегда пожалуйста. Кстати, одна женщина уже заказала портрет. На днях приедет позировать. Вообще, я специально не ищу клиентов. У меня множество заказов по всему миру. Вот сейчас еду писать двух африканских президентов, потом в Дубай — шейха. Еще несколько губернаторов на очереди. Я просто не успеваю, ведь работаю без помощников. Мне хватает моих заработанных денег. Поэтому, если даже в Беларуси не появятся клиенты, это никак не отразится на моей любви к вашей стране.
— Раз уж сами заговорили о нашей стране, не могу не спросить о впечатлениях. Знаю, вы периодически бываете в Беларуси, в Минске — замечаете ли какие-то изменения?
— Страна постоянно меняется к лучшему. У вас роскошные дороги, город в цветах, огнях — я прилетел вечером. Для меня Минск — это город-ностальгия, город-праздник, почти город моего детства, хотя я родился и вырос совсем в другом месте. То есть Минск для меня — это сказочный город из детской мечты.
— А что скажете о нашей сельской местности?
— Обожаю ее! Я был на Витебщине, в том месте, где находилась усадьба Репина. Это фантастика. Я даже хотел себе там что-нибудь рядом купить, потому что влюбился в пейзажи — простор, поля. Потом мы были на молочной ферме, где нас поили настоящим молоком, а не химией, порошком. И я бы хотел жить рядом с такой фермой, чтобы доить коров или хотя бы покупать настоящее молоко.
— Так, может быть, уже купили себе участок?
— Пока нет. Купил только на Полтавщине, а теперь ищу и в Беларуси. Потом возьму бричку и буду ездить из одной своей усадьбы в другую. Я хочу бричку, чтобы на ней ездить обедать белорусскими драниками, а потом — в баню в Полтаву. (Смеется. — Авт.). Если я не куплю хату в Беларуси, то не смогу пользоваться своим домом в Полтаве на сто процентов. Мечтаю еще корову приобрести. Найму женщину, которая будет ее доить. Словом, хочу усадьбу, как у Репина.
— А можете сравнить белорусскую деревню с российской?
— Не могу. Сейчас Путин поднимает Россию, слава Богу. Но все пока в ужасном состоянии: фермы-развалины, люди пьющие, колхозы бывшие не существуют. Весь мир облизывается, глядя на наш чернозем, а он у нас без дела валяется под ногами. Люди испортились. Все это нужно восстанавливать в первую очередь в их голове, воспитывать чувство любви к своей стране, своей земле.
— Как художника вас привлекает тема сельской жизни?
— Конечно. Я в Полтаве специально купил дом, чтобы писать именно деревенские пейзажи.
— Вы славитесь своими портретами. А есть желание написать портрет сельской женщины?
— У меня есть такие портреты. В принципе, я уже переписал все это в юности, в студенчестве. Но если увижу харизматичное лицо, обязательно напишу. Кстати, сейчас с удовольствием работаю над портретом крестьянина из Белгорода. У него коровы, поля, пшеница. Да и сам он типичная русская натура.
— Вы родом из России, купили дом в Украине, теперь присматриваетесь к Беларуси — объединили в себе всех восточных славян, в то время как они сейчас что-то не могут между собой поделить.
— Россия, Беларусь, Украина — это одна семья. И что бы политики ни делали, мы всегда будем вместе. И это не пустые слова — так сложилось исторически. Вот, например, у меня водитель — белорус, работница по дому — белоруска, девушка, отвечающая за компьютер, — украинка. И различия между нами создают только политики: «там бандеровцы, тут прорусские». Это все такая грязь, которая народу не нужна. Людям нужно, чтобы урожай собрать богатый, чтобы русский или украинец мог спокойно пойти и сделать предложение белорусской девушке. Мы ведь живем на соседних улицах.
— Вы говорите о единстве наших народов, а ведь сами были на Майдане, который в целом нацелен против России.
— Я не выступал в поддержку Майдана. Там мог появиться и Путин, но это не значило бы, что он за Майдан или против. Я говорил о любви к Украине, что мы один народ, приглашал на свою выставку, которая проходила в те дни в Киеве. Цель была миротворческая — я ведь не прокремлевский, а человек мира. И выражаю это через искусство. А мне потом сказали, что какую-то провокацию готовили, хотели облить кислотой и уже купили ее… Зачем враждовать? Нам нечего делить. Нам нужно жить в мире и убрать границы.
— Искусствоведы часто вас критикуют. В ответ вы порой критикуете некоторые современные направления в искусстве. Ваш почерк больше тяготеет к классике. Не устарел ли он в XXI веке?
— Современному искусству порой не хватает фантазии. У вас в магазинчике увидел картинку, на которой яблоки падают с неба, а дети стоят и смотрят на них, как у Магритта. И это красиво, это то, чему я учился, и мне хочется это сохранить. Конечно, я могу просто разрезать холст и сказать — это Никас. Мне за это даже хорошо заплатят. Я иногда так делаю — люди просят. Они готовы купить такие вещи за большие деньги, а я ведь потратил всего 10 минут. Разбрызганные на холсте краски отлично подходят к интерьеру их авангардной квартиры. Но я не люблю все это. Я могу так сделать, но это не мое. Мне нужно корпеть над работой, чтобы создавалась атмосфера. К слову, мои работы в технике dream vision наполнены энергетикой. Это и есть искусство. Работа должна вызывать ощущение, что перед тобой мастер, который владеет цветом и формой.
— За эти годы вы написали огромное количество портретов известных и неизвестных людей. Как жизнь, профессия и социальный статус накладывают отпечаток на черты лица?
— Да, я писал и монахов, и врачей, и президентов. Черты лица меняются со временем, под влиянием характера. Например, он красив от природы, но злобен внутри — об этом расскажут черты лица, выражение глаз. Или, наоборот, так сложилось, что он некрасив внешне, но благороден внутри — и многим он покажется привлекательным. Конечно, и профессия накладывает свой отпечаток. Шахтер всегда будет похож на шахтера, художник — на художника. Хотя есть, конечно, и отклонения, но все равно угадываешь человека, присмотревшись к нему.
— Никас, читая о вас, заметила, что многие говорят о вашей жизнерадостности, о вечном позитивном настрое. Откуда это, ведь детство у вас было не самое завидное?
— Для мудреца каждый встречный — учитель, сказал Конфуций. И я учусь у людей радоваться мелочам. Порой у них нет ничего, а они улыбаются. Жизнь во Вселенной — это всего три секунды. И если мы все время будем в грусти и тоске, она пройдет зря. Поэтому у меня каждый день — радость и счастье. Я только что посетил больных детей, провел с ними мастер-класс, фотографировался, рисовал им медведей и зайцев, заставил их улыбаться. И хоть устал, и на часах скоро полночь, у меня чешутся руки — я хочу рисовать. Так что с уверенностью могу сказать: я счастливый человек. Греки говорили: если человек состоялся при жизни, он будет, пока мир существует. Иногда я смотрю, как ведут себя успешные богатые люди, и думаю: они такие временные. Они богатеют- богатеют, а дети помирают от голода. А я делю пополам и хочу отдать еще больше, потому мне хочется и заработать больше. А тут читаешь: Абрамович получил в подарок яхту за 175 миллионов долларов, но он не хочет себя посрамить и поэтому в ответ готовит яхту за 255 миллионов. О чем они думают? Они манипулируют цифрами, а я манипулирую понятиями жизненными: построить храм, помочь детям.
— Знаю, вы с желанием занимаетесь благотворительностью: построили церковь и часовню в России, курируете несколько школ. Если купите, как мечтаете, дом в Беларуси, готовы ли взять под свой патронаж какую-нибудь из наших школ?
— Обязательно это сделаю. Я уверен, что мои визиты будут более частыми. Эти выставки по Беларуси были не случайны — они дали мне новый взгляд, новое понимание, новую любовь к этой великой стране. Я обязательно куплю здесь дом и возьму под свой патронаж какую-нибудь школу, детский дом или учреждение для инвалидов. И надеюсь, позже она будет носить имя Никаса Сафронова.
— Никас, спасибо вам за беседу!
Беседовала Яна МИЦКЕВИЧ, «СГ»
Фото Сергея МЕЛЬНИКОВА
